Имаджика: Пятый Доминион

2

— Так, стало быть, они вызывали меня? — сказал Оскар на обратном пути в Лондон. С наступлением сумерек движение становилось все более оживленным. — Ну что ж, придется им подождать.

— Вы не сообщите им, что вернулись?

— Я сделаю это, когда сочту нужным. Ну и наломал ты дров, Дауди.

— Вы сами сказали мне оказать Эстабруку помощь, если она ему потребуется.

— Помогать найти убийцу — это не совсем то, что я имел в виду.

— Чэнт не болтал лишнего.

— Когда тебя убьют, волей-неволей придется держать язык за зубами. Это надо было посадить нас в такую лужу!

— Я протестую, — сказал Дауд. — Что мне еще оставалось делать? Вы знали, что он хочет убить жену, и умыли руки.

— Верно, — согласился Годольфин. — Я полагаю, она хоть мертва?

— Не думаю. Я внимательно читал газеты, но там не было никаких упоминаний.

— Так почему ты убил Чэнта?

К этому ответу Дауд приступил со всей осторожностью. Скажи он слишком мало, и Годольфин заподозрит, что он что-то скрывает. Слишком много — и он выдаст себя с головой. Чем дольше его хозяин будет оставаться в неведении относительно размера ставок в игре, тем лучше. Он держал наготове два объяснения.

— Во-первых, этот парень оказался не таким надежным, как я думал. Половину времени он проводил за бутылкой и плакал пьяными слезами. Ну я и подумал, что он знает слишком много такого, что могло бы повредить вам и вашему брату. В конце концов, он мог пронюхать о ваших путешествиях.

— Теперь вместо него подозрения возникли у Общества.

— Как неудачно все сложилось.

— Неудачно? Мудозвон ты мой драгоценный! Да мы просто по уши в дерьме.

— Мне ужасно жаль.

— Я знаю, Дауди, — сказал Оскар. — Вопрос заключается в том, где нам найти козла отпущения?

— Может быть, ваш брат?

— Возможно, — ответил Годольфин, тщательно скрывая степень одобрения, с которой он встретил это предложение.

— Когда мне сообщить им, что вы вернулись? — спросил Дауд.

— Когда я придумаю версию, в которую смогут поверить, — раздалось в ответ.

Оказавшись в своем доме на Риджентс-Парк-роуд, Оскар потратил некоторое время на изучение газетных отчетов о смерти Чэнта. После этого он поднялся в сокровищницу на третьем этаже с двумя новыми артефактами и изрядным количеством тем для размышления. Значительная часть его души склонялась к тому, чтобы покинуть этот Доминион раз и навсегда. Уехать в Изорддеррекс, заняться бизнесом с Греховодником, жениться на Хои-Поллои, невзирая на ее косоглазие, нарожать кучу детей и удалиться под конец жизни на Холмы Разумного Облака, где он сможет разводить попугаев. Но он знал, что рано или поздно ему захочется обратно в Англию, а человек, желание которого не удовлетворяется, способен быть жестоким. Дело кончится тем, что он будет бить жену, дразнить детей и сожрет всех попугаев. Итак, принимая во внимание то обстоятельство, что ему совершенно необходимо иногда ступать на британскую землю, пусть даже только во время крокетного сезона, а также учитывая то, что во время своих возвращений ему придется отвечать перед Обществом, он обязан предстать перед ним сейчас.

Он запер дверь своей сокровищницы, сел, окруженный экспонатами, и стал ждать прихода вдохновения. Уходившие под потолок полки прогибались под тяжестью находок. Здесь были предметы, собранные на территории, простирающейся от границы Второго Доминиона до самых дальних пределов Четвертого. Стоило ему взять в руки один из них, и он мысленно переносился в то время и пространство, где ему посчастливилось его приобрести. Статую Этука Ха-чи-ита он выменял в небольшом городке под названием Слю, который, к сожалению, в настоящий момент был разрушен. Его жители стали жертвой чистки, которая явилась наказанием за песню, сочиненную на их диалекте и содержавшую смелое предположение о том, что у Автарха Изорддеррекса отсутствуют яйца.

Другое его сокровище, седьмой том «Энциклопедии Небесных Знаков» Год Мэйбеллоум, изначально написанной на ученом жаргоне Третьего Доминиона, но впоследствии переведенной для ублажения пролетариата, он купил у жительницы города Джэссика, которая подошла к нему в игровой комнате, где он пытался объяснить группе местных жителей, как играть в крокет, и сказала ему, что узнала его по рассказам своего мужа, служившего в Изорддеррексе в армии Автарха.

— Вы — мужчина из Англии, — сказала она. Не было смысла это отрицать.

Потом она показала ему книгу, действительно очень редкую. Эти страницы никогда не переставали очаровывать его, ибо намерение Мэйбеллоум заключалось в том, чтобы написать энциклопедию, в которой перечислялись бы все представители флоры и фауны, все науки, идеи и духовные устремления — короче говоря, все, что взбредало ей на ум, лишь бы попало оно сюда из Пятого Доминиона, Страны Желанной Скалы. Это была геркулесова задача. И она умерла, едва начав писать девятнадцатый том, причем конца и края ее работе не было видно. Но даже одной такой книги в руках Годольфина было достаточно, чтобы остаток своей жизни вплоть до смертного часа он посвятил бы поискам остальных. Содержание этого тома было загадочным, почти сюрреалистическим. Только половина статей хоть как-то соответствовала истине, но Земля оказала влияние на все проявления жизни в мирах, от которых она была отделена. Например, на фауну. В энциклопедии приводились бесконечные списки животных, которых Мэйбеллоум считала выходцами из другого мира. И в некоторых случаях (зебра, крокодил, собака) так оно действительно и было. В других же случаях речь шла о помесях — отчасти земного происхождения, отчасти нет. Но множество видов (изображенных на иллюстрациях и напоминающих беглецов из средневековых бестиариев) имело такой неземной вид, что даже само существование их вызывало сомнение. Вот, к примеру, волки размером с ладонь, с крыльями, как у канареек. А вот слон, живущий в огромной раковине. А вот обученный грамоте червь, который изрекает пророчества с помощью своего тонкого, гибкого тела длиной в полмили. Одно фантастическое зрелище за другим. Стоило Годольфину взять в руки эту энциклопедию, и он уже готов был вновь отправляться в Доминионы.

Даже из не слишком внимательного изучения книги становилось ясно, как сильно непримиренный Доминион повлиял на другие. Земные языки — итальянский, хинди и в особенности китайский — были в слегка измененной форме известны повсюду, хотя Автарх, пришедший к власти в смутное время, последовавшее за неудавшимся Примирением, предпочитал английский, в настоящее время бывший наиболее распространенной языковой валютой почти повсюду. Особым шиком считалось назвать ребенка каким-нибудь английским словом, хотя значению слова при этом зачастую не придавалось никакого значения. Таким образом, Хои-Поллои (Хои-Поллои — английское слово, заимствованное из древнегреческого и означающее в переводе множество, большое количество), например, было одним из наименее странных имен среди тысяч других, которые довелось слышать Годольфину.

Он тешил себя мыслью, что сам он отчасти и является причиной всех этих чудесных эксцентричностей. И это казалось вполне вероятным, если вспомнить о том, сколько лет занимался он поставками самых разнообразных товаров из Страны Желанной Скалы. Всегда существовал большой спрос на газеты и журналы (больший, чем на книги), и ему приходилось слышать о крестителях из Паташоки, которые выбирали имя для ребенка, тыча булавкой в экземпляр лондонской «Таймс» и нарекая его первыми тремя словами, на которые указало острие, сколь неблагозвучной ни оказалась бы полученная комбинация. Но не один он был источником влияния из Пятого Доминиона. Не он завез сюда зебру, крокодила или собаку (хотя в случае с попугаями он готов был отстаивать свое первенство). Нет, помимо Убежища существовало множество других путей, ведущих к Примиренным Доминионам. Некоторые из них, без сомнения, были открыты Маэстро и эзотериками разных культур для скорейшего сообщения с другими мирами. Другие же были обнаружены чисто случайно и, возможно, остались открытыми, создав соответствующим местам славу посещаемых призраками или священных, зловещих или несущих покровительство и защиту. А третьи (таких было меньше всего) были созданы силами других Доминионов, чтобы получить доступ к небесной Стране Желанной Скалы.