Небесный принц(СИ)

Флавия Юлия Елена, Никомедия, провинция Вифиния, май 293 года

Перед глазами мелькали яркие солнечные блики. Светило нещадно заливало своими лучами дворик, вымощенный белым камнем. Листья на ветвях сикоморы, посаженной прямо у ворот двадцать лет назад, слабо трепетали от дуновения ветра. К вечеру он усилится и принёсет с моря долгожданную прохладу.

- Ты не хочешь дождаться Константина? Он должен вернуться из казарм вечером, а послезавтра отправляется с войском Диоклетиана в Персию!

Муж сидел на скамье, стоящей рядом с распахнутой дверью, и я вынуждена была смотреть на него, щурясь от солнца. Приехав из Рима, Констанций Хлор буквально с порога заявил, что к вечеру отправится обратно, так как он нужен Максимиану Геркулию для важного дела.

- Елена, я ведь сказал, у меня очень мало времени. Присядь, нам нужно поговорить, - муж указал на скамью.

- Тебе известно, что 7 лет назад была утверждена новая система правления империей, тетрархия, согласно которой Римом управляют два старших императора-Августа и два младших - Цезаря. Вчера Август Максимиан выбрал меня в качестве своего преемника. Он поставил условие - я должен взять в жёны его дочь, Феодору, - Констанций произнёс всё это, не отрывая взгляда от моего лица.

- Ты так хочешь стать Цезарем, что ради этого готов перечеркнуть двадцать лет нашей совместной жизни? - эти слова первыми пришли мне в голову. Сердце охватили обида, боль, гнев - я поняла, что говорить о нашей любви Констанцию бесполезно.

- Елена, это всего лишь политика! Ты сохранишь своё положение при дворе императора, а перед нашим сыном Константином откроется перспектива стать императором!

- Сколько ей лет? - я старалась не смотреть на мужа.

- Какая разница? Восемнадцать или двадцать.

- Она красива?

- Елена, я не знаю, может быть...

Я встала и молча направилась в свои покои. В глазах закипали слёзы.

Обернувшись у самой двери, я тихо сказала мужу: - Ты сделал свой выбор, Констанций. Я не держу тебя, можешь быть свободен...

Так в сорок лет я осталась одна. Отныне моя жизнь сосредоточилась на Константине, который не слишком баловал мать своим вниманием. Воинская карьера отнимала у него слишком много времени, но я всегда старалась находиться к нему поближе, разве что не сопровождала его в походах на Персию и Египет.

Констанций вспомнил о сыне спустя 12 лет, перед самой своей смертью. К тому времени Константин уже успел жениться, и Минервина произвела на свет прекрасного мальчика, моего первого и самого любимого внука, Криспа.

Став Цезарем, Константин был вынужден заниматься большой политикой, которая вершилась на полях кровопролитных сражений. Мой сын вступал в союзы, раскрывал коварные планы врагов и бывших союзников и затем снова воевал с ними. Он оказался достойным наследником полководческого гения своего отца и даже превзошел Констанция Хлора. Он, наконец, победил врагов и взял власть над Римской империей своей могучей рукой, но, управляя огромной державой, по-прежнему был слишком занят, чтобы уделять достаточно внимания своим близким.

Воспитание Криспа я взяла на себя. Я помню и бессонные ночи, когда он болел, и счастливые дни, когда он радовал меня своими успехами. Мой внук вырос честным и отважным юношей. Его любили друзья, солдаты, и даже самые уважаемые сенаторы считались с его мнением. В 18 лет он стал консулом, и после того, как одержал победу над флотом Лициния, никто в Риме не сомневался, что именно Крисп унаследует императорский трон.

Я гордилась Криспом и любила его, может быть, даже больше, чем сына. Гибель внука стала для меня настоящей трагедией.

Ульрих Шмидт. Вадуц. Лихтенштейн. 25 февраля 1980 года.

Я дописал фразу "...стала для меня настоящей трагедией" и смачно затянулся длинной и пряной сигариллой "Зино Давидофф".

Когда я работаю, то обычно отключаю телефон от телефонной розетки и отсоединяю клеммы дверного звонка. Моя добрая жена, видя, что наступает очередной приступ моего писательского трудоголизма, тоже старается досаждать как можно меньше. Детей у нас нет, так что в таких случаях она обычно, прихватив с собой ирландского сеттера Герцога, навещает свою матушку в Бад Рагаце, либо едет к младшей сестре на чудесное озеро Бодензее. Приносит продукты и делает уборку в квартире молодая кареглазая словацкая горничная Агнешка - у нее есть свой ключ. Я с трудом сдерживаюсь от соблазна закрутить с ней интрижку, глядя на ее вызывающе торчащие и крепкие, как половинки яблока, грудки и вертлявую пышную задницу. Однако, приблизившись к сорокалетию, я остепенился и холодным умом понимаю, что это только добавит мне ворох ненужных проблем. И вообще сорить в своем доме - это моветон. Поэтому-то все мои сексуальные притязания выражаются лишь изредка в звонких шлепках по крутой пятой точке Агнешки, которую та, смеясь, соблазнительно выгибает в ответ.

Я предпочитаю крепкое курево, когда пишу, и сто грамм хорошего коньяку - это приводит мозг в состояние легкого дурманного тонуса, помогая погружаться в неведомые миры моих дорогих героев. В обыденной жизни я пью в основном красное вино или виски и курю "Мальборо". Сделав две затяжки, я хотел вернуться к Елене Августе, но тут раздался настойчивый раздраженный стук в дверь, наверное, моему незваному гостю уже надоело давить кнопку немого звонка.

На пороге стоял Джон Смит, и смотрел на меня с плохо скрываемым негодованием. Я впервые видел, чтобы этот молодой человек, можно сказать, почти юноша так явно выражал свои эмоции.

- Здравствуйте, герр Шмидт, я могу войти, - этот был скорее не вопрос, а утверждение.

- Да, конечно, - я отстранился от двери, пропуская его.

Мой гость порывисто вошел внутрь. Я достаточно хорошо изучил Странника за десять дней нашего совместного с Гербертом общения в замке Альтес Шлосс. У него есть довольно редкая черта, которая бы ему очень пригодилась, будь он разведчиком, заброшенным глубоко в тыл противника. Дело в том, что он, довольно привлекательный молодой мужчина и, естественно, видный, но, когда ему нужно, становится совершенно незаметным - и твой взгляд скользит через него и насквозь. Он может быть очень харизматичным и ярким, но, когда того хочет, как будто растворяется на месте. Джон Смит почти всегда скрытен и себе на уме, но при необходимости очень убедителен в разговоре и хороший рассказчик. Он бывает, вставляет в диалог весьма уместные и точные замечания, но никогда не перебивает собеседника. Временами глубоко посаженные глаза выдают сосредоточенную работу ума, но лицо его при этом может казаться простоватым и расслабленным. Однако таким возбужденным я его еще никогда не видел!

- Извините за бестактное вторжение, - начал он, - но вы не оставили мне другого выхода. Зачем вы искали Герберта, и как вам удалось найти замок? Что вы еще узнали о нас? Разве в нашем контракте не оговорены условия строжайшей конфиденциальности? Предлагая вам эту важную для нас работу, мы принимали во внимание не только ваше портфолио и очевидный литературный талант.

До нашей встречи мы внимательно изучили ваше досье. К вашим детям от предыдущих жён вы не испытываете никаких отеческих чувств и практически не видитесь с ними. Вы живете со своей третьей женой и вашим любимцем Герцогом, и вас, по-видимому, это устраивает. По линии жены у вас тоже нет близких родственников, и вы считаете двух ее племянников неучами и лоботрясами. Наконец у вас пошаливает сердце, и по этому поводу вы раз в год проходите курс лечения на водах в Баден-Бадене. Мы полагали, и видимо ошибочно, что вы не станете излишне любопытствовать!

В ответ на это я вкратце рассказал историю моих дедуктивных опытов. По глазам моего молодого посетителя я увидел, что он заметно успокоился.

- Поймите же, уважаемый господин Ульрих, наши шпионские страсти - это не просто детская игра. Оглашая родственникам свое завещание о передаче им контрольного пакета акций и, соответственно, руководства своим крупным промышленным концерном, Герберт взял с них письменные заверения, что они ничего не будут требовать сверх того, что там написано. Но мы не можем взять подобные обязательства у всех их потомков, которые еще не родились или не являются совершеннолетними. Если всему миру станет известно о том, кто есть на самом деле Герберт фон Шлиссен, как на самом деле называется трастовый фонд, который мы называем "Фонд Небесного Принца" и где он расположен, то наша игра сразу прекратится. Даже одного только точного названия концерна "Шлиссен" будет достаточно для того, чтобы все тайное стало явным. Начнутся долгие судебные тяжбы, и любой прямой наследник нашего героя даже через тридцать лет отсудит деньги фонда в свою пользу.