Молитвы разбитому камню

Луис поднялся, нажал на кнопку остановки и вышел — за пять кварталов до нужного ему места.

Зайдя в торговый центр на Перл-стрит, Луис подумал, что вряд ли где еще в Штатах увидишь столько показной роскоши и благополучия. С окрестных холмов на западе легкий ветерок приносил аромат сосен, повсюду сновали покупатели, прогуливались туристы, лениво прохаживались местные. Большинство — подтянутые загорелые люди под тридцать, достаточно состоятельные, чтобы одеваться в неброские вещи с искусственными прорехами и потертостями. Мимо торгового центра трусцой пробегали юноши в коротких шортах, поглядывая на часы и на собственную великолепную мускулатуру. Почти все девушки, попадавшиеся навстречу, щеголяли худобой и отсутствием лифчиков. Они смеялись, демонстрируя превосходные белые зубы, сидели на траве и на скамейках, решительно вытянув длинные ноги, совсем как модели из журнала «Вог». Цветущие подростки с торчавшими во все стороны волосами самых жутких расцветок лизали мороженое (батончики «Дав» — по два доллара, рожки «Хаген-денц» — по три). Весеннее солнце освещало мощенные кирпичом дорожки и цветочные клумбы; казалось, грядет вечное и прекрасное лето. Луис и Дебби сидели возле тележки с хот-догами и наблюдали за толпой.

— Слушай, я в последнее время вижу такие непотребные ужасы, что в это не так-то просто поверить. Может, эту сволочь все могут видеть, да только не хотят.

Он покрутил два маленьких зеркальца и посмотрел по сторонам. На полях шляпы — шесть зеркал, и еще несколько — в карманах. Как-то пробовал черные очки с зеркальными стеклами, но не сработало: монстры показывались только в нормальном отражении.

— Луис, я не понимаю…

— Я серьезно, — огрызнулся тот. — Мы как те жители Освенцима или Дахау — смотрим на колючую проволоку, на поезда, которые каждый день привозят все новых заключенных, вдыхаем дым из печей… и делаем вид, что ничего не происходит. Пускай забирают кого-нибудь другого, главное, чтоб не меня. Вон! Видишь того толстяка около книжного?

— И что? — Дебби уже почти плакала.

— Погоди.

Луис достал из кармана зеркало и повернул его под нужным углом. Мужчина в коричневых штанах и просторной гавайке явно не стеснялся выпирающего живота. Потягивал что-то из красного пластикового стаканчика и читал свежий номер «Боулдер дейли». Вокруг толпились четыре низеньких существа. Одно из них ухватилось пальцами за горло толстяка и подтянулось вверх.

— Погоди, — повторил Луис и подошел ближе, стараясь держать зеркало под тем же углом. Трое вампиров даже не оглянулись, четвертый тянулся длинным хоботком к лицу мужчины.

— Стойте! — завопил Стейг и, запрокинув голову, ударил наотмашь. Кулак прошел сквозь монстра, висевшего на шее толстяка. Едва ощутимое сопротивление воздуха, как будто рука окунулась в желатин. Пальцы похолодели.

Вся четверка вампиров уставилась на него слепыми желтыми глазами. Луис всхлипнул и ударил снова, кулак опять прошел сквозь чудовище и отскочил от груди толстяка. Двое белесых существ медленно развернулись к нему.

— Эй, ты что делаешь! — закричал мужчина и ударил Луиса в ответ.

Зеркало выскочило у Стейга из рук и разбилось о кирпичную мостовую.

— Господи Иисусе, — шептал Луис, пятясь назад. — Господи.

А потом повернулся и побежал, дергая зеркальце на полях шляпы. Но на ходу ничего нельзя было разглядеть. Луис рывком поднял Дебби на ноги.

— Бежим!

И они побежали.

Луис проснулся около двух часов ночи, не понимая, где находится, — словно очнулся от наркотического сна. Дебби рядом не было. Правильно, они занимались любовью, а потом он вернулся к себе в квартиру. Он лежал в темноте, гадая, что же его разбудило.

Ночник не горел.

Неожиданно Стейг ощутил страх, выругался, перекатился на бок и зажег прикроватную лампу. Зажмурился от яркого света, и в ответ на потолке, стенах и двери тут же зажмурились многочисленные отражения.

В комнате был кто-то еще.

Сквозь дверь протиснулось бледная голова с желтыми глазами, за косяк уцепились длинные пальцы, и чудовище подтянулось в комнату, как альпинист на скальный выступ. Еще одна голова высунулась справа от кровати — жутко, внезапно, как в дурном сне. К одеялу потянулась тощая рука.

Луис всхлипнул и скатился с кровати. Единственная дверь в комнате была заперта. Он посмотрел на зеркальный потолок — и как раз вовремя: первое чудовище выкарабкалось наружу и теперь преграждало ему путь к выходу. В потолке отражался сам Стейг: он лежал в пижаме на коричневом ковре и, разинув рот, наблюдал, как что-то белое вспучивается на полу прямо возле него. Омерзительный изгиб широкой головы, потом спина; существо медленно показывалось из ковра, как пловец, бредущий к берегу по колено в воде. Настолько близко, что Луис мог бы дотронуться до желтых глазок. Из круглого хобота пахнуло мертвечиной.

Стейг откатился вбок, вскочил, вышиб окно стулом и зашвырнул его куда-то за спину. Бывший сосед по квартире, законченный параноик, требовал, чтобы в доме было что-нибудь на случай пожара (они ведь жили на третьем этаже), поэтому на спинке кровати до сих пор болталась веревочная лестница.

Луис опять глянул на потолок: белые монстры приближались. Тогда он выбросил из окна свободный конец лестницы и, царапая руки и колени о кирпичную стену, вылез наружу.

На улице было темно и холодно. Здесь не было никаких зеркал, так что возможную погоню засечь не удастся.

Они покинули город на машине Дебби, устремившись на запад, через каньон, в горы. Луис нарядился в старые джинсы, зеленый свитер и заляпанные краской кроссовки — все это валялось дома у Деб с тех самых пор, как он в январе помогал ей с ремонтом. В ее квартире висело только одно зеркало — над камином, в красивой старинной раме, восемнадцать на двадцать четыре; он содрал его со стены и тщательнейшим образом проверил салон автомобиля перед тем, как позволить девушке сесть внутрь.

— Куда мы едем?

Они как раз повернули к югу от Недерленда, на автостраду Пик Хайвей. Справа в тусклом лунном свете сверкали горы Американского континентального водораздела. Фары выхватывали из темноты черные сосны и полоски снега. Узкая дорога спиралью уходила все выше.

— В летний домик Ли. На запад от перевала Роллинз.

— Я знаю, где это. А Ли там?

— Нет, все еще в Де-Мойне, — ответил Луис и быстро моргнул. — Звонила сегодня, как раз за несколько минут до тебя. У нее нашли… опухоль. Ходила в местную больницу, завтра прилетит сюда, чтобы сделать биопсию.

— Луис, мне… — начала было Дебби.

— Вон там сверни.

Следующие две мили никто из них не произнес ни слова.

В домике был маленький генератор, но Луис решил не возиться с ним в темноте. Лампы и холодильник могли потерпеть до утра. Он велел Деб оставаться в машине, а сам вошел в дом, зажег две толстые свечи (Ли держала их на каминной полке) и обследовал все три маленькие комнатки с зеркалом в руках. В нем отражалось только колеблющееся пламя свечей, его собственное бледное лицо и испуганные глаза. Потом Стейг затопил камин, разложил диван в гостиной и позвал девушку. Дебби смотрела устало. В пляшущем свете свечей и камина ее рыжие волосы казались огненными.

— До утра осталось всего ничего. Как проснемся — съезжу в Недерленд за продуктами.

— Луис, — Деб взяла его за руку, — ты можешь объяснить, что происходит?

— Погоди, погоди. — Луис внимательно вглядывался в темные углы комнаты. — Еще кое-что. Раздевайся.

— Луис…

— Раздевайся! — Сам он уже стягивал с себя штаны и рубашку.

Луис поставил зеркало на стул, и оба они голышом медленно покрутились туда-сюда. В конце концов, убедившись, что все чисто, Стейг опустился на колени и посмотрел на Дебби. Девушка стояла неподвижно, скачущие тени метались по ее белой груди, треугольничку рыжих волос на лобке. В неверном свете веснушки на плечах и ключицах, казалось, сияли.