Homo Super (Рыбка-бананка ловится плохо)

плыл мимо, как затонувший >, на котором резвились утопленники. Сквозь дыры в крыше мерцал человеческий планктон. Судя по всему, сегодня там >. Мощный инфразвук настиг и потряс вертолет. На мгновение Эд ощутил, КАК теряют рассудок. Намек, всего несколько кадров из кошмара -- но этого было достаточно. Его непомерно раздутое эго содрогнулось и сжалось в дрожащий комок. Неправда, что жизнь страшна и болезненна; просто иногда не хватает водки...

Когда он разлепил непроизвольно захлопнувшиеся веки, под ним уже был > -- квартал красных фонарей, пристанище опущенных, стареющих проституток и неизлечимых наркоманов, мекка одержимых тягой на дно и последнее убежище >. Здесь действовал мораторий на убийства -круглый год, кроме ночи Рождества Христова. Рои фар и костры из чадящих покрышек обозначали базы байкеров-вайлдов, поделивших окраины на зоны влияния.

Тем временем в салоне вертолета разливали по бокалам шампанское. Пыляев отказался; этого никто не заметил, кроме Элеоноры. Она поглаживала его по руке, словно хотела успокоить. Он уже успокоился. Иногда ему становилось невероятно легко -- когда казалось, что самое худшее уже произошло. А тут к его услугам была целая пастораль упадка. Он до краев упился гнусным настроением эпохи, случайно уловил направление отупляюще-агрессивного потока массового сознания...

Выбора нет; никуда не денешься, что бы ты ни предпочел -- мертвую стерильность подчинившихся системе или непрерывную агонию >. В любой момент ты можешь отправиться в свободное падение, но должен знать, что оно наверняка будет последним. У неизлечимо больных на это обычно не хватает сил...

Пока Эдик извлекал из взрыхленного мозгового мусора и заново разжевывал высохшую жвачку подобных мыслеощущений, внизу появился другой полицейский кордон, за ним -- аккуратные фермы, высасывающие оскудевшее вымя дойной коровы плодородия, и наконец самая чистая и престижная зона в радиусе двухсот километров от города. Притоны респектабельности; рассадники чести и совести; виллы искупивших грехи отцов; усадьбы Тех, Кто Знает, Куда Мы Идем. Сверху они казались такими незыблемыми и прочными, будто их фундаменты достигали центра Земли.

>... Все вместе мы составляем тупое, трусливое и легкоуправляемое стадо, которое пассивно отдается любому, сколь-нибудь наглому барану. Может быть, мы слишком умны? Может быть, нам лучше немного отупеть -- во имя восстановления баланса личности и общества?..>> И ему вдруг действительно захотелось стать милым, наивным и глуповатым, как комнатная собачка. Не мешало бы научиться вилять хвостом... * * *

Дом Бориса Карловича утопал в радужном сиянии. В спектре преобладало зеленое свечение фитотрона. Рядом с домом виднелось остекленевшее озеро. На стоянке выстроилась добрая сотня машин. При появлении вертолетов муравейник у входа пришел в движение. Пыляев с радостью почуял, что попахивает грандиозной пьянкой. Тем лучше -- легче будет затеряться в толпе. Он до сих пор чувствовал себя простейшим под микроскопом.

Он вылез из