Ритуал

— Вот, — сказала Лорел, появляясь на пороге. — Я подумала, они тебе понравятся, по дороге нарвала. — Она протянула Диане целую охапку разнокалиберных цветов и трав.

— Ух ты! Мыльная трава. Они такие розовенькие, я могу их засушить и потом мыло сделать. И львиный лев, и сладкий донник. Пойду вазу принесу.

— Я бы еще сюда несколько роз из сада добавила, но мы их все на очищение черепа пустили.

Мелани улыбнулась Кэсси.

— И как поживает наша новенькая ведьма? — спросила она; серые глаза оставались холодными, но черствыми они не были. — Полностью сбита с толку?

— Ну… только немного. В том смысле, что… — Кэсси выбрала первую попавшуюся непонятную тему: — Как можно очистить череп розами?

— Ты лучше об этом у Лорел спроси — она у нас эксперт по растениям.

— А Мелани, — сказала Лорел, — эксперт по камням и кристаллам, а череп этот, между прочим, и есть один большой кристалл.

— Тогда что такое кристалл? — спросила Кэсси. — Если вы думаете, что для меня это очевидно, то ошибаетесь.

— Ну…

Мелани присела на краешек Дианиного стола, Лорел и Кэсси приземлились на диван, Диана вернулась с вазой и начала возиться с цветами. «Новенькая ведьма» действительно хотела понять, чем оперируют члены Круга, чтобы творить магию. Ведь теперь она ведьма — несмотря даже на то, что никогда не сможет сотворить то единственное заклинание, ради которого стоит быть ведьмой. И тут уж ничего не попишешь.

— Хм, кристаллы иногда называют «окаменелой водой», — Мелани начала свой рассказ притворно-лекторским тоном. — Вода соединяется с элементами, позволяя им расти. Но я люблю думать о них как о пляже.

Лорел фыркнула, а Кэсси моргнула:

— Прости, о пляже?

Мелани улыбнулась.

— Да. Пляж — это вода и песок, так? А песок — это кремний, так? Если ты соединяешь кремний с водой, то при определенных условиях он превращается в диоксид кремния — то бишь кристалл кварца. Так что вода, плюс песок, плюс тепло, плюс давление равно кристалл. Остатки пляжа Юрского периода.

Кэсси была заворожена.

— Так вот из чего сделан череп?

— Да, из прозрачного кварца. Существует много видов кварца разных цветов. Аметист, например, фиолетовый. Лорел, ты носишь аметист?

— Еще спрашиваешь! Сегодня уж точно надела, по такому-то случаю, — Лорел откинула длинные русые волосы назад, чтобы продемонстрировать Кэсси свои уши: в каждом из них висело по темно-фиалковому удлиненному кристаллу. — Я люблю аметисты, — объяснила цветочница, — они успокаивают и уравновешивают. А если носить их вместе с розовым кварцем, это поможет привлечь любовь.

У Кэсси внутри все сжалось: обсуждайте что угодно, только не трогайте любовь.

— Какие еще бывают кристаллы? — спросила она у Мелани.

— О, их великое множество: в семействе кварца есть цитрин — любимый камушек Деборы. Он желтый и помогает в достижении спортивных результатов: связан с энергией, с фитнесом, с такого рода вещами.

— Ей бы поменьше энергии, — пробурчала Лорел.

— Я, допустим, люблю нефрит, — продолжила Мелани, поворачивая свое левое запястье, чтобы показать Кэсси изумительный браслет. В центре браслета красовался бледно-зеленый полупрозрачный камень овальной формы. — Нефрит умиротворяет и успокаивает. И помогает сохранять ясность ума.

Кэсси заговорила с легким сомнением:

— Но… они и вправду действуют? В смысле, я слышала, что все поклонники нью-эйджа [13]увлекаются кристаллами, но…

— Кристаллы никакого отношения к нью-эйджу не имеют, — Мелани произнесла эту фразу, уничтожающе глядя на готовую вступить в спор Лорел. — Драгоценные камни использовались с начала времен еще нашими древнейшими предками — и, кстати сказать, иногда даже грамотно использовались. Проблема заключается в том, что камни хороши ровно настолько, насколько хорош сам человек. Они аккумулируют энергию, но помочь взывать к Силам они могут только тому, у кого есть дар. Так что большинству людей от них ни жарко, ни холодно.

— Но это не про нас, — сказала Лорел. — Хотя иногда они срабатывают неожиданным образом, выходят из-под контроля. С ними надо держать ухо востро. Помнишь, когда Сюзан вся обвешалась сердоликом, на нее чуть толпа не накинулась на футбольном матче? Я думала, там вооруженный мятеж начнется.

Мелани засмеялась.

— Сердолик — оранжевый и очень… стимулирующий, — объяснила она Кэсси. — Если неправильно его использовать, можно серьезно перевозбудить публику. Сюзан всего лишь пыталась привлечь внимание полузащитника, а в итоге чуть не провела ночку со всей командой в полном составе. Я никогда не забуду, как она в туалете срывала с себя грозди сердолика. — Представив эту картину, Кэсси расхохоталась.

— Красные и оранжевые камни нельзя носить постоянно, — с ухмылкой добавила Лорел. — Но, естественно, Сюзан плевать на это хотела. Как и Фэй.

— Точно, — сказала Кэсси, припоминая. — У Фэй в ожерелье красный камень.

— Это звездчатый рубин, — сказала Мелани, — очень редкий камень, а тот, что она носит на шее, еще и очень могущественный. Он способен быстро усиливать страсть или злость.

Кэсси хотела спросить еще кое о чем, вернее, даже не хотела, а должна была — вне зависимости от собственного желания.

— А что за камень… этот… как его… халцедон? — спросила она максимально будничным тоном. — Он может на что-нибудь сгодиться?

— Еще бы. Он защищает: он может оградить тебя от жестокости мира. Слушай, Диана, а ты не отдала…

— Да, — сказала Диана, которая тихо сидела у окна и слушала. Она слегка улыбнулась воспоминанию. — Я отдала розу халцедона Адаму, когда он уезжал в начале лета. Это особенный камень, — объясняла она Кэсси. — Он ровный и круглый, и на нем есть такой спиралевидный рисунок, напоминающий лепестки розы. А еще по всей поверхности камня разбросаны вкрапления сверкающего кварца.

«И маленькие черные ракушки на обороте», — подумала Кэсси, и тут ей стало дурно.

Даже подарок, который он ей сделал, и тот принадлежал Диане.

— Кэсси? — теперь они все смотрели на нее.

— Простите, — произнесла девушка, заставив себя открыть глаза и растянуть губы в фальшивой улыбке, — все нормально. Просто я… немного на взводе от того, что нам сегодня предстоит. Я даже предположить не могу, на что это будет похоже.

Они мгновенно засуетились, стараясь поддержать неопытную ведьму. Диана угрюмо кивнула, но тоже оживилась.

— Я сама беспокоюсь, — сказала она. — Это происходит слишком рано. Сейчас еще не время, но у нас нет выбора.

Мелани пояснила Кэсси:

— Понимаешь, череп впитывает в себя энергию того, кто его использовал последним. На нем как бы остаются отпечатки, говорящие о том, кто и что творил с его помощью. Вот мы и хотим увидеть эти отпечатки. Поэтому сегодня ночью мы все сконцентрируемся на черепе и посмотрим, что он нам покажет. Конечно, есть шанс, что мы вообще не сможем его пробудить: бывает, что это доступно только одному человеку в мире, или нужен специальный световой или звуковой код, или особая комбинация движений. Но если у нас все-таки получится, и окажется, что он безопасен, мы сможем в будущем использовать его энергию, чтобы видеть то, что нас интересует. Например, увидеть того, кто убил Кори.

— Чем крупнее кристалл, тем больше в нем скапливается энергии, — сказала Диана бесцветным голосом. — А это очень приличный кристалл.

— Но почему старый шабаш высек из него череп? — спросила Кэсси.

— Это сделали не они, — сказала Мелани. — Мы не знаем, кто это сделал, но этому артефакту намного больше трехсот лет. По свету разбросаны другие черепа-кристаллы; никто не знает, сколько их всего. Большинство из них хранятся в музеях и тому подобных заведениях: один, Британский Череп, находится в Музее Человечества в Англии; Тамплиеровский Череп принадлежит какому-то тайному обществу во Франции. Наш старый шабаш каким-то образом раздобыл один из этих черепов и пользовался им.

— Им пользовался Черный Джон, — поправила ее Диана. — Лучше бы Адам нашел другие Инструменты Мастера. Череп принадлежал лично Черному Джону, и я думаю, что он использовал его, чтобы убивать. Я боюсь, что сегодня… не знаю, но боюсь, что случится нечто ужасное.