Виагра для дракона

  - Сделай что-нибудь, ты же моя вторая жизнь, мы будем вместе живы или умрем сообща. Помоги мне Дракон, пожалуйста, - мне не кого больше просить…  Человек просил помощи у своего Демона и услышал  в ответ  тяжелый вздох. 

 Глава седьмая: Красавица и чудовища.

      Почти не помню, что происходило со мной в преисподней, но подъем из нее навсегда останется в памяти. Мне казалось, что бесконечные  черные, как сажевая губка, иногда  темно-коричневые коридоры ада, и есть мое тело. Или даже не так, - я виделсвое плотское тело изнутри, как проекцию, копию мира теней.

     Бесчисленное множество населяющих его духов, выполняя мою волю, сливаясь с клетками крови и подвижными амебами фибробластов [58] ,накладывали заплатки из сетей коллагена на повреждения. Они же направляли рост капилляров и нервных окончаний, заново восстанавливая  структуру размозженных пулей органов. Теперь мне стало понятно, на каком уровне работает гомеопатия.

    Арника восстановила энергетическую матрицу, светящийся каркас, служащий основой для  роста тканей. Я видел, как эта эфирная матрица, похожая на светящееся яйцо, всплывала из глубины, приближаясь к границе, разделяющей миры.

    И эта граница оказала неожиданно прочной, - она отталкивала меня, подобно эластичной мембране. По мере того, как плотское тело регенерировало, его все больше пропитывала темная сила, и помощники из нижнего мира начинали заявлять права на него: - Твое сердце уже никогда не будет биться, ты не сможешь запустить его без нашей помощи, умрешь и все равно будешь наш. Скажи, что намереваешься жить у нас, и обретешь не только бессмертие, но и безграничную мудрость. Великие маги прошлого нашли свою силу, обучаясь в нашем мире…

 -- «Оставайся мальчик с нами, - будешь нашим королем…» [59]- вспомнилась песенка из мультфильма. Да и сюжет был там чем-то похож, - непростые люди снимают порой детские мультики.

 -  Голоса наговаривали  мне всякое-разное,  но слушать их не хотелось. Может быть потому, что Дракон, постоянно присутствующий «за сценой», не советовал доверять духам темного мира.

-- Да, они говорят тебе правду, -  его голос, звучал у меня за левым плечом, оставаясь в тени. – Ложь, – удел жалкого человеческого существования, в Аду так же как в мире Горнем места ей нет. Но, - тихо шептал мой Даймон [60], - умей различать правду ангельскую и дьявольскую, выбор всегда остается за тобой.

    Я бился, как дикий зверь, визжал и рычал, пытаясь прорвать границу, отделяющую меня от моего тела, - напрасно. Так, вероятно, ведет себя муха, задыхающаяся в пузырьке пены.  Потом начал молиться, вспомнил все известные мне молитвы (собственно, кроме «Отче Наш» [61]ничего полностью не знал). Моя внезапно проснувшаяся религиозность была столь же тщетна, как и звериная ярость.

     Голоса уже не уговаривали меня, - они гаденько хихикали и отпускали издевательские комментарии по поводу моих не сложившихся взаимоотношений с Богом. Я продолжал безнадежную борьбу, игнорируя бесов. Мой выбор сделан, - даже если Господь предпочел не слышать меня.

     Так уже бывало в моей жизни и, вероятно будет еще не раз, помощь приходит, когда ее уже не ждешь. Яростная вспышка  голубой молнией пронзила меня, сердце свело судорогой, ударило раз, другой и забилось.

     Катя точно выполнила инструкции, - горошины лекарства коснулись моего языка ровно через семнадцать минут после остановки сердца. Пленка, отделяющая «меня от меня», с оглушительным треском  лопнула, и первый судорожный вдох ворвался в горло, обжигая пересохшие бронхи.

    Какое все-таки блаженство жить! Вдыхать обожженным горлом насыщенный терпкими запахами городской воздух, чувствовать почти приятную, наполненную чувственным зудом боль в израненном теле. Даже рыдания Катерины не портили общее благолепие, ревела она с явным облегчением и при том очень осторожно обтирала мое лицо чем-то мягким и влажным.

    Открывать глаза не хотелось, - меня вполне устраивала игра света и тени через прикрытые веки. Из блаженного неделанья [62] меня безжалостно вырвала сирена скорой помощи, прибывшей к месту недавней «разборки». Чтобы видетьместо происшествия, мне не нужно было присутствовать рядом. Достаточно того, что   внимание [63] оказалось притянуто резким звуком сирены, и я увиделвсе поле боя.

    Обильно пролитая кровь еще светилась, но сияние ее стремительно слабело, - его стремительно поглощали слетевшиеся со всего двора мелкие духи.

    Убиенных оказалось на удивление мало: один болтался в трех метрах позади отъезжающей скорой, как несуразный воздушный шар, привязанный к своему телу тающей с каждым мгновением серебристой нитью. Еще двое призраков продолжали драку, не замечая своего бедственного положения, а дела их были плохи.

    Мелкие эльфы, гномы и ундины из соседнего болотистого пруда, самозабвенно пожирающие светимость свежей крови не представляли для расставшихся с телом опасности. Но из глубин земли уже доносился низкий басовитый гул, предвещающий неизбежное появление Служителей Кармы [64].

    Рядом с телом, над которым работал судмедэксперт, фантом погибшего тщетно пытался привлечь к себе внимание живых.

  Мужчина явно сохранил в посмертии достаточно ясное осознание, что случается не столь уж часто и говорит о высоком уровне развития души. В его ситуации эта ясность сослужила дурную службу.

    Когда на асфальте появилось дышащее ледяным холодом серое пятно и стало стремительно распространяться в его сторону, убитый охранник Могилы все понял. Он рванулся было от своего тела, но вязкая ледяная тьма стремительным броском схватила ноги призрака.  

       Мне не хотелось видетьужас встречи с посмертной судьбой погибших в перестрелке бандитов, а оперативно подоспевшие на место преступления ребята из «убойного отдела» не замечали ничего, что выходило за рамки обыденного.

     Убедившись, что опера не интересуются примятой крапивой, отмечающей путь нашего бегства, и самоотверженно стремятся поскорее завершить воскресный вызов, я вернулся в свое тело. Глаза мои отказывались верить происходящему, - Катя делала мне искусственное дыхание. Точнее пыталась делать, и губы у нее были весьма приятны на вкус…

— Дурак, почему ты перестал дышать! Я думала конец, все глаза выплакала. Как так можно, лежал и притворялся мертвым, дубина бесчувственная! – Размазывая косметику по заплаканному лицу, Ангел-хранитель не прекращала свои речи, пока не высказала все, что накопилось у нее на душе за последнее время.

   Я не перебивал, за двадцать минут девочка пережила столько, что многим хватило бы на годы лечения в клинике неврозов. Наконец она выдохнула и затихла, настороженно глядя на меня.

 – Ты как, в порядке? – в ее наивном вопросе сквозила надежда. Девочка на самом деле думала, что ее волшебный принц, только что получивший пулю в сердце, запрыгает зайчиком после поцелуя красавицы. Формально и поцелуя то не было, так, оказание первой помощи боевому товарищу. Хотя по друзьям так не убиваются…

   - Ты не можешь говорить, Платон? И чего ты так уставился на мою грудь! Только что при смерти был и опять на женские сиськи пялишься, будто только что с гор спустился! – Да, видать что-то есть у меня от горца, если женщины из разных, так сказать, социальных групп так меня обзывают. Придется переходить к грубой реальности.

– Катенька, во-первых, спасибо тебе большое, ты молодец, все сделала как надо, без тебя мне бы не выбраться.