Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)

— Ну да, — откликается Эд. — И что еще меня занимает — все эти двери. Одна — с фасада, другая — в задней части, и по одной с боков, точно в тех местах, где начинается алюминиевая обшивка. И эти две двери — таинственные, очень высокие и узкие, как будто рассчитаны для баскетболистов. Или пришельцев.

— Или пальм, — добавил Костлявый.

— Ну да, — говорит Эд. — И потом, там есть еще одна дверь, недоделанная какая-то, наверху, в хозяйской спальне. Она совсем не похожа на дверь, через которую ты ходишь в туалет или в ванную. Открываешь — а там ничего нет. Ни лестницы, ни балкона — ничего. Просто дверь для Тарзана какая-то. Высоко среди деревьев. Откроешь ее, и может влететь сова. Или летучая мышь. Мой предшественник держал эту дверь запертой, очевидно, он боялся лунатизма.

— Фантастика, — отзывается Бреннер. — Проснешься среди ночи, захочешь по малой нужде и можешь просто отлить с наружной стороны дома, не выходя из него.

Он открывает последнее пиво и трясет в него перец. Бреннер просто помешан на перце. Он кладет его даже в мороженое. Пит клянется, что как-то раз на вечеринке он забрел в спальню Бреннера и заглянул в ящик прикроватной тумбочки. Он говорит, что обнаружил там коробку с презервативами и перцемолку. Когда мы поинтересовались, что он делал в спальне Бреннера, он подмигнул, после чего приложил палец к губам, призывая нас всех держать рот на замке.

Бреннер носит остренькую козлиную бородку. Возможно, на некоторых типах такая бороденка смотрится и глупо, но только не на Бреннере. И хотя его пунктик с перцем может показаться глупостью, но даже Джефф не поддразнивает его за это.

— Я помню этот дом, — произносит Алиби.

Мы зовем его Алиби, потому что жена его всегда звонит нам, чтобы удостовериться насчет него. Она спросит, а ходил Алек с вами играть в пул недавно вечером, и мы скажем, да, конечно, ходил, Глория. Вся сложность в том, что Алиби иногда расскажет ей что-нибудь совершенно другое, а она нас проверяет. Но это уже не наши трудности и не наша вина. Она на нас никогда не злится, да и он тоже.

— Мы, бывало, там залезали по ночам в сад и играли в войнушку. Кидались друг в друга гнилыми яблоками. Там еще были такие павлины. Так ты купил этот дом в яблоневом саду?

— Ну да, — говорит Эд. — С этим садом надо что-то делать. Яблоки падают с яблонь на землю и потом лежат и гниют. Павлины едят их и пьянеют. Осы там тоже пьяные. Если окажетесь там, сами увидите, как осы носятся, выписывая петли, а павлины хватают их прямо на лету. Маленькая пьяненькая оса hors d'ocuvres. [1] Все пропахло гнилыми яблоками. Ночи напролет мне снится, как я ем червивые яблоки.

На мгновение мы пугаемся, что Эд будет рассказывать нам свой сон. Хуже нет, когда кто-нибудь рассказывает вам свои сны.

— Так что там с этими павлинами? — спрашивает Костлявый.

— Долго рассказывать, — говорит Эд. — Ну вот, вам известно, что дорога к дому — это частная дорога, вы сворачиваете на нее с шоссе, и она петляет немного, пока не упирается прямо в дом. Когда-нибудь я обязательно въеду внутрь и припаркую машину в гостиной.

Вообще-то, там стоит здоровенный знак, гласящий «Частная собственность». Но люди по-прежнему сворачивают с шоссе, может, хотят найти место для пикника, а то и просто съезжают с дороги, чтобы перепихнуться. Однако раньше шума приближающейся машины до вас донесутся крики павлинов. Так и было задумано, поскольку тот малый, что построил дом, был настоящим отшельником, затворником.

В городе рассказывают об этом парне всякое. Никто не был с ним знаком. Он не желал ни с кем знаться.

Павлины были нужны ему, чтобы он мог узнать, что кто-то из посторонних приближается к дому. Птицы начинали верещать задолго до того, как появлялась машина. Вы же помните, от двери в задней части дома дорога идет через яблоневый сад и ворота — снова к главному шоссе. А хозяин дома, наш отшельник, имел две машины. В те времена ни у кого не было двух машин. Так вот, одну машину он держал у фасада, а вторая стояла у задней части дома, так что с какой стороны к нему ни приближались, он покидал дом с противоположного хода и уезжал прежде, чем незваный гость добирался до места.

У него была договоренность с бакалейщиком. Тот посылал мальчика к дому раз в две недели. Мальчик должен был также носить ему почту, правда, никакой почты никогда не приходило.

Окна своих машин отшельник закрасил черным, оставив маленькие кружки, чтобы смотреть через них. Заглянуть внутрь машины было невозможно. Но, скорее всего, он обычно ездил по ночам. Люди говорили, что видели его. Или не видели. В этом-то вся соль.

Девушка из агентства по недвижимости говорила, что слышала, как однажды парню пришлось пойти к врачу. У него была опухоль или что-то в этом роде. Он появился в кабинете врача в женской шляпке с длинной черной вуалью, свисавшей с полей так, что никто не видел его лица. Он снял у врача одежду, но остался в шляпке.

Однажды ночью одна половина дома развалилась. Жители со всех концов города наблюдали над фруктовым садом огни, похожие на фейерверк или молнии. Некоторые люди клялись, что видели, как нечто большое, освещенное изнутри, поднялось в небо, словно взрыв, но без звука. Просто огни. На следующий день все жители пошли к саду. Отшельник ждал их, скрывая лицо за вуалью. С фасада дом выглядел замечательно. Но было ясно — здесь что-то горело. И пахло чем-то похожим на озон.

Отшельник сказал им, что это была молния. Он сам восстанавливал свой дом. Ему доставили пиломатериалы и все необходимое. Оказывается, дети тайком проникали в сад, влезали на яблони и следили оттуда за ним, пока он трудился, но он выполнял все работы, так и не снимая шляпы с вуалью.

Умер он давным-давно. Мальчик, приходивший от бакалейщика, заподозрил что-то неладное, потому как павлины забирались в дом, вылезали из окон и все время кричали.

Они и теперь по-прежнему живут в яблоневом саду и под крыльцом и все так же влезают в окна и устраивают в доме беспорядок, если Эд по забывчивости оставляет окна широко открытыми. На прошлой неделе вслед за павлином в дом залезла лиса. Кто бы мог подумать, что лиса польстится на такое крупное и противное существо. Павлины противные.

Эд тогда сидел внизу и смотрел телевизор.

— Я слышал, как вошла птица, — рассказывает он, — а затем послышался глухой удар и стук, как будто опрокинулся стул, а когда я пошел взглянуть, то обнаружил на полу кровавые полосы, которые вели к окну. В это мгновение лисица как раз уходила в окно, держа в пасти павлина, перья волочились по подоконнику. Прямо как на одной из картин Сьюзан.

Жена Эда Сьюзан некоторое время занималась живописью. Ее преподаватель говорила, что у нее хорошие способности. Бреннер позировал ей, как и некоторые из наших детей, но большая часть работ Сьюзан — портреты ее брата Эндрю. Он жил вместе с Сьюзан и Эдом около двух лет. Эду это было в тягость, но он никогда не жаловался. Он понимал — Сьюзан любит своего брата. Он понимал — у ее брата проблемы.

Эндрю не мог удержаться ни на одной работе. Он то и дело попадал в клинику на реабилитацию, а когда выходил оттуда — шлялся с нашими детьми. Наши деточки считали Эндрю крутым. И чем меньше он нам всем нравился, тем больше времени наши дети проводили с Эндрю. Может, мы просто немного ревновали их к нему.

Малыш Джеффа, Стэн, — они с Эндрю торчали все время. Именно Стэн нашел Эндрю и позвонил в больницу. Сьюзан никогда ничего не говорила, но, наверное, она винила Стэна. Все знали, что Стэн доставал наркоту для Эндрю.

Было еще кое-что, о чем предпочитали не говорить вслух: то, что произошло с Эндрю, возможно, в конечном счете, пошло на пользу нашим детям.

Эти картины — картины Сьюзан — такие странные. Все люди на них кажутся очень напряженными, и у нее не получаются руки. За этих людей сразу начинаешь беспокоиться. А еще на всех картинах она изображает животных, они выглядят так, как будто их только что подстрелили или выпотрошили, а если они и живые, то обязательно какие-то бешеные.