Договор крови

— Да, профессор Ирвинг, я прослежу, чтобы она ознакомилась с вашим посланием сразу же, как только появится. — Миссис Шоу опустила трубку на рычаг и вздохнула. — Вот так и проходит весь день. Все хотят что-то от нее получить.

— Думаю, у доктора Брайт остается слишком мало времени для научных исследований.

— Для исследований? Да она едва находит время, чтобы наспех перекусить, так она занята. — Положив руку на груду скопившихся служебных записок, выглядевшую весьма впечатляюще, миссис Шоу возвысила голос. — Она вынуждена бегать с одного заседания на другое, решая в промежутках между ними одну проблему, другую, третью, ее заваливают все новыми отчетными формами, требуют представлять обзоры и доклады, подводить годовые итоги для того, а полугодовые итоги — для другого, а еще каждые две недели для третьего...

— И только Господь знает, как я смогу справиться со всем этим без помощи вашей матушки.

Миссис Шоу покраснела, и Вики обернулась к двери.

— Простите, что заставила вас ждать, мисс Нельсон. — Доктор Брайт пересекла комнату и протянула руку за бумагами. — Но, как вы уже слышали, я в самом деле чрезвычайно занята.

— Я не обременю вас дополнительной проблемой, доктор. — Что-то в облике этой крепко сложенной женщины в накрахмаленном белом халате оказывало умиротворяющее воздействие, и Вики последовала за ее приглашающим жестом в кабинет, ощущая себя увереннее, чем в течение последних нескольких дней. Внезапно она вспомнила, как мать описывала свою новую начальницу, сразу после того, как та стала деканом факультета — самоуверенной настолько, что даже необходимость задать какой-либо вопрос в ее присутствии казалась бессмысленной. Тогда Вики просто рассмеялась, но сейчас поняла, что имела в виду мать. Она сама отчасти испытала на себе парой дней ранее такое воздействие. Именно доктор Брайт направила ее в больничный морг, и она сама обратилась к ней за помощью, чтобы та взяла на себя произнесение прощальной речи.

Перед тем как они обнаружили, что в прощании не было необходимости.

Пока Вики усаживалась в одно из кажущихся удобными, обитых кожей кресел, доктор Брайт обошла вокруг письменного стола и села, поместив перед собой стопку аккуратно сложенных листов бумаги.

— Обычно такие дела не отнимают у меня много времени, — пояснила она, бросив недовольный взгляд на эту кипу. — Но сейчас конец семестра, и бюрократическая бессмыслица, с которой следовало бы покончить еще несколько месяцев тому назад, требует немедленного решения.

— Вы не можете поручить это кому-либо другому?

— Наука и администрация говорят на двух различных языках, мисс Нельсон. Если я поручу это другим, мне придется взять на себя роль переводчика. Честно говоря, мне гораздо легче сделать все самостоятельно.

Вики узнала знакомую интонацию; она сама довольно часто к ней прибегала.

— Наверное, вы предпочли бы, скажем, работать с пробирками, ну или, в общем, с чем-то более материальным, нежели бумаги?

— Вовсе нет. — Доктор Брайт улыбнулась, и невозможно было усомниться в искренности ее слов. — Мне доставляет истинное удовольствие руководить людьми, видеть, как каждый винтик в очень сложном механизме продолжает успешно работать на предназначенном ему месте. — Возможно, точнее было бы сказать, «на месте, предназначенном мною», но доктор Брайт никому не позволяла проникать столь глубоко в суть своего характера. — Теперь, когда мы установили, что я получаю удовольствие от своей работы, есть ли необходимость в продолжении дальнейшего исследования этой темы, мисс Нельсон? Миссис Шоу сказала мне, что вы хотите расспросить меня об анализах, которые я проводила для выяснения состояния здоровья вашей матери.

— Да. — Ранний утренний звонок к доктору Фридман подтвердил предположение, что лечащий врач ее матери знала о проведении этих анализов, так что они, возможно, не имели ничего общего с... конечным результатом. Но они были отправной точкой, с которой можно было начать. Вики извлекла лист бумаги и авторучку из глубин висящей у нее на плече сумки. — Полагаю, что они касались состояния ее сердца?

