Обряд на крови

Еще как ухудшится.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Мы вышли. Джоан с Джейком перебросились парой слов с Бобби и женщиной – насколько я понял, той самой Эммой. Потом Джоан бесцеремонно запихнула Джейка в свою машину, и они уехали, предоставив мне возможность вынюхивать без помех. Пока в студии гуляли на свободе всякие смертоносные силы, каждая минута была на вес золота, а ключи давали мне неплохой повод пошарить в поисках улик. Я не питал особенных надежд на то, что в бычьей башке у Бобби может заключаться что-либо важное для следствия, поэтому сосредоточил внимание на женщине.

– Привет, – кивнул я, подходя к ней. – Меня зовут Гарри. Я ассистент продюсера.

– Эмма, – откликнулась женщина – и впрямь очень хорошенькая. Какая-то особенная была у нее красота: теплая, добрая; лицо ее, казалось, создано для улыбки. Зеленые, как клевер, глаза, светлая кожа, длинные рыжие, с солнечно-золотыми прядями волосы… Одежда ее – джинсы, черный свитер – тоже казалась по-свойски уютной. Вот только улыбки на ее лице я что-то не видел. Она протянула мне руку.

– Рада познакомиться. Хорошо, что вы оказались на месте, чтобы помочь им.

– Любой, окажись он там, сделал бы то же самое, – заверил я ее.

– Пошли, Эмма, – с кислой миной потянул ее за рукав Бобби. – Вызовем такси и поехали.

Она не обратила на него ни малейшего внимания.

– Я вас, кажется, здесь еще не видела.

– Верно, я первый день сегодня. Нас с Артуро один общий друг познакомил – а я как раз искал работу.

Эмма прикусила губу и кивнула.

– Он у нас мягкотелый, – сказала она. – На случай, если вам еще не говорили, у нас в студии не каждый день такое.

– Надеюсь, – согласился я. – Жаль, что так вышло с вашей подругой.

– Бедняжка Жизель! Надеюсь, она поправится. Она родом из Франции – у нее здесь никого родных. Я не видела – она что, шею порезала?

– Угу.

– Как? В смысле, в каком месте?

Я провел пальцем под подбородком, уперевшись им в кадык.

– Здесь.

Эмму пробрала заметная дрожь.

– Господи, шрам…

– Если она выживет, я думаю, это ее мало будет смущать.

– Черта с два не будет! – вспылила Эмма. – Он же на виду. Она не пройдет ни одного кастинга.

– Могло обернуться и хуже.

Она пристально посмотрела на меня:

– Вы не одобряете ее профессии?

– Я этого не говорил.

– Вы что, из этих, из религиозных или вроде того?

– Нет, я только…

– Потому что, если вы из этих, я лучше сразу скажу вам, что я не из них и что я терпеть не могу, когда кто-то осуждает мою работу.

– Вовсе я не религиозен. Я… э…

– И меня тошнит от ублюдков, которые… которые… – Она с видимым усилием замолчала. – Извините. Обычно я держу себя в руках. Нет, правда, меня тошнит от людей, которые говорят мне, как губительна для меня моя работа. Как она разлагает мне душу. Что я должна бросить ее и посвятить свою жизнь Господу.

– Вы скорее всего мне не поверите, – осторожно произнес я, – но я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду.

– Вы правы, – кивнула она. – Я вам не верю.

На поясе у нее зачирикал мобильник, она отстегнула его и поднесла к уху.

– Да? – Она помолчала секунду. – Нет. Нет, лапочка. Мамочка ведь сказала тебе, уходя. Если Грейси говорит, что можно только одно печеньице, значит, получишь только одно. Пока мамочка не вернется с работы, она главная. – Эмма послушала еще немного и вздохнула. – Знаю, лапочка. Мне очень жаль. Я скоро приеду. Идет? Я тебя тоже люблю, лапочка. Целую. Пока.

– Ребенок? – спросил я.

Она едва заметно улыбнулась мне, пристегивая телефон обратно на пояс.

– Двое. С ними сейчас бабушка.

Я невольно нахмурился.

– Ух ты… Как-то никогда не представлял себе… гм… актрисы с детьми.

– Нас таких мало, – сказала она.

– А что… гм… их отец одобряет вашу работу?

Взгляд ее полыхнул горячим огнем.

– Он с ними не общается. И со мной.

– Ох, – спохватился я и протянул ей ключи. – Джейк просил передать… от машины. Извините, если обидел. Я не хотел, правда.

Она глубоко вдохнула, выдохнула, и злость, распиравшая ее изнутри, похоже, немного ослабла. Она взяла ключи.

– Да вы не виноваты. Это я такая… взвинченная.

– Здесь все, похоже, на взводе, – заметил я.

– Ну да. Это все фильм. Если он не пойдет, нам всем придется искать себе работу.

– Почему?

Она пожала плечами:

– Все довольно сложно. У нас у всех контракты с «Силверлайт». Артуро от них ушел, но ему удалось найти в своем контракте лазейку, позволяющую ему набирать актеров у «Силверлайт» еще три месяца после его ухода.

– О, – вспомнил я. – Джейк говорил что-то насчет еще одного фильма.

Она кивнула:

– Артуро хочет снять три фильма. Это второй. Если их примут хорошо, Артуро укрепит свою репутацию, а мы получим возможность либо расторгнуть контракты с «Силверлайт», либо выторговать себе условия повыгоднее.

– Ясно, – сказал я. – А если фильмы провалятся, «Силверлайт» сама расторгнет с вами контракты, так?

– Именно, – кивнула она. – А у нас и так столько проблем, так теперь еще эта…

– Ну же, Эмма, поехали, – воззвал к ней Бобби. – Я подыхаю с голоду. Поедем поищем чего-нибудь.

– Поучился бы воздержанию для разнообразия. – Ее зеленые глаза на мгновение вспыхнули от раздражения, но она быстро взяла себя в руки. – Увидимся после обеда, Гарри. Рада была познакомиться.

– Взаимно.

Она повернулась и, испепелив Бобби взглядом, зашагала к машине. Так и не обменявшись ни словом, они уселись – Эмма за руль, Бобби на пассажирское место – и уехали. Я задумчиво двинулся к своей машине. Похоже, Томас с Артуро не ошибались. Кто-то наслал на съемочную группу чертовски мощное энтропийное проклятие – ну, конечно, если все это не было чудовищным совпадением, в чем я сильно сомневался. Этакий мистический эквивалент разящих грома и молнии.

Источником энергии может стать что угодно: избыточные эмоции, несчастный случай, да что там, даже простые географические особенности – и то могут. Эта энергия, в свою очередь, тоже влияет на мир вокруг нас. Именно она дает «Каббиз» преимущество на своем поле (хотя вся их козлиная возня с талисманами и прочей лабудой и сводит его на нет), она оставляет несмываемую ауру ужаса на всем, что хоть раз было связано с какими-нибудь трагическими событиями, и она же сохраняет за тем или иным местом дурную репутацию.

Я не ощущал никакой особой концентрации энергии вплоть до момента, когда проклятие обрушилось на Джейка и Жизель, – впрочем, и это не исключало до конца вероятность случайного совпадения. На самом деле существует уйма магических энергