Бестиарий

Садовский встал на дорожке № 2, поднял мишень, затем надавил на кнопку и отправил ее за двадцать футов, за пятьдесят, а потом еще дальше, словом, до самого конца. Семьдесят пять футов. «Что ж, — подумал Грир, — этого следовало ожидать».

Под сводами стрельбища раздавались глухие хлопки — это на дорожке № 10 стрелял какой-то латинос, да так старательно, заметил Грир, что штаны вот-вот свалятся.

Садовский открыл огонь, даже через наушники Грир слышал грохот его карабина, видел, как он плюется огнем. Через дымную завесу разглядеть мишень не представлялось возможным, но с этими экстрасигналами или огоньками, вспыхивающими на сигнальной панели штуковины, или чего еще там, что Садовский приладил к своему СХ4, вряд ли можно было промахнуться.

Грир расстрелял последнюю обойму, подогнал мишень и увидел, что стрелял кучно, в самый центр зеленого силуэта. Он решил подождать Садовского в соседнем помещении, где находилась лавка. Чего тут только не было выставлено за стеклянными витринами: и кожаные кобуры, и охотничьи ножи, и коробки с патронами, и даже специальные учебные видеофильмы. Напротив мужского и женского туалетов, Грир еще подумал, много ли дам бывает здесь, находилась комната — нечто среднее между классом и гостиной для отдыха. В передней ее части были расставлены складные стулья, на стене плакаты с основными правилами соблюдения безопасности при обращении с огнестрельным оружием. На другой стене крупными буквами было выведено: «КУНГ ФУ В ЗАДНИЦУ — НИКАКОЕ КАРАТЕ ОТ ПУЛИ НЕ СПАСЕТ». Тут же стояли два обшарпанных дивана и журнальный столик, заваленный каталогами и потрепанными экземплярами охотничьего журнала «В поле и у ручья».

Грир как раз листал один из них, когда вошел Садовский. Карабин СХ4 он нес в специальном кожаном футляре.

— Никак не расстанешься с М9? — спросил Садовский и бросил несколько монет в щель автомата. Из него выкатилась бутылочка «Спрайта». — Попить не желаете, капитан?

— Нет. Газировку не пью.

Садовский, все еще притворяясь, что все в порядке, тяжело плюхнулся на соседний диван.

— Не хочешь объяснить почему? — спросил Грир.

Садовский отпил глоток «Спрайта».

— Не понял. Почему что?

— Почему в доме оказалась девчонка, присматривающая за собакой? Почему там был еще и мальчишка? И самое главное: почему я не знал, что в доме люди?

— Я тоже не знал, — возразил Садовский. — В файле докторишки об этом не было ни слова. Я проверял.

— Проверял… Когда? После того как я едва не утопил этого сосунка?

— Да с ним все будет нормально. Мы получили полный отчет полиции.

Грир насмешливо фыркнул и уже хотел было продолжить, но тут в комнату, переваливаясь, вошел охранник, проверявший пропуск Грира на входе. Толстенный бугай, одетый так, словно собрался на пляж, в гавайской рубашке и шортах. Он отпер один из автоматов, достал несколько маленьких плиток шоколада и рассовал их по карманам цветастой рубашки.

Садовский бросился к нему, словно увидел в этом толстяке свое спасение.

— Послушай, Берт, как раз хотел познакомить тебя. Капитан Грир, мой старший офицер по иракской кампании.

Толстяк подошел, протянул руку.

— Берт Пит, — сказал он, а затем добавил: — Никакого отношения к Брэду Питту, это на тот случай, если заметите сходство.

Садовский захохотал и переводил взгляд с Грира на Пита, словно желая убедиться, что все ребята поняли шутку.

— Вообще-то Берт владелец этого заведения, — сказал он.

— Это я сразу понял, как только увидел, что он украл шоколад, — бросил Грир.

— Стэн мне много о вас рассказывал.

Ах да! Только теперь он вспомнил, что у Садовского имелось еще и имя. Сам он ни разу не называл его по имени.

— Говорил, что вы лучший командир из всех, с кем ему довелось иметь дело в Ираке, — Берт снял обертку с палочки «Твикс», откусил, — и что вы получили там ранение. Поэтому левая нога у вас почти не гнется.

Грир не ответил.

— Надо было сразу сказать, как пришли. Еще на входе. Всем ветеранам делаю десятипроцентную скидку.

Грир заметил на правой руке парня татуировку «Колокол свободы». [11]

— Стэн рассказывал вам о нашей группе? — спросил Берт.

— Немного, — ответил Грир. Когда наконец этот толстяк уберется отсюда? Ведь сам он еще даже и не начинал прочищать мозги Садовскому. То есть Стэну.

— Должен рассказать. Вам будет интересно.

— Я вряд ли стану членом этой группы.

— Передумаете, когда все услышите. Послушай, Стэн, когда будешь уходить, напомни, чтобы я отдал тебе кое-какие бумаги. Можешь показать их своему другу, пусть посмотрит.

— Обязательно, Берт. Так и сделаю.

— Что ж, рад был познакомиться, — сказал толстяк и вышел.

Грир ждал, когда стихнут его шаги в коридоре. Но не успел он начать, как Садовский вскинул руку и воскликнул:

— Капитан, я должен кое-что рассказать. Тебе это будет интересно, вот увидишь.

— Если речь идет об этой вашей гребаной группе, «Братья нацисты» или как еще там, слышать не желаю!

— Да нет, не об этом. Тебе понравится.

Грир откинулся на спинку дивана и ждал.

— Помнишь, в Ираке мы выполняли одно маленькое задание?

— Черт побери, Садовский…

— Тот дворец, куда мы ходили?

— Там другого и не было. Так в чем дело?

— А вот в чем: «Серебряный медведь» только что купил еще одно охранное агентство.

— И что с того? При чем тут Ирак?

— Догадайся, кто является одним из их клиентов? То есть теперь одним из наших?

Грир ждал продолжения, но Садовский, этот идиот, видно, действительно решил, что он будет строить догадки.

— Джордж Буш.

— Да нет, бери выше. Помнишь имя парня, владельца того места?

— Да, — уже с интересом ответил Грир, — его звали аль-Калли.

Садовский так и расплылся в улыбке.

— Так он что же, клиент «Серебряного медведя»?

Садовский кивнул.

Грир задумался и после паузы спросил:

— И что, живет здесь?

— Ну да. Самый большой домина на вершине холма в Бель-Эйр.

Да, следовало признать, это был сюрприз. Грир слишком резко выпрямился, в ноге заныло и завибрировало, точно тронули гитарную струну. Аль-Калли? Здесь, в Лос-Анджелесе?

— У него больше земли, чем у всех его знаменитых соседей.

Любопытно, продолжал размышлять Грир. Раз в кои-то веки Садовский выдал ему стоящую информацию. За это ему, пожалуй, можно простить маленькое фиаско в Брентвуде. Хотя Грир еще не знал, как разыграет эту карту, он нутром почуял: к нему в двери наконец-то постучалась удача.

ГЛАВА 8

В верхнем углу страницы заглавными буквами значилось: «СРОЧНО В ПЕЧАТЬ!»

Ниже шел текст пресс-релиза: «В ходе исследования доисторических пластов на территории Лос-Анджелеса палеонтологами Музея истории естествознания имени Джорджа К. Пейджа было совершено уникальное, сенсационное открытие, которое, несомненно, войдет в анналы антропологических изысканий на западе Соединенных Штатов».

Сердце у Картера упало.

«Группа, возглавляемая доктором Картером Коксом, главой отдела полевых палеонтологических исследований при Музее Пейджа, обнаружила при раскопках в одном из колодцев в Ла-Бре окаменевшие останки человеческого существа…»

Картер отложил листок в сторону и поднял глаза на мистера Гандерсона, директора музея. Тот сидел, откинувшись на высокую спинку кожаного кресла, скрестив руки на животе.

— Надеюсь, это пока еще не вышло в печать? — с замиранием сердца спросил Картер.

— Вы даже читать не закончили. Продолжайте.

Картер снова опустил глаза на страницу. Солнце врывалось в окна кабинета, которые, по настоянию Гандерсона, мыли три раза в неделю, и яркий дневной свет резал глаза, было трудно читать. Чем дальше в лес, тем больше дров.

«Несмотря на то что в музее уже имеется свыше двух миллионов ископаемых, от мастодонтов до гигантских земляных ленивцев, от саблезубых кошек до верблюдов, лишь однажды до этого здесь удавалось обнаружить ископаемые останки человека…»