Повелители Смерти (СИ)

— Спасибо… — она смутилась, не зная как благодарить Лиана, который всегда имел очень требовательное выражение лица.

— Этого нашего скромника, зовут Нирилиан, но ты можешь звать его Лиан, мы же живем вместе, — она всхлипнула и обняла Лиана.

Я похлопал ее по плечу.

— Арайя… меня так звали, — произнесла она не уверенно.

— Тебя и сейчас так зовут. Меня зовут Амэ, приятно познакомиться. Не стесняйся, проси нашей помощи. Мы в одной лодке. Кстати, ты же из клана ведьм Белой Лагуны, я видел клеймо на твоем плече… Юрика из Ордена Абсолюта твоя сестра, ты можешь видеть будущее?

Арайя перестала плакать, похоже, это было не разумным, спрашивать ее о будущем, потому, что в глазах у нее появился страх, граничащий с истерикой. Да, видимо, будущее для нас весьма неудачное…

— Я вижу предсказания не часто, иногда в виде снов, иногда в виде видений, и настоящие видения будущего очень сложно отличить от простых реакций мозга… магией предсказания по отдельным вещам мне еще предстоит научиться, если конечно я не умру… но… — она посмотрела на меня словно сомневаясь говорить дальше или нет. — Но я очень сильно сомневаюсь в этом… я проснулась сейчас потому, что увидела очень страшный сон… сон о том мальчике… он учится в нашем классе, такой тихий… неразговорчивый и очень красивый… знаете его?

— Это Аки… да он ни с кем не общается. Странный парень, — констатировал я.

— Сон был о нем и о нас… там были и еще дети и профессора и все мы… мы были мертвы… он убил нас… это был Аки.

Бездна — измерение Хаоса, которое родилось вместе с сознанием Золотого Дракона, является вместилищем кошмара и пустоты всех миров, а также сосудом для материи хаоса, которую не успевают поглощать драконы и переводить в магию. В Бездне также обитают Демоны Бездны, она порождает их при помощи искажений кошмаров. Бездна связана с сознанием дракона и имеет два ключа. Первые врата были названы озером Пустоты и связывали измерение Бездны напрямую с Минас-Аретиром. Первый ключ от врат Бездны принадлежал сначала Аки, но затем, как только он создал книгу перерождений, то был вынужден передать его выбранному наследнику — Нирилиану. Вторые врата в Бездну были созданы чуть позже, во время разлома Бездны и создания Кирита. Ключ от них на долгое время был утерян, но в последствие после принесенной жертвы Лилирио, он становится хранителем второго ключа Бездны. Первым живым порождением Бездны стал Аки.

Нам суждено было стать чем-то большим, чем просто соседями по комнате, нет… суждено не правильное слово, очевидно было… что мы станем, чем-то большим. Это было видно, другие умирали и сдавались, а нас пытки, многочисленные издевательства с применением магии лишь закаляли, делая сильнее. Особенно это было заметно по Арайе. Приехав сюда плачущей по ночам девчонкой, не способной принять боль и отчаянье, уже в скором времени она изменилась до неузнаваемости. Ее характер закалился и стал хитрее и злее. Она стала плохой девочкой, сбросив образ хорошей волшебницы из известного клана, когда поняла, что этот самый клан ее бросил и заслал в этот кошмар. Думаю, что в итоге ее известная сестра Юрика в итоге проиграла была Арайе в коварстве и способности вселять ужас в других. Она сразу же завоевала к себе внимание всех других девочек в академии, поставив себя выше всех и постоянно демонстрировала это. Либо безупречными оценками, как у Аки с Нирилианом, либо невероятными заклинаниями, применять которые мы могли только на практических занятиях. Арайя не подпускала к себе никого в качестве подружек, предпочитая всем только наше с Нирилианом общество.

Однако так же, как и мы все должны были стать не просто соседями по комнате, а чем-то большим… мне было суждено сыграть не менее важную роль во всем этом, а уж тем более я никак не мог предполагать, что мы с Аки будем связаны братским узами. Но об этом чуть позже. Потому, что к нам в комнату в белую спальню поселили шестилетнего мальчика со странным именем Химио.

Химио был алхимиком, причем самым настоящим магом алхимиком, он все время таскался с сумкой, в которой было полным-полно склянок с различными зельями, а также куча кусочков пергамента, исписанных формулами и пентаграммами. В свою комнату он натаскал всякого хлама, который он только сумел собрать и найти в академии — пыль, песок, кварц, листья, коренья, травы, столько всякой всячины, что даже представить себе для чего они нужны я не мог. Для своего возраста Химио был очень одаренным волшебником, его оценки были не хуже, чем у Арайи. Свои золотистые волосы Химио все время подвязывал красной повязкой, и намазывал каким-то неизвестным составом так, что они стояли торчком во все стороны. Он все время был сам в себе, и характер у него был не подарок, остров и секта его тоже изменили, как и всех нас. И надо сказать, характер Химио изменился до неузнаваемости, претерпев самые серьезные изменения. Химио из скрытного ребенка превратился в очень открытого, очень веселого и непринужденного… психопата… да у Химио действительно окончательно и бесповоротно поехала крыша, из простого алхимика, он превратился в сумасшедшего составителя ядов и таких смесей и волшебных зелий, которые могли убивать целые города. Тем не менее Химио был со своей историей и в чем-то его история очень перекликалась с моей. Отец Химио был талантливым волшебником и отправился в Амин, мечтая попасть в Орден Абсолюта, Химио остался со своей матерью, которая оказалась брошенной и никому не нужной, а Химио стал единственным напоминанием об ушедшей любви. Она ненавидела собственного ребенка потому, что и внешне и волшебным талантом он был похож на ее мужа. Ненависть эта росла, однако он был ее ребенком, и она как никак… любила его, это было противостояние в котором эта несчастная женщина проигрывала собственной тьме. Она стала бить сына и при этом испытывала боль и вину перед тем, что не смогла сдержать свою боль. Постепенно боль сжирала ее… и Химио, любивший свою мать по-настоящему, нашел выход. Ребенок, просто любивший свою мать и желающей облегчить ее страдания, нашел единственно верный выход — он отравил ее. Отравил собственную мать, убив ее и избавив от страданий. Так Химио оказался в одиночестве, он отправился в поисках убежища и утешения и так его нашла секта и он попал на остров. Поэтому все испытания, которым подвергали Химио волшебники секты, видимо затронули в его памяти чувства, которые он пытался скрыть и навсегда забыть, и эти чувства уничтожили его настоящего, превратив в кого-то другого. В волшебника смерти, он стал им задолго до того, как умер по-настоящему. Однако все же Химио прекрасно влился в нашу компашку, из-за того… что, наверное, душа его была разрушена уже давно.

Ну сейчас стоит ненадолго прекратить повествование о нашей семье, потому что в этот самый момент, когда Химио стал жить с нами, я впервые пересекся с Аки и поговорил с ним с глазу на глаз. Эта встреча была странной и неоднозначной, а разговор коротким, но уже тогда… мне стало ясно… насколько необычным был Аки… наша случайная встреча произошла в лабораторном комплексе.

Я брел по привычному пути, из экспериментальной лаборатории номер три, в которую меня каждый вечер отводил наш куратор, маг Мидланд Ероф, член секты и один из ученых высшего состава. Он старался не пересекаться с нами в общежитии, он думал, что все вместе мы, если постараемся, сумеем выбить из него дурь и кишки… я ненавидел его, но правила есть правила. Он отводил меня в лабораторию номер три, где на мне ставили опыты. В лабораторном комплексе было шесть больших лабораторий, и несколько маленьких, подготовительные комнаты и большие белые коридоры, исчерченные красными стрелками, в каждом коридоре также сидел красно-фиолетовый шар — фамильяр, следивший за обстановкой и подсказывающий путь, если кто-то вдруг заблудился. Тот, кто более или менее хорошо выдерживал эксперименты, мог вернуться в общежитие на своих ногах, члены секты не особо волновались, что мы могли зайти куда-то не туда. Во-первых, после экспериментов физических сил шляться по огромному лабораторному комплексу просто не остается, а во-вторых можно было не надеяться, что тебе удастся выяснить нечто, что скрывали волшебники. Они трепетно относились к безопасности, красный шар фамильяр убивал любого, кто с дурными намерениями пытался проникнуть в закрытые помещения, комнаты или коридоры. Так вот в тот день я брел из лаборатории привычным путем, даже не намереваясь никуда заходить, как я уже упоминал, Аки ни с кем не общался на уроках, кроме профессоров, и те боялись его. Они спрашивали что-то у него только если это относилось к той области магии в которой они сами были не сведущи и как бы интересовались его мнением на этот счет, однако Аки всегда с тем же равнодушием и спокойствием терпеливо, не изменяя тона голоса, рассказывал что-то… так чтобы было слышно всей аудитории, а затем замолкал. Профессора обычно уныло улыбались, и благодаря его, продолжали лекции. Он никогда не разговаривал ни с кем из учеников сам, даже не делал попыток, некоторые умники или просто глупцы пытались это сделать, однако Аки просто игнорировал их и одного его холодного пронизывающего взгляда было достаточно, чтобы отвадить от себя нежеланных собеседников. Поэтому, даже обладая сверх отвратительным и наглым характером, я не заговаривал с Аки, я знал, что это было бессмысленно. Он не хотел ни с кем говорить. Так мне казалось, пока я не встретил его в лаборатории в тот злополучный день, когда наши нити жизни и смерти стали связаны воедино.