Кричащая лестница

Мы снова замолчали. В тишине громко раздавалось тиканье каминных часов.

– Итак, мисс Карлайл? – кашлянув, сказал Локвуд.

– Зовите меня просто Люси, – попросила я. – Так короче, проще и по-дружески. Поскольку мы собираемся работать вместе… и живем под одной крышей.

– Да, конечно. Вы правы… – он взглянул на свой журнал, затем снова на меня. – Итак… Люси, – здесь мы оба неловко рассмеялись, – как вам этот дом?

– Очень нравится. У меня прелестная комната.

– А ванная… Она вам не кажется слишком тесной?

– Нет, все замечательно. Очень уютная ванная.

– Уютная? Отлично, я очень рад.

– А как мне вас называть? – спросила я. – Я заметила, что Джордж называет вас «Локвуд».

– Я охотно отзываюсь на это имя.

– А кто-нибудь называет вас «Энтони»?

– Так звала меня моя мама. И отец.

Мы снова помолчали.

– А «Тони»? – спросила я. – Вас когда-нибудь называли «Тони»?

– Тони? Знаете что, мисс Кар… простите – Люси. Вы можете называть меня как вам нравится – Локвуд или Энтони. Только, пожалуйста, не Тони и не Энт. А если вы меня назовете Большим Э, боюсь, я выброшу вас за это из окна.

Опять повисло молчание.

– А что, вас кто-нибудь когда-нибудь действительно называл Большим Э? – спросила я.

– Моя первая помощница. Она у нас недолго задержалась, – он улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, слушая, как тикают часы. Этот звук казался мне невыносимо громким.

Наверное, сейчас мне лучше подняться и уйти наверх, в свою комнату.

– Что вы читаете? – спросила я.

Он протянул мне журнал. На его обложке красовалась выходящая из черного автомобиля блондинка. Ее зубы сверкали ярче призрак-лампы. К отвороту ее платья была приколота большая веточка лаванды, окна автомобиля укреплены железными решетками.

– «Лондонское ревю», – сказал Локвуд. – Редкостная дрянь. Но из него можно узнать о том, что происходит в городе.

– И что же в нем происходит?

– В основном вечера и приемы, – он быстро пролистал страницы. У меня перед глазами замелькали бесчисленные глянцевые фотографии элегантно одетых мужчин и женщин, позирующих на фоне битком набитых людьми залов. – Вы думаете, появившаяся Проблема заставила людей задуматься о своей бессмертной душе? – сказал Локвуд. – Нет, совсем напротив, если говорить о богачах. Они наряжаются, собираются, танцуют ночи напролет в каком-нибудь тщательно опечатанном отеле, и их очень возбуждает, что где-то поблизости в это время бродят Гости…. Вот этот прием был устроен на прошлой неделе ДЕПИК – Департаментом парапсихологических исследований и контроля. Там присутствовали главы всех наиболее значительных агентств.

– О, – сказала я, просматривая фотографии. – А вас приглашали? Здесь есть ваша фотография?

– Нет, – пожал плечами Локвуд. – Меня там не было.

Я перелистнула еще несколько страниц.

– Значит, когда вы писали в своем объявлении, что «Локвуд» – хорошо известное агентство, вы слегка приврали, так?

Шелестели страницы, тикали часы.

– Назовем это небольшим преувеличением, – сказал Локвуд. – Многие люди так поступают. Вы, например. На собеседовании вы сказали, что у вас Четвертый разряд, но я позвонил в отделение ДЕПИК по Северной Англии, и мне сказали, что вы полностью прошли аттестацию только с Первого до Третьего разряда.

Он не выглядел сердитым, просто сидел и спокойно смотрел на меня своими большими темными глазами.

– Я… Я… Простите, – выдавила я. – Просто… Просто я имела в виду, что вполне соответствую уровню Четвертого разряда. Видите ли, мое обучение у Якобса закончилось весьма плачевно… и неожиданно… и я не успела пройти аттестацию. А когда пришла сюда… Понимаете, мне очень нужна была работа. Простите меня, Локвуд. Хотите, я расскажу, как все это получилось? Я имею в виду – с Якобсом?

Но Энтони Локвуд жестом руки отклонил мое предложение:

– Нет, это не имеет никакого значения. Что бы там ни случилось, все в прошлом. А нам сейчас нужно думать о будущем. И я уже убедился, что вы вполне справитесь со своей работой. В свою очередь могу вас заверить, что «Локвуд и Компания» со временем станет одним из трех самых известных агентств в Лондоне. Поверьте, я знаю, что говорю. И вы будете частью этого агентства, Люси. Я думаю, что вы очень полезный работник, и очень рад тому, что вы здесь.

Можете спорить на что угодно и не ошибетесь – мое лицо в этот момент запылало от нахлынувшей смеси сразу трех чувств: смущения – оттого что мою хитрость раскрыли, удовольствия – оттого что меня похвалили, и восторга – от открывшегося передо мной сияющего будущего.

– Не думаю, что Джордж будет согласен с вами, – заметила я.

– Почему, он тоже считает, что вы особенная. Был поражен тем, что вы показали во время собеседования.

Я вспомнила хрюканья, зевки, сопение, прихлебывания Джорджа, его подкалывания в тот день.

– Он всегда выражает свое одобрение таким образом?

– Вы привыкнете к нему. Джордж терпеть не может лицемеров – ну знаете, тех людей, которые в лицо говорят вам приятное, а за глаза ругают почем зря. Он предпочитает поступать с точностью до наоборот. Между прочим, он отличный агент. Одно время работал у «Фиттис», – добавил Локвуд. – А в этом агентстве ценят вежливость, умение хранить тайну и рассудительность. Сколько он там продержался, как вы думаете?

– Минут двадцать? Меньше?

– Шесть месяцев. Вот насколько он хорош.

– Если они смогли терпеть его так долго, тогда он должен быть просто супер.

– Знаете, что я вам скажу? – лучезарно улыбнулся Локвуд. – В одной команде с вами и Джорджем мы сможем горы свернуть.

После этих слов у меня возникло чувство, что так оно и есть. Довольно скоро я поняла, что когда Локвуд вот так улыбается, не согласиться с ним просто невозможно.

– Спасибо, – сказала я. – Я тоже надеюсь на это.

– Что значит «надеюсь»? – рассмеялся Локвуд. – В это верить нужно, а не надеяться.

Часть 3. Кулон

9

Просто удивительно, насколько быстро может распространяться огонь в самом обычном пригородном доме и как стремительно реагируют на это соседи. Наверное, еще до того, как мы с Локвудом вывалились из окна, а может быть и в то время, когда мы с ним еще сражались с девушкой-призраком, они вызвали пожарных. Те тоже не заставили себя долго ждать и подъехали к горящему дому в считаные минуты. Но все равно было уже поздно. Когда специальный расчет ночных пожарных в металлических кольчугах высадился в саду в сопровождении группы агентов от Ротвелла, верхний этаж дома миссис Хоуп уже весь полыхал.

Белое пламя ревущим водопадом вырывалось из окон второго этажа. Черепица на крыше трескалась и багрово светилась от жара, сверкая в ночи словно чешуя дракона.

Из дымовых труб вылетали тучи раскаленных искр, падавших огненным дождем на деревья в саду и соседние дома. Окутавший сад туман сделался оранжевым, и в этом фантастическом облаке метались тени пожарных, врачей и агентов.

А в центре всего этого безумия, сгорбившись у подножия кустов, спасших нам жизнь, сидели мы с Локвудом. Мы отвечали на вопросы врачей и позволяли им делать с нами все, что они считают необходимым. Вокруг нас гудели насосы, трещала древесина, руководители выкрикивали приказы чумазым от сажи детям-агентам в форменных куртках, посыпавших солью траву возле дома. Все это казалось мне нереальным, каким-то очень расплывчатым и далеким. Я с трудом понимала даже то, что мы с Локвудом уцелели.

Нам очень повезло, что ни мистер, ни миссис Хоуп не были заядлыми садоводами. Они позволяли кустам возле дома расти как им заблагорассудится, и те выросли высокими, широкими и густыми. Падая, мы с Локвудом проломили верхний ряд ветвей, продрались сквозь нижние ветки и затормозили практически у самой земли. Наша одежда была изодрана в клочья, вся кожа в ссадинах, но мы каким-то чудом умудрились не разбиться в лепешку и не сломать себе шею.