Комната ужасов

– Как раз на случай, если вы обретете свое счастье. Вон там. – Она кивнула в сторону двойных дверей, за которыми вот-вот должно было состояться «чтение». В глубине комнаты началось движение. Двери приоткрылись.

– Минуточку, дорогая, – сказала Эйлин Гуч, оттаскивая мать Джейми в сторону крючьями своих жестких пальцев. Горячий шепот ворвался-таки в ухо вяло упирающейся женщины. – Храните эту карточку, дорогая, и держите меня в курсе всего. Звоните в любое время, я на телефоне. Дайте знать, кто получит состояние. Дом, я имею в виду. На него есть покупатель. Если дельце выгорит, я вас не обижу. А дело стоящее, уж поверьте Эйлин Гуч. Девушкам ведь надо держаться друг друга, правильно? – Она наклонилась еще ближе к уху миссис Халифакс, наступив ей при этом сразу на обе ноги. – Этот Роберт Брайер – привлекательный мужчина, на тебя глаз положил. Точно говорю. Не теряйся! – Она самодовольно ухмыльнулась. – Знаешь мой девиз? Увидела привлекательного мужчинку – сразу ему подножку, а как упадет – добей лежачего. – Бросив плотоядный, почти осязаемый взгляд, Эйлин Гуч ушла, вихляя задом.

Следуя неторопливому течению родственников в следующую комнату, группки Брайеров и Халифаксов разделились естественным образом, но не без сожаления. Два ряда по пять стульев с прямыми спинками ждали гостей, обрамляя массивный, старой работы стол.

– Рон, эта миссис Гуч, – прошептал Джейми, – просто бочка с салом, а?

– Не знаю, не знаю, – ответил Рон. – У нее есть все, что нужно женщине, чтобы нравиться мужчинам. Джейми уставился на него.

– Или даже двум женщинам, – осклабился Рон. За его спиной Брайер фыркнул в кулак.

Невысокий мужчина во главе стола кашлянул, требуя внимания. Джейми узнал в нем одного из тех, кто вертелся на похоронах около священника. Створки двери зашуршали и клацнули. Джейми повернулся на стуле. Кроме Харвест у двери стояли атласная леди и старый урод со ступенек. Снова кашель. Более настойчивый. – Леди и джентльмены, – начал человечек. – Я, Джордж Эдвард Пеблс, являюсь, вернее являлся, адвокатом мистера Эфраима Хауэла. В связи с прискорбными обстоятельствами долг мой, к исполнению коего я намерен сейчас приступить, состоит в оглашении последней воли мистера Хауэла. Это в некотором роде необычный документ, однако, смею вас заверить, составлен он мистером Хауэлом в здравом уме и твердой памяти, соответственно облечен безусловной юридической силой. Я персонально занимался его подготовкой в соответствии с намерениями мистера Хауэла, затем представлял его на суд одного из самых авторитетных экспертов в области права наследования. Тем из вас, кого сам характер завещания побудит к оспариванию его, я настоятельно рекомендую не тратить – это мое компетентное мнение – времени и денег впустую.

Джейми изучал свои ногти. Адвокат продолжал: – Я передам вам в устной форме суть документа, полные копии всего текста изготовлены и заверены нотариусом для каждого упомянутого в завещании.

Импримус, сиречь во-первых: имеется разработанное деталей положение о поддержании и дальнейшей судьбе фонда, капитал которого составляет один миллион долларов.

Впечатляющие цифры скатывались с языка адвоката.

– Позволю себе продолжить. Судьба части Фонда будет ясно определена далее. Как только эти суммы будут выплачены, остаток будет поделен на части в соответствии с определенным количеством благотворительных вкладов и актов. Среди прочих: установка нового органа в соборе святой Маргариты, существенная дотация Пресвитерианскому Фонду Нуждающихся, определенная сумма также должна быть предоставлена в распоряжение нашей синагоги и так далее.

Мистер Пеблс прочистил горло и оторвал взгляд от своих бумаг. «Непонятно, какого же он сам был вероисповедания, нижеподписавшийся мистер Хауэл». – Секундус, то бишь во-вторых: имеется список физических лиц, в соответствии с которым каждому из здесь присутствующих, исключая меня, разумеется, н-да… завещано.

Вудро Макгилликади.