— Это так. Хотя я уже довольно длительное время не занимаюсь медицинской практикой, я имею диплом доктора медицины, а ваша матушка, по понятной причине расстроенная, хотела услышать мнение еще одного специалиста.

— И что вы ей сообщили?

— Что без оперативного вмешательства ей, возможно, осталось жить не более полугода.

Почти в точности те же слова, что сказала Вики лечащий врач ее матери.

— Так почему же она не решилась пойти на операцию?

— Это не столь просто, — ответила доктор Брайт и, откинувшись на спинку кресла, переплела перед собой пальцы. — Всегда существуют списки ожидающих сложной операции, особенно трансплантации, а именно это требовалось вашей матери, и с учетом сокращений бюджетного финансирования...

Карандаш в руке у Вики дернулся, царапая бумагу, а голос прозвучал сквозь стиснутые зубы.

— То же самое сказала доктор Фридман. «Ваша мать, возможно, умерла из-за проклятых сокращений этого окаянного бюджетного финансирования». Я бы хотела взглянуть на результаты.

— Анализов? Но у меня их нет. Я отдала копии вашей матери, а она, я полагаю, передала их своему врачу и сочла, полагаю, что хранить их у себя нет смысла. — Доктор Брайт нахмурилась. — Я сделала для нее все, что могла. У вас есть основания сомневаться в поставленном мною диагнозе, мисс Нельсон?

— Нет. Разумеется нет. «Кроме того, вы были рядом с ней, а меня здесь не было. Теперь это уже не имеет значения». Кто-нибудь еще знал о результатах анализов?

— Почему вы об этом спрашиваете?

Вопросу этому Вики не удивилась, понимая, что возник он, в первую очередь, в ответ на ее собственный агрессивный тон. Она бы и сама задала его, если бы кто-нибудь поставил такой вопрос перед ней с подобным вызовом. «Блестящая техника расследования, Нельсон. Ты, похоже, напрочь забыла все, чему тебя когда-то учили». Быть может, если уж она действительно не в состоянии трезво мыслить, следовало привести с собой Селуччи? Нет. «Я не нуждаюсь в том, чтобы он держал меня за руку. Мне и прежде приходилось преодолевать ярость». Ведь она всегда была одной из лучших; числилась среди первых в своем выпуске; потом — одна из немногих женщин в штате столичной полиции. Вики глубоко выдохнула. Профессионалом она, без всякого сомнения, была.

— Тело моей матери пропало, доктор Брайт. Я намереваюсь найти его, и любая информация, которой вы пожелаете со мной поделиться, может оказаться полезной.

Ее собеседница наклонилась вперед, опершись обеими руками об стол.

— Вы полагаете, что тело вашей матери похищено кем-то из тех, кому было известно, что она скоро умрет?

Майк всегда говорил, что она не умеет лгать. Вики взглянула в глаза доктору Брайт и решила, что даже и пытаться не стоит.

— Да.

Доктор Брайт какое-то время выдерживала ее взгляд, а затем снова откинулась на спинку стула.

— Я могу быть уверена только в том, что кроме меня и доктора Фридман об этом знала еще миссис Шоу, хотя, возможно, это было известно и медсестре доктора Фридман. Я лично ничего не говорила никому; могла сообщить кому-нибудь миссис Шоу, да и, конечно, ваша матушка сама могла поделиться с кем-то из своих друзей.

— Она никогда не упоминала при мне об этом, — вспылила Вики и тут же сжала губы, опасаясь, как бы с них не сорвалась еще какая-нибудь неразумная фраза. Она и этого не намеревалась говорить.

— Учитывая то обстоятельство, что мы пользовались оборудованием университета, — продолжила доктор Брайт, снисходительно делая вид, что не заметила очередного вызова, — как вы понимаете, я не могу гарантировать, что кому-либо еще не известны результаты анализов.

— Понимаю. — Ограничивая ответ единственным словом, Вики надеялась, что таким образом, нарубит наименьшее количество дров. Жаль, что она должна использовать и другие слова; каждое последующее приобретает больший накал, чем предыдущее, однако не в ее силах было что-либо изменить. — Мне необходимо поговорить с теми сотрудниками факультета, с которыми моя мать общалась наиболее часто.