Холодные деньки (ЛП)

— Я убил женщину по имени Сьюзан Родригез на каменном алтаре, потому что, если бы я этого не сделал, маленькая девочка и ещё много хороших людей погибли бы. Она это тоже знала, — я прижал руки к глазам и кашлянул, прочищая горло. — Каковы были условия твоей сделки с Мэб?

— Столько, сколько я себя помню в здравом уме и твёрдой памяти, я поступаю в её полное распоряжение на три месяца каждый год. Летние каникулы, когда я была в школе. Выходные сейчас, исключая последнее время. Забота о тебе означает, что у меня уйдут месяцы и месяцы, чтобы наверстать упущенное.

Она потеребила перепачканный кровью платок. Её рассечённая губа перестала кровоточить, виднелась лишь полоска тёмной, запёкшейся крови.

— По-моему, всё время, что ты был на терапии, ты говорил что-то о собаке и коте. Но никогда не рассказывал о друзьях или семье. Почему?

Я пожал плечами:

— Не уверен, — сказал я… И осознал, что лгу всем в этой комнате. — Наверное… Наверное, потому мне слишком болезненно думать о них. Потому что я скучаю по ним. Потому что… они хорошие люди. Лучшие. И я не уверен, что смогу смотреть им в глаза после всего того, что я сделал. А ты? У тебя есть друзья?

— Есть люди, с которыми я изредка веду дела, — сказала она, — Но я не… Не думаю, что могу называть их друзьями. Я не хочу заводить друзей. Я привлекаю внимание некоторых опасных существ. Если я с кем-то сближусь, я навлеку на них опасность. Ты никогда об этом не беспокоился?

— Каждый день, — ответил я. — Я уже хоронил друзей, которые погибли из-за того, что были связаны с моей работой и моей жизнью. Но они хотели быть там. Они знали, какая им грозит опасность, и встречали её лицом к лицу. Я был не вправе решать за них. Ты думаешь, лучше быть одиночкой?

— Я думаю, так лучше для всех, — пожала плечами Сарисса. — Ты теперь здоров. Ты собираешься отправиться домой? К друзьям и семье?

— Моего дома больше не существует, — ответил я и вдруг почувствовал себя очень уставшим. — Они сожгли мою квартиру дотла. Все мои книги, мою лабораторию. И мои друзья думают, что я мёртв. Как я могу просто взять и вернуться? «Всем привет, я вернулся, вы скучали? Я сейчас работаю на очень плохих парней, не подскажете, какие хорошие фильмы вышли в прокат, пока меня не было?»

Я покачал головой:

— Я постоянно наживаю новых врагов. Опасных. И я опять вовлеку их во всё это. И я знаю, что они скажут — это не имеет значения. Но я пока ещё не знаю, что я буду делать. Мэб, кажется, тебе доверяет. Что ты делаешь для неё, в точности?

Сарисса слабо улыбнулась:

— Я в некотором роде посредник между ней и человечеством, — сказала она. — При всей её силе и знаниях, Мэб не всегда в состоянии понимать людей в достаточной степени. Она задаёт мне вопросы. Иногда мы с ней смотрим телевизор, или ходим в кино, или слушаем музыку. Я брала её на рок-концерты. Мы катались на коньках. Ходили по магазинам. В клубы. Однажды мы даже были в Диснейленде.

Я моргнул:

— Подожди. Твоя работа… Ты лучшая подружка Мэб?

Сарисса выдала серию хихиканья, продолжавшегося до тех пор, пока из глаз не брызнули слёзы.

— О, — выдохнула она, всё еще хихикая, — Я об этом никогда не думала в таком ключе, но… Боже, это же так и есть, верно? Мы проводим время вместе каждые выходные.

Она покачала головой и пару мгновений приходила в себя. А потом спросила:

— У тебя есть кто-нибудь особенный? Дома?

Кэррин.

Но произнести её имя я не решился. Нет никакой гарантии, что нас не подслушивают.

— Возможно, — сказал я. — Это… всё только начиналось, когда я ушёл. Не уверен, куда бы это завело. Хочется думать… — Я пожал плечами. — Ну… Это было неудачное время с эпическим размахом. А у тебя?

— Ничего необычного, — сказала она. — Если я с кем-то сближалась, то… создавала мишени для врагов Мэб, которыми, я думаю, являются практически все в Феерии. Убийство любовника смертного питомца Мэб было бы достаточным оскорблением, но не позволяющим ей ответить. — Она сделала глубокий вдох и посмотрела на свои руки. — Я видела, как ты говорил с ней на танцполе. Я видела твоё лицо. Кого она приказала тебе убить?

Я колебался.

— Я… В общем, я уверен, что не должен говорить. Эта информация может вовлечь тебя в неприятности.

Я поднял взгляд вовремя, чтобы заметить вернувшуюся настороженность в глазах Сариссы.

— А, — сказала она. — Тогда, я полагаю, наш небольшой обмен закончился.

Она закусила нижнюю губу, и совершенно спокойно поинтересовалась:

— Это я?

Она застала меня врасплох.

— Что? Нет. Нет, это не ты.

Она не двигалась несколько ударов сердца.

— Я… понимаю. — Затем она посмотрела на меня, одарила приятной и фальшивой улыбкой и произнесла:

— Ну, уже поздно. И ты должен попытаться как следует отдохнуть.

— Сарисса, подожди, — начал я.

Она встала, спина прямая, плечи напряжены.

— Я думаю, что пойду в свою кровать. Эм. Если ты не предпочитаешь…

Я тоже поднялся.

— Не думай, что я против этой идеи, в общем-то. Ты умная, ты мне нравишься, и ты просто великолепна. Но нет. Не так.

Она снова закусила губу и кивнула:

— Спасибо тебе за это. За понимание.

— Разумеется, — ответил я. Я подал ей руку и повёл к выходу из своей берлоги.

(Слово «берлога» в моей голове звучало куда лучше, чем «апартаменты».)

Уже в дверях она посмотрела на меня:

— Могу я задать вопрос?

— Разумеется.

— Ты собираешься подчиняться Мэб?

Мой мозг начал спотыкаться и бегать кругами при одной мысли о том, что Мэб попросила меня сделать. Но я заставил его сесть и начать дышать в бумажный пакет, а потом уже задуматься об этом на секунду.

— Может быть. А может, нет.

— Почему? — спросила она.

Я пошатнулся. Казалось, всего одно слово ударило меня промеж глаз клюшкой для гольфа. Сарисса ударила именно в то, что меня больше всего беспокоило в приказе Мэб.

Почему? Почему именно сейчас, а не шесть месяцев или лет сто назад? Почему сегодня, а не завтра? Проклятье, почему я должен делать это в первую очередь? Единственная причина, по которой Зима и Лето нуждались в Рыцарях — это потому, что Королевам Феерии было запрещено непосредственно своими руками убивать любых смертных, и им нужен был для этого убийца. Но Мэйв не была смертной. Как бы Мэб ни беспокоилась, Маленькая Мисс Блестящая Промежность попадала под понятие «честной игры».

Почему?

— Пока не уверен, — сказал я. — Но, чёрт побери, я собираюсь это выяснить.

Глава 9

— Кот Ситх, — позвал я, как только Сарисса ушла.

Прямо за моей спиной раздался голос:

— Да, сэр Рыцарь?

Я дернулся, но не стал озираться, как напуганный тинейджер. Я повернулся очень стильным движением в стиле Джеймса Бонда, в соответствии со своим смокингом, увидел его и сказал:

— Чёрт побери, ты всегда приходишь вот так?

— Нет, — ответил малк. Он сидел на спинке дивана, на котором только что сидели мы с Сариссой. — Обычно я вообще не говорю. Я просто прихожу.

— Ты в курсе моего задания? — спросил я.

— Я знаю, что тебе были даны указания. Я здесь, чтобы облегчить тебе их исполнение.

Я кивнул.

— Мне нужно вернуться в Чикаго. Прямо сейчас. И мне нужна машина.

Кот Ситх развернулся и спрыгнул на пол коридора, ведущего в мою спальню. Он остановился возле двери бельевого шкафа и хлестнул хвостом, затем посмотрел на меня:

— Готово.

Я нахмурился. А потом пошёл к шкафу и открыл дверь.

Осенний воздух, влажный и спёртый по сравнению с воздухом Арктис-Тора, хлынул в мою берлогу. Огни светились и переливались по ту сторону двери, и мне потребовалось поморгать несколько секунд, чтобы привыкнуть и понять, что я был ослеплён обычными уличными фонарями. Внутри моего бельевого шкафа был кусок тротуара и Мичиган авеню с витринами бутиков напротив.

Я моргнул несколько раз. Ситх открыл Путь между Феерией и Чикаго.