Наследие ван Аленов

Мисс Мюррей (она написала свое имя на доске, и там четко стояло «мисс», а не неопределенное «миз»; мисс Мюррей училась в школе Мисс Портер [11], а, по ее представлениям, к леди не обращаются посредством какого-то жужжания) не походила на современницу динозавров, равно как и на потерянную и испуганную недавнюю выпускницу.

— Это факультативная дисциплина, рассчитанная на учеников разных классов, и она предполагает большое количество семинаров, а значит, я жду от своих учеников, что они будут участвовать в дискуссиях, а не просто дремать за партой или посылать друг другу эсэмэски. Я не обещаю, что не нагоню на вас скуку, но вы вполне можете нагнать ее сами на себя, если не будете вкладывать в процесс собственные мозги и идеи, — бодро произнесла мисс Мюррей и весело улыбнулась окружающим.

Когда по рядам пошел лист для записи желающих, Блисс решила добавить свое имя к списку, заметив, что почти все присутствующие именно это и сделали. Блисс ясно видела реакцию собравшихся. Мисс Мюррей обещала стать очаровательным дополнением к жизни Дачезне.

Прозвенел звонок, и пока Блисс собирала вещи, она случайно услышала оживленный разговор двух девушек на пути к двери.

— Ну вот, наш выпускной год пойдет коту под хвост! — Сказала Ава Бретон.

— Да вообще! — Взвизгнула Хэйли Уолш. — Не то слово!

«Выпускной год пойдет коту под хвост. Что за странное мнение, — подумала Блисс, двинувшись следом за ними к выходу. — Это были лучшие годы их жизни».

Боже милостивый, хоть бы последнее не оказалось правдой!

Пока что юность Блисс была отвратительна. Она переехала в другой город, обнаружила, что она вампир, обрела и потеряла любовь — и все за один безумный год. И вот теперь ей предстояло провести последний год учебы, будучи одержимой демоном, каковой заодно являлся ее отцом, хотя она понятия не имела, как такое могло быть.

Посетитель удалился на большую часть недели. А после того как Блисс заглянула в ту адскую бездну, что была его разумом, она очень радовалась его отсутствию. Его взгляд на мир довел ее до ночных кошмаров. Засыпая, она никак не могла выбросить из головы мысли о том, что ей довелось увидеть. Хуже того — после рокового дня Дилан не возвращался. Блисс продолжала надеяться, что он внезапно проявится где-нибудь либо снова перенесет ее в Клойстерс, но увы. Она словно снова осталась одна в собственной голове, но знала, что это не тот случай.

В три часа дня школьные занятия окончились, и Блисс наконец пошла домой. Она вошла в квартиру и обнаружила Форсайта на кухне. Он сидел за столом, ссутулившись. Его окружали пустые бутылки из-под спиртного, а на диване, привалившись к спинке, сидела в полубессознательном состоянии какая-то женщина. Обычно Форсайт вел себя сдержаннее со своими фамильярами. Блисс отвела глаза.

Когда Блисс вошла, Форсайт вскочил из-за стола и побелел как мел. Он со страхом взглянул на девушку.

— В чем дело? — Спросила Блисс. — Что случилось?

Услышав ее голос, Форсайт с облегчением перевел дух.

— А, это просто ты. — Вот и все, что он сказал.

Потом налил себе в пивную кружку пинту виски и осушил одним глотком. Для вампира он был необычайно подвержен влиянию алкоголя.

Блисс смерила его взглядом, затем поднялась наверх, к себе в комнату, и закрыла дверь. Ей нужно было сделать домашнее задание.

Глава 40

ШАЙЛЕР

Джек оказался прав. Когда Шайлер с Оливером вернулись в Нью-Йорк, в аэропорту их не встретили венаторы, дожидающиеся возможности арестовать беглецов. Однако же они не собирались в обозримом будущем относиться к Совету с доверием. Они задумали сохранить возвращение Шайлер в тайне, а Оливер должен был отправиться к Совету и заявить, что Шайлер его бросила, чтобы он мог вернуться обратно к семье. Надежда была лишь на то, что старейшины ему поверят, а не передадут венаторам для установления правды. Это было рискованно, но Оливер не сомневался, что сумеет впарить свою историю.

Зато идея притвориться, будто они разорвали отношения, Оливера совершенно не вдохновила, но Шайлер сумела убедить его, что это единственный способ обеспечить им свободу в Нью-Йорке.

В аэропорте Кеннеди царил обычный здешний хаос. Они пробрались сквозь кишащий народом зал и принялись выискивать автобус, идущий до метро.

— Добро пожаловать домой! — Оливер зевнул и потер заросшую щетиной щеку.

Они только что совершили двадцатичетырехчасовой перелет из Сиднея. Не самое большое удовольствие, когда сидишь в тесном кресле эконом-класса. Они оказались посреди ряда из пяти кресел; слева их соседями были молодожены, шумно целовавшиеся в течение всего полета, а справа — группа любителей приключений, загонявших стюардесс постоянными заказами коктейлей.

Выйдя из здания аэропорта, Шайлер вздохнула полной грудью и улыбнулась. В середине сентября было все еще тепло, хотя в воздухе уже ощущался легкий холодок. Осень была любимым временем года Шайлер. Городская сутолока, разыскивающие своих пассажиров водители лимузинов, длинный ряд желтых такси и рычащий на всех диспетчер. Как же все-таки хорошо — вернуться!

Они остановились в непримечательной гостинице на Уэст-Сайд-хайвее, в одном из тех заведений, что вечно забиты усталыми людьми, едущими по делам. Окна номера выходили в световую шахту, а кондиционер сильно шумел. И тем не менее Шайлер крепко уснула, впервые за много месяцев.

На следующее утро Оливер изложил Совету свою историю и предложил сообществу Голубой крови залог за свою жизнь. Как он и предсказывал, едва лишь старейшины поняли, что конкретно он предлагает (а именно — деньги), как все вопросы тут же иссякли.

Впоследствии, вернувшись в гостиницу, он рассказал Шайлер, что стражей, похоже, вообще не волновало ее исчезновение и ни о каких дисциплинарных мерах речь не шла. Происшествие в Париже полностью изменило картину. Оно заставило Совет пересмотреть свои действия с учетом возвращения Левиафана. Теперь перед ними стояли куда более серьезные проблемы, и им было не до Шайлер. Во всяком случае, так казалось.

— Ну, ты готова? — Спросил Оливер. Он договорился о приеме в клинике доктора Пат. Патриция Хазард была самым доверенным врачом Совета — и, по совместительству, тетей Оливера. — Чем ты занималась, пока меня не было?

— Ничем. Взяла кофе и яичницу с сыром в забегаловке на той стороне улицы. И сидела читала «Пост», — сообщила Шайлер. — Неземное блаженство.

Доктор Пат сменила обстановку. Когда Шайлер была у нее в последний раз, белоснежный кабинет выглядел словно холл суперсовременной гостиницы, выдержанной в стиле минимализма. Теперь же он напоминал причудливую и поражающую воображение «комнату смеха». Застекленные стенды, заполненные стеклянными глазами; кушетка, сооруженная из скрепленных вместе чучел животных, — все это было прикольно, но граничило с сумасшествием. На стенах висели венецианские зеркала, а на белых диванах лежали покрывала из шкур. Все в целом по-прежнему напоминало гостиничный холл, но сейчас тут, похоже, готовились к прибытию Вилли Вонки, а не Снежной Королевы.

— Здравствуйте, доктор Пат. Что это у вас тут стряслось? — Поинтересовалась Шайлер, проходя следом за врачом в процедурную комнату.

К радости девушки, процедурная по-прежнему выглядела совершенно обычно.

— Мне надоела химчистка. Белое очень трудно содержать в подобающем виде. — Доктор Пат улыбнулась. — Оливер, твоя мать спрашивала, что ты хочешь на обед, — бросила она племяннику, прежде чем закрыть за собой дверь.

Накануне вечером доктор Пат пришла в их гостиничный номер, чтобы осмотреть Шайлер и взять кровь на анализ, но за результатами велела явиться в клинику.

— Ну и что же у нас плохого? — Спросила Шайлер, присаживаясь на краешек стола.

Доктор Пат сверилась с медицинской картой.

— Ну что ж, все показатели крови вошли в норму, и по человеческим меркам, и по вампирским. Давление, щитовидка и все прочее тоже в норме.