Джейми распрямил спину. Все завертели головами. Кто ж первый наследник? Джейми услышал чей-то шепот. «Вот он, наверное, Вуди», – и повернул голову. Урод стоял, вытянувшись, в глубине комнаты. – «Завещаю Вуди во владение вплоть до конца его жизни флигель. Далее, Фонду надлежит выплачивать все издержки в связи с указанным владением для поддержания оного. Вуди также будет получать пожизненно зарплату, исходя из нынешней с увеличением на четыре процента ежегодно. В свою очередь, он должен исполнять свои обязанности в соответствии с теми моими наставлениями, коими я столь часто досаждал ему, на протяжении тридцати дней. На это время Вуди должен взять на себя труд по инструктированию новых владельцев по части правил и распорядка в Доме.

Вторым моим наследником является миссис Хармон. За исключением того, что миссис Хармон наследует бронзовые часы, стоящие в настоящий момент в гостиной на камине, а также пять тысяч долларов наличными (без проживания), требования к ней практически те же, что и к мистеру Вудро Макгилликади: она должна выполнять свои обязанности в течение тридцати дней и вводить новых владельцев в курс правил и распорядка Дома».

Голос жужжал и жужжал. Был там пункт, касающийся доктора, лечившего покойного, кое-какие – меньшие – суммы причитались нескольким местным жителям. Блуждающий взгляд Джейми остановился на окне. Вид со стороны дома. Ряд изысканных пугал до самого горизонта. «Ничего себе, – думал Джейми. – Птицебоязнь у него, что ли?» Изменив фокус, юноша обнаружил трио майских жуков, колотящихся о стекло. Один упал. Джейми представил, как жук лежит на спинке и жужжит, передразнивая адвоката: они оба носили жесткие воротнички и полосатые галстуки-бабочки.

– И последний пункт завещания.

Джейми очнулся.

– Он касается мистера Роберта Брайера и миссис Ревекки Халифакс, урожденной Симмонс. Они принимают в совместное владение сумму в пять тысяч долларов наличными и недвижимость, именуемую как «Улица Кленов, 16», ограниченную с севера по линии… Джейми продирался сквозь заросли формулировок.

«Так, пять тысяч баксов, недурно. Но это еще пополам – итого две тысячи пятьсот, но главное – дом. Дом – это атас!»

– Итого, – продолжал голос, – около 304.87 акров, включая все находящееся в пределах означенной территории – как явное, так и сокрытое, как материальное, так и нематериальное, благоприятное и злокозненное, – предоставляются в совладение без права пересмотра. – Адвокат приподнял аккуратно стриженную голову: – Мистер Брайер, миссис Халифакс, я полагаю, по поводу этого пункта будет нелишним сделать кое-какие пояснения.

Во-первых, с юридической стороны. Отныне вы совладельцы всего поместья, за исключением флигеля Вуди и с учетом пунктов, специально оговоренных выше в завещании. Совладельцы. Прошу обратить внимание. Это понятие интуитивно ясно и в то же время разработано юридически до мельчайших подробностей. Вы можете продать что угодно, но при одном условии: согласие обеих сторон. По отдельности вы не распоряжаетесь и чайной ложкой. Понятно?

Оба кивнули.

– Во-вторых, владение Вуди является частью поместья до момента его физической смерти. Это владение должно оговариваться при совершении любой возможной купли-продажи. В случае, если покупатель потребует поместье без содержимого, мистер Макгилликади вынужден будет согласиться и покинуть оное. Иными словами, Вуди кровно, как и юридически, вовлечен в дела поместья. Понятно?

Роберт Брайер посмотрел на Ревекку Халифакс. Оба кисло улыбнулись.

– В третьих. Тут я даже не знаю, как и сказать. Попытайтесь быть снисходительными ко мне, если сможете. Вы оба – чужие. И в этом городе, и в этом доме. Тут ходят. Не то чтобы слухи там, байки, а…, так, ощущения что ли… Это, я думаю, связано с холмом позади дома. – Мистер Пеблс повел головой назад, продемонстрировав замечательный кадык. – Там, за рощицей. Колдовской Холм. Из-за него у поместья репутация… Совершенно, заверяю вас, незаслуженная. Ничего конкретного. Так, ощущения, как бы. Что-то вроде «воздействия».