Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)

Но к обложке блокнота прилип сложенный листок желтой бумаги. Я развернула его и прочитала записку, написанную четкими печатными буквами:

«Айви, это Кристофер Садах. Я остановился в гостинице Аранб, хотел повидаться с тобой. Ты здесь? Позвони мне по номеру 462-1117. Надеюсь, у тебя все в порядке. К.».

С минуту я тупо смотрела на записку. И думала: «Это какая-то ошибка, это жестокая шутка; кто-то пытается причинить мне боль напоминанием о Джулии». Кристофер умер. На меня накатила знакомая дурнота: ледяные мурашки по коже, липкий пот, обжигающий холод в груди и ком в горле.

Я оперлась рукой о подоконник и глубоко вдохнула. Кристофер. Я потрясла головой и издала нервный смешок. «Господи…»

Я высунулась в окно и крикнула:

— Кристофер? Это действительно ты?

— Да, действительно я, — послышался в ответ гулкий голос.

— Подожди! Сейчас я спущу лодку и подгребу…

Я бросилась в спальню, торопливо натянула старые широкие джинсы с обрезанными штанинами, вылинявшую футболку и выбежала наружу. Плоскодонка стояла на своем обычном месте, сразу за зарослями рогоза и восковницы. Я столкнула ее в озеро; рой вспугнутых стрекоз поднялся с темной воды и исчез в тумане. На дне лодки стояла вода, плававшие в ней листья прилипали к босым ногам. Я налегла на весла; двадцать сильных гребков — и я подплыла к противоположному берегу.

— Айви?

Только тогда я увидела его: неясных очертаний высокая фигура выступила из тумана, сгустившегося под березами. Он казался таким огромным, что я несколько раз моргнула с целью проверить, не оптический ли это обман. Черноволосый бородатый мужчина, достаточно сильный, чтобы при желании вырвать с корнем одну из молодых березок. Он был в темно-коричневых вельветовых джинсах, фланелевой рубашке, коричневой куртке и тяжелых рабочих ботинках. Длинные черные волосы заправлены за уши; руки засунуты в карманы куртки. Он слегка сутулился, и приподнятые плечи придавали ему вид то ли удивленный, то ли неуверенный. От этого он казался молодым, моложе своих лет; казался похожим на Кристофера, тринадцатилетнего брата Джулии.

Только теперь уже не тринадцатилетнего. Я быстро произвела подсчеты, разворачивая лодку и бросая на берег конец мокрой веревки. Кристофер был сыном Наруза Садах от третьей жены. Он на восемнадцать лет младше Джулии и, следовательно, на одиннадцать лет младше меня, а значит, ему…

— Маленький Кристофер! — Я с ухмылкой смотрела на него из лодки. — Сколько же тебе лет, черт возьми?

Пожав плечами, он наклонился, поднял конец веревки и захлестнул вокруг каменного столба на берегу.

— Тридцать четыре. — Его почти комически низкий бас раскатился эхом над Зеленым прудом, словно рев туманного горна. Мгновение спустя я услышала вдали предостерегающий крик гагары. Кристофер бросил окурок на землю и раздавил носком башмака. Он кивнул на плоскодонку. — Это все та же лодка?

— Конечно. — Я спрыгнула в воду, поморщившись от холода, и пошла к берегу. — Господи. Маленький Кристофер. Просто глазам своим не верю. Ты… Боже мой! Я… я думала, ты умер.

— Я выжил. — Он посмотрел на меня сверху вниз и впервые улыбнулся, показав кривоватые, с никотиновым налетом зубы, совсем не такие, как у Джулии. По-детски простодушное лицо; коротко подстриженная черная борода; длинные волосы, падающие на светло-карие глаза. — После теракта я долго лежал в госпитале под Каиром. Не только ты — все думали, что я погиб. Наконец отец разыскал меня и привез обратно в Вашингтон. Думаю, вы с Джулией уже расстались к тому времени.

Я молча смотрела на него. У меня слегка кружилась голова: хотя это была частица мира, частица истории, она означала, что все изменилось. Абсолютно все. Моргнув, я отвела взгляд в сторону и увидела дрожащие на легком ветру березовые листья, бледно-золотые и зеленые, отцветший золотарник, высокие стебли валерианы с потемневшими до коричневого цветами. Я снова посмотрела на Кристофера: ничего не изменилось.

— Я тоже не верю своим глазам, — сказал он.

Я обхватила его руками. Кристофер неловко обнял меня — рядом со мной он казался просто великаном! — и восторженно рассмеялся.

— Айви! Я шел пешком всю дорогу. Из деревни. Я остановился в гостинице. Та женщина из универсама…

— Мери?

— Точно, Мери. Она вспомнила меня и сказала, что ты по-прежнему живешь здесь.

— Почему ты не позвонил? Он удивился:

— Тут есть телефон?

— Конечно, у меня есть телефон. На самом деле это мобильник, и я обзавелась им всего год назад, когда на Голубом холме поставили вышку. — Я отстранилась от него, балансируя на пятках, чтобы казаться выше. — Боже, да ты совсем взрослый, Кристофер. Я все пытаюсь вспомнить, когда я видела тебя в последний раз…

— Двенадцать лет назад. Я только поступил в университет в Каире. Перед отъездом я навестил вас с Джулией в Рокленде.

Помнишь?

Я напрягла память, но безуспешно. Я никогда толком и не знала Кристофера. Он был высоким нескладным подростком, чрезвычайно тихим, который обычно сидел в углу комнаты и внимательно прислушивался ко всему, что говорила старшая сестра или ее друзья. Он вырос в округе Колумбия и Каире, но лето всегда проводил в Штатах. Я впервые увидела Кристофера, когда ему было лет двенадцать-тринадцать лет: долговязый неуклюжий паренек, помешанный на «Подземельях и Драконах» и «Звездных войнах», недавно прочитавший Толкина и теперь взявшийся за Терри Брукса.

— Боже, не читай это, — сказала я, выхватывая у него из рук «Меч Шаннары» и взамен всучивая свой экземпляр романа «Любовь собирает рябину». В первый момент он обиделся, но потом сказал «спасибо» и медленно улыбнулся своей обычной доброжелательной улыбкой. Остаток лета Кристофер провел в нашей квартире с видом на Роклендскую гавань: сидел сгорбившись в плетеном кресле на обветшалой задней веранде и штудировал «Сибиллу и лето», «Плазменное бистро Меллорса», «Любовь, вновь обретенную в праздности» и наконец разрозненные обрывки «Ardor ex Cathedra».

— Конечно, помню. — Я прихлопнула москита, подняла глаза и ухмыльнулась. — Черт! Ты тогда был совсем ребенком! Как ты поживаешь? Чем занимаешься? Ты женат?

— Разведен. — Он поднял руки, зевнул и потянулся. Его силуэт заслонил от меня серое небо, размытые очертания деревьев и валунов. — Но детей нет. Я работаю в Центре дистанционного зондирования, координирую работы на раскопках у Чефренских каменоломен в Западной пустыне. Верхний Египет.

Он опустил руки и снова посмотрел на меня:

— Ну как, Айви? Ты не против моей компании? Я бы не отказался от кофе. Если хочешь, мы можем вернуться в деревню. Поздний ланч. Или ранний обед.

— Боже, нет. — Я взглянула на свою свежую татуировку. — Сначала мне нужно еще раз продезинфицировать наколку. И я еще не завтракала.

— Серьезно? Так, значит, у тебя клиент? Я помотала головой.

— Я всю ночь набивала это себе самой. — Я растопырила пальцы над рисунком на бедре. — Кстати, сколько сейчас времени?

— Почти четыре.

— Четыре? — Я схватила Кристофера за кисть и вывернула ее, чтобы взглянуть на циферблат. — Быть того не может! Неужели я… — Я зябко передернула плечами. — Я проспала весь день.

Кристофер смотрел на меня странным пристальным взглядом. Я все еще держала его за кисть, и он осторожно повернул руку, скользнув пальцами по моим пальцам.

— Ты в порядке, Айви? Я оторвал тебя от важного дела? Я могу уйти.

— Не знаю. — Я помотала головой и отняла руку прочь, но медленно, чтобы не обидеть Кристофера. — То есть нет, я в порядке, просто…

Я опустила глаза. Тоненькая струйка крови стекала у меня по ноге, и секунду спустя на бедро прямо под наколкой опустилась красотка: похожее на металлическую голубую иголку тельце, почти невидимые на фоне кожи крылышки.

— Я не спала всю ночь, делала это…

Я указала на коленопреклоненную фигуру, только мне она казалась не коленопреклоненной, а висящей вниз головой над моим коленом, точно летучая мышь.

— Я… я закончила только к пяти утра. Я понятия не имела, что уже так поздно… — Я услышала панические нотки в своем голосе и глубоко вдохнула, пытаясь совладать с собой, но Кристофер легко положил руку мне на плечо и сказал: