Одинокий колдун (СИ)

Призрак вскричал, обхватив голову руками:

Перейдя к делу, Призрак дал по оплеухе стражникам, хотел проучить и сына, но проворный Гамлет сумел отскочить.

Далее Призрак потребовал от Гамлета убить всех, тусующихся при королевском дворе. Пообещал незримо и зримо присутствовать за плечами сына, подсобляя и следя за скоротечностью и жестокостью приговора. А затем Призрак планировал вернуться, пусть и мертвым мятежным духом, на трон. Гамлет пошел прочь. Призрак взлетел к потолку, и на приспущенных качелях развевался над сценой, внимательно следя за действиями Гамлета.

Фелиции быстро надоело лежать в неудобной кровати. Раздражала и Офелия, чей зад, то в трусиках, то обтянутый платьем, елозил перед глазами. Фелиция развернулась к королю, движениями рук и поцелуем возвестив о своих намерениях. Парень засопел, смутился, но пикнуть не посмел — позади был набитый зал, перед ним — пугающая решительная тигрица. Она приспустила с него штаны вместе с плавками, вскочила верхом, взнуздала, плотно оседлав. Впилась ногтями ему в шею и в ухо, повела скачку. Фелиции скоро стало жарко, тесно, она разорвала на груди лиф королевского наряда. Из тьмы под сценой свистели и улюлюкали, ей это нравилось, публичный секс возбуждал и будоражил. Хотелось учудить что-нибудь невероятное.

Весь прошлый день и всю ночь она провела с Герлой и Молчанкой в общаге. Они ее поочередно насиловали, поили горькими, вонючими снадобьями, морили голодом, и теперь она захотела отыграться на ком-нибудь, а лучше на всех сразу, за испытанные унижения. Кончив раз, акта не прервала. Укусила короля в щеку, слизнула кровь с царапин, защемила железными пальцами крохотный сосок на его впалой груди, и заставила служить и дальше ей седлом и корнем. Ей стало хорошо, ушла ярость, смутно разобрала, что где-то рядом бубнят и мечутся Гамлет с Призраком.

Она попыталась понять, что происходит. «Это Гамлет, он ничтожество. Это Призрак, он пришел тебя убить. Ты королева, ты должна победить всех, должна уничтожить Призрака» — сказал ей ровный трезвый голос. Всплыло в памяти бесстрастное лицо Молчанки с прикушенной губой и злобой в белых зрачках. Она повернула лицо к Гамлету и Призраку, внимательно их разглядела. Оба парня тоже косились в ее сторону. Фелиция легко соскочила с короля; он, скорее всего, пребывал в беспамятстве, лишь стыдливая рука наощупь прикрыла обнаженные зябнущие гениталии.

Ей же было жарко. Двумя рывками окончательно разорвала на себе платье, отбросила тряпки, оставшись в прозрачном красном пеньюаре. Спрыгнула с эстакады и подошла к мужчинам.

— А где король-то? — озабоченно спросил Гамлет, по сценарию у принца предстоял диалог с дядей.

— Умаялся король. Спит. — под хохот зала объявила королева. — Если есть проблемы, то обращайтесь ко мне.

До первого антракта Полония искусали собаки (два пса вдруг взбесились, сорвались с ремней и набросились на парня, заползшего под эстакаду). Его оттащили со сцены, перевязали как могли и отправили на «скорой помощи» в больницу. Гамлет эффектно подрался с Лаэртом, на шпагах и на кулачках, оба слегка травмировались. Фелиция ссорила и стравливала весь народ на сцене, сама по преимуществу била Офелию и пыталась покуситься на жизнь Призрака. Однажды незаметно перерезала веревки, на которых сквозь колосники в потолке держались качели, и Призрак свалился на сцену с высоты в пять метров (чудом успел вытянуть ноги, пробил эстакаду, но сам лишь слегка оцарапался).

В антракте отдыхали прямо на сцене. За занавесом шумел возбужденный народ в зале. Прибежал Петухов, целовал и поздравлял, поскольку аплодисменты были нешуточные. «Все о'кей, все как по маслу. А импровизация — это мама театрального чуда, — бормотал Петухов. — Сейчас главное — не остыть. И поосторожней с драками. А то смотреть страшно!» Фелиции ничего не сказал, будто ее выходки совершенно не удивили. Она стояла в стороне ото всех, отвернувшись, и актеры боялись подойти, даже никто чая и хлеба с колбасой не предложил. Съели, и ей не оставили.

— Почему сабли заточены? Что за шутки? Козлы, — бушевал молоденький Лаэрт, ему Гамлет во время стычки рассек до мяса ладонь холодным оружием.

Хотя и сам Лаэрт поставил Гамлету настоящий фиолетовый синяк под глазом.

Офелия, хромая и хныкая, бродила за Петуховым, просила ее кем-нибудь заменить.

— Светка, сдурела ты! — крикнул сердито Петухов. — Мы на пороге триумфа!

— Фея меня прибьет, ей-богу, — бормотала его любовница. — А меня и должны во втором действии убить, вот она воспользуется... Родненький, спаси, отпусти меня. Феечка, прости за все, я тебя умоляю. Егорушка, защити...

Но никто из них не отвечал ей. Призрак, Гамлет и другие тяжело дышали, дожевывая бутерброды, пили стаканами ледяную воду, сжимали в руках оружие, приготовляясь к продолжению разборок. Никто не хотел отступать.

Второй акт начался с очередной диверсии королевы. Она собрала в руку все веревки, удерживающие кошек, и перерезала их. Животные с воем бросились на Призрака, как будто именно он был виновен в их неудачных судьбах. Призрак заметался по сцене — кошки прыгали ему в лицо, повисали на одежде, раздирая ее в клочки. Заметались и собаки, гулко лая, пытаясь укусить как преследуемого, так и своих врагов. Ему удалось выхватить тесак из-за пояса Лаэрта, теперь он мог отбиваться. Когда одна из кошек, напоровшись в прыжке на лезвие, отлетела в зал, там люди поняли, что схватка не отрепетирована, а идет всерьез. Заголосили в партере сердобольные дамочки, иные вслух выражали ликование, но в целом на лицах появилась некая озадаченность, которой уже не суждено было исчезнуть до конца вечера.

Критики рядом с Петуховым одобрительно кивали, говоря о «крутом реализме». «Это уже не Пискатор, друг мой, это почти Эйзенштейн!» — хлопал режиссера по плечу самый возбужденный из них. А Петухов косился направо, где вскочила с места одна из подружек Фелиции и вопила, стоя у перил: Жрите, рвите его! Так его, падлу!

Гамлет, почесав в затылке, направился к королеве, чтобы пристыдить ее. По пути приходилось огибать дерущегося Призрака (и вообще никто не пришел ему на помощь — его остальные персонажи не любили!), пинать рвущихся с поводков собак. Наконец он встал перед ней.

— Кончай трендеть! — посоветовала ему королева и издевательски задрала подол пеньюара, обнажив голое тело.

Но Гамлет загородил ей дорогу к Призраку, добивающему кошек, и упрямо продолжил: