Жестяная собака майора Хоппа

– Твоя работа? – процедила Ариадна, указывая на нарисованные усы. Джаскониус не улыбнулся.

– Ну да. Это все?

– Если ты думаешь, что это смешно… – продолжила шипеть Ариадна, но карлик вяло отмахнулся.

– Смешно? Что за бред? У меня нет чувства юмора, оно мешает в работе.

– Тогда что же это?!

– Я изобрел несмываемые чернила, и надо было их проверить. Сама бы ты не согласилась.

Ариадна опешила.

– Проверить? На мне?

– Должна же быть от тебя хоть какая-то польза?

И в этом был весь Джаскониус. Ариадна просто не нашла что сказать – стояла и беззвучно открывала рот, как рыба.

– Гляжу, твой компаньон в своем репертуаре? – майор Хопп фыркнул, моржовые усы всколыхнулись, точно водоросли в аквариуме. Карлик обернулся в его сторону, и лицо его скривилось в мучительной гримасе.

– Ну, здрасте… Только его здесь не хватало.

– Рад тебя видеть, дружище, – козырнул майор, улыбаясь так широко, что казалось, его голова вот-вот развалится на половинки.

Джаскониус пробормотал что-то неразборчивое. Кислая мина карлика не смутила майора. Он шагнул к нему, протягивая руки.

– Я помню, ты терпеть не можешь военных. Но уверен, на самом деле ты искренне рад нашей встрече.

– О да! Прямо-таки умираю от радости. Пойду прилягу на всякий случай.

Карлик в сердцах швырнул под ноги грязную тряпку.

– Эй! – крикнула Ариадна, пока Джаскониус не улизнул обратно в мастерскую. – Стой! Я с тобой не закончила…

– Ну чего тебе еще?!

– Чем смывается дрянь, которой ты разрисовал мое лицо?

Карлик наградил ее взглядом, полным тоски и безграничной скорби, в котором умудрился высказать все, что думает о женском интеллекте.

– Это несмываемые чернила. Естественно, они ничем не смываются!

Из личного дневника майора Бенджамина Хоппа:

«Влюбился в девушку с усами. Куда катится мир?»

Жестяной чайник на плите застучал крышкой.

– А вот и чай поспел. – Майор Хопп захлопнул маленькую записную книжку. – А вы знаете, прекрасная синьорина, что Карл заваривает лучший чай на этой планете? Я объездил полмира и могу утверждать это наверняка. Даже секретный чай с травами и маслом яка-альбиноса, который готовят в одном монастыре в тибетских горах, с ним не сравнится.

– А? – тоскливо отозвалась Ариадна, совсем его не слушая. Все ее мысли занимали усы, вернее то, как от них избавиться.

Они сидели в столовой на втором этаже волшебной лавки. Комната выглядела как крошечный кусочек Дикого Запада, втиснутый в четыре стены. Здесь имелись обои с индейским орнаментом, шкуры на полу и голова бизона с выпученными стеклянными глазами. А одну из стен занимал огромный натюрморт с дичью, пушниной и рыбой.

Многочисленные кухонные шкафчики и полки соединялись между собой веревочными лестницами и подвесными мостиками. Вместе они образовывали некое подобие крошечного «города на стене». Ариадна была уверена, что в этом селении живет самое настоящее племя миниатюрных индейцев, ростом с мизинец. Пусть ей никогда не удавалось их увидеть (обитатели столовой были существами стеснительными и не показывались людям), однако следы их пребывания находились повсюду. Иногда это оказывался крошечный томагавк, воткнутый в дверную ручку, иногда – засохшая муха, пронзенная стрелой-иголкой. А пару раз Ариадна находила еще теплые угольки на месте погасшего костра за чайным блюдцем.

Однако сейчас Ариадна была не в состоянии думать о маленьких индейцах. Устроившись на краешке стула, она разглядывала свою физиономию в карманное зеркальце.

Как и обещал Джаскониус, нарисованные усы ничем не смывались. Ариадна испробовала три вида мыла, жидкость для снятия лака и жидкость для мытья посуды, соду, виски и колу – все без толку. Проще было смыть с носа все тринадцать веснушек. А так – только щеки покраснели там, где она скребла чернильные полосы ногтями. У нее осталось не так уж и много вариантов. Пока что Ариадна разрывалась между пластической операцией и серной кислотой. Сомнительный выбор, честно говоря.

Профессор разлил по чашкам свой знаменитый чай – густой и черный, как сырая нефть. Майор тут же схватился за чашку двумя руками и сделал огромный глоток. На взгляд Ариадны, поступок более чем опрометчивый, особенно для человека, который уже пробовал знаменитый чай Суонка. Напиток этот по крепости мог сравниться с чистым спиртом, но обладал обратным эффектом – протрезвлял на неделю вперед.

– Ну, – сказал Суонк, усаживаясь напротив майора. – Выкладывай, с чем пожаловал? И не говори, что просто проходил мимо. По глазам вижу, у тебя какое-то дело.

– Хех, – усмехнулся майор. – Видишь людей насквозь?

Хопп бросил в чашку кусочек рафинада и уставился на то, как тот забегал по поверхности, будто пытаясь выбраться наружу.

– Ты что-нибудь слышал о Марте Эрфурт?

– Что-то не припоминаю, – нахмурился профессор.

– Я слышала, – оторвалась от зеркальца Ариадна и, в ответ на взгляд Суонка, пояснила: – В новостях показывали сюжет. Это девочка-вундеркинд, играет на флейте. Вчера у нее был концерт в Филармонии. С симфоническим оркестром, между прочим.

Майор покачал головой:

– Должен был быть, но не состоялся. Пока об этом еще не говорили в новостях. Марта пропала за час до выступления. Бесследно исчезла из запертой гримерки. Никаких следов, ничего… Человек десять видели, как Марта туда зашла, еще больше – слышали, как она репетирует. Да и мать – отца у нее нет – все это время просидела под дверью…

Майор перевел дух, сделал большой глоток чая и продолжил:

– А когда Марте надо было готовиться к выходу на сцену, ее мать постучала в дверь, и никто ей не ответил. Туда-сюда, в общем, когда вышибли дверь, обнаружилось, что девчонки внутри нет. Разумеется, обыскали все здание, но так ее и не нашли. Такие вот дела.

– А, – разочарованно протянул Суонк. – Тайна запертой комнаты?

– Что-то вроде, – сказал Хопп. – За тем исключением, что обошлось без трупа. Девчонка просто исчезла.

– Само собой, полиция ничем помочь не смогла? И мать девочки обратилась к тебе?

– Ты же знаешь, я лучший в этом деле.

Хопп подмигнул Ариадне. Однако она была не в настроении реагировать на заигрывания престарелого майора.

– В каком еще деле?

Ответил ей Суонк.

– Мой друг Бенджамин – ищейка. Но не в том смысле, что он полицейский, хотя иногда на них работает. Он ищет пропажи – потерявшиеся дети, сбежавшие мужья и банкиры, люди, похищенные инопланетянами, и прочее в том же духе. Особые случаи, за которые не берется ни полиция, ни частные детективы.

Ариадна посмотрела на майора с куда большим уважением.

– Здорово.

– К сожалению, в основном работа сводится к поиску пропавших котов, – Хопп картинно вздохнул. – Вы представить себе не можете, сколько котов пропадает в этом городе.

Но шутка, если это была шутка, не возымела успеха. Профессор постучал пальцами по краю стола.

– Сколько лет было Марте?

– Одиннадцать.

– Рановато, чтобы сбегать из дома. А ее мать…

– Души в ней не чаяла, – сказал Хопп, сообразив, куда клонит профессор. – Там все чисто. Да и девчонка была не из тех, кто станет сбегать от родителей… И уж тем более перед концертом.

– Тогда похищение? – предположил Суонк. – Девочка была довольно известной. Даже моя помощница о ней слышала.

Майор пожал плечами.

– Никто не выдвигал требований. Никаких записок о выкупе или телефонных звонков. Да и вообще, известный – не значит богатый. Обычная семья среднего достатка, не миллионеры какие-нибудь.

– А ее могли похитить и не ради выкупа, – вставила свое слово Ариадна. – Она живет с матерью? Может, отцу это не по нраву, вот он и решил взять дело в свои руки.

– Про отца я тоже подумал, но… – Хопп вздохнул. – Тут такая штука – неизвестно, кто он такой. Эльза, мать Марты, встретила его на вечеринке, когда была студенткой. Видела всего раз в жизни, причем в таком состоянии, что даже имени не запомнила. Скорее всего, он и не догадывается о том, что у него есть дочь. И не забывайте, что я говорил о запертой гримерке. Похитители, кем бы они ни были, не смогли бы проскользнуть незамеченными…