Аватар бога

Андрею Петровичу и раньше приходилось видеть аварии, однако он обычно проезжал мимо, почти равнодушно смотрел на разбитые машины, а о том, что и с ним может произойти нечто подобное, даже не задумывался. Часто ли человек проецирует произошедшие у него на глазах события непосредственно на себя? Не так чтобы очень. Особенно негатив. А если и проецирует, то после некоторых размышлений обычно мысленно повторяет: со мной подобное быть ну никак не может! Не зря же говорят: «Чужую беду руками разведу». А вдруг случится то же самое? С ним самим… Или с сыном… Не дай бог! Андрей Петрович вдруг вспомнил глаза мертвеца. Да был ли тот парень мертв? Маловероятно. Взгляд показался пускай и не особенно осмысленным, но, несомненно, живым.

Андрей Петрович вспомнил, как умирал отец. Несколько часов тот находился без сознания. Мутный, ничего не выражающий взор уперся в потолок, и только в последний момент с глазами словно что-то произошло. Они вдруг стали живыми и яркими, и у Андрея Петровича создалось впечатление: он видит нечто, вызывающее у него страшное удивление. Через пару минут отец умер.

Нужно заметить, Андрей Петрович выпивал довольно редко и не знал, что в подпитии лезть в горячую ванну не рекомендуется. Вредно для сердца. Но даже не это главное. Элементарно можно заснуть и утонуть. Ему приходилось слышать о таких случаях. Однако Андрей Петрович никак не предполагал, что подобное может случиться и с ним. Вот вам иллюстрация вышеприведенной мысли! Он задремал. В голове клубился невнятный сумбур, сквозь который явственно проступал взгляд глаз давешнего парня. Вдруг Андрей Петрович сквозь сон почувствовал некий толчок… Даже не толчок, а словно удар тока. Его подбросило. Часть воды выплеснулась из ванны.

– Ты чего это?! – услышал Андрей Петрович. – Окончательно угробить хотишь?!

Он завертел головой, ожидая увидеть в ванной комнате постороннюю личность, но рядом никого не было. Почти не соображая, что делает, Андрей Петрович поспешно выскочил из воды, на ходу подхватил полотенце и побежал в спальню. Хмель слетел. Нахлынул ужас. Он не мог понять, что с ним происходит.

Андрей Петрович, если говорить честно, очень боялся сойти с ума. Дело в том, что среди предков у него имелись родственники, страдавшие слабоумием. Таковым, к примеру, являлся дедушка со стороны матери, который в сорок третьем получил сильную контузию, стал заговариваться и некоторое время провел в сумасшедшем доме. Дядя по той же линии был шизофреником и в периоды обострения становился весьма опасным – гонялся за детьми, собираясь их, как он выражался, «малость придушить».

И вот у него самого начались «голоса».

Андрей Петрович почитывал соответствующую литературу и знал: безумие передается по наследству. Знал он и то, что «голоса» – первый симптом шизофрении. Однако факт начала болезни нужно еще установить. Возможно, сын прав, и он испытал сегодня потрясение, а «голоса» – его следствие. Он лежал на супружеской кровати и прислушивался. «Голоса» молчали. Андрей Петрович немного успокоился, оделся и пошел на кухню.

– Кушать будешь? – спросила жена.

– Ага, – сообщил Андрей Петрович, усаживаясь за стол.

– А что именно?

– Хорошо бы картошки поджарить. Со свининой. Есть у тебя кусок свинины? Только пожирнее. И водяры…

– Чего? – не поняла жена.

– Водяры, говорю!

– У тебя же печень побаливает.

– Какая печень?! К херам печень! Сказал: картошки и водяры!

– Я не понимаю, Андрей, откуда вдруг у тебя взялся подобный тон? – обиделась жена. – А что касается водки, или, как ты ее называешь, «водяры»… Пей, если хочешь. Только о здоровье своем подумай. Опять в больницу попадешь.

– Я тебе сейчас тресну, – неожиданно для себя отозвался Андрей Петрович.

– Как ты сказал?! – изумилась жена, и слезы закапали из ее глаз.

– Тресну, – отчетливо повторил Андрей Петрович. – Только не зажарь картошку со свининой, посмотришь, что будет.

Он поднялся и вышел.

Тут нужно сказать несколько слов о нашем герое. Познакомить поближе, чтобы читателям стал понятен его моральный облик. Андрей Петрович родился в середине пятидесятых, в довольно крупном промышленном городе, что, собственно, предопределило его будущую жизнь. Отец Андрея Петровича был инженером, мать работала на почте. Андрей весьма средне закончил школу, тем не менее поступил в местный институт, где некогда учился и отец. Получив высшее образование, он пришел на металлургический комбинат, в горячий листопрокатный цех, в котором проработал всю жизнь, пройдя путь от вальцовщика до заместителя начальника. Заработав в молодости «горячий» стаж, он в пятьдесят лет вышел на пенсию. Нужно добавить: жена Андрея Петровича тянула лямку в местном отделении Гипромеза, а единственный сын вкалывал на том же комбинате бригадиром электриков. Никаких особых страстишек у Андрея Петровича не имелось. Он не был рыбаком, поскольку считал бессмысленным часами таращиться на неподвижный поплавок. Не относился Андрей Петрович и к трудолюбивому племени садоводов, часами стоявших, извините за выражение, «раком» над помидорами или клубникой. Не отличало его и пристрастие к женскому полу. Правда некогда, в молодости поглядывал он на некую контролершу ОТК, но взгляды так и остались взглядами, поскольку дальше них дело не пошло, хотя контролерша, казалось, была явно не против познакомиться с Андреем Петровичем поближе. И уж тем более наш герой не был склонен к потреблению горячительных напитков. Конечно же, он позволял себе по праздникам рюмочку, другую… Но не более того.

Однако имелась у Андрея Петровича одна тайная страстишка, о которой знала только жена, а остальные могли лишь догадываться. Он собирал деньги. Нет, не какие-то там старинные, а самые настоящие дензнаки, имевшие хождение не только в нашей необъятной стране, но и во всем мире, другими словами, евро, доллары и даже фунты стерлингов. Собирать деньги в России – занятие неблагодарное, требующее знания конъюнктуры и законов рынка. Вспомним, сколько раз государство, а в последнее время и некоторые отдельные его граждане очищали карманы своих собратьев. Андрей Петрович прекрасно разбирался во всех рыночных тенденциях и извилистых поворотах курса, умел правильно и без крайнего риска вложить деньги, не стеснялся давать энные суммы под проценты. Словом, оказался оборотистым дельцом.

Занятие свое Андрей Петрович не афишировал, стараясь действовать втихомолку. Ни разу он не сталкивался с криминальными структурами, предпочитая при малейшей опасности отойти в сторону, невзирая на убытки.

Зачем ему деньги, Андрей Петрович и сам не знал. Жил он в скромной двухкомнатной «хрущевке», в качестве транспортного средства использовал «Жигули» десятой модели, брильянтов жене не покупал и за границу ни разу не ездил. Он часто повторял вычитанное когда-то изречение: «никогда не изменит вам старая жена, старая собака и кошелек с деньгами». Из трех вышеперечисленных компонентов он не имел только собаки. Животных Андрей Петрович терпеть не мог.

Даже жена не знала, сколько у него денег. При этом Андрей Петрович не был скуп, а лишь рационален. Как только сын женился, он, не раздумывая, купил ему хорошую трехкомнатную квартиру в центре, но когда речь зашла об иномарке, приобретать таковую Андрей Петрович категорически отказался, заявив, что вполне можно обойтись отечественной моделью. Так он и жил. Копил потихоньку деньжата, боялся попасть в дурдом. И вот теперь…

Уловив запах жареного мяса и довольно улыбнувшись, он, не вставая с кровати, крикнул во все горло:

– С луком!

Тут же в спальню вбежала заплаканная жена.

– Не поняла? – осторожно произнесла она.

– С луком, говорю, жарь!

– С луком? Тебе?!

– А то!

Жена, вытаращив глаза, с изумлением взирала на благоверного. И было чему удивляться. Дело в том, что Андрей Петрович категорически не терпел лук ни в какой форме: ни вареным, ни тем более жареным. Даже вылезшие по весне в саду зеленые перья вызывали у него приступ тошноты. В тех блюдах, например, где без лука было не обойтись, жена варила его в специальном серебряном ситечке, сохранившемся в их семействе с дореволюционных времен. Если же Андрею Петровичу попадалась мутно-белая чешуйка, это немедленно приводило к скандалу. Нет, он никогда не кричал, а просто устраивал жене обструкцию – не разговаривал с ней день, а то и больше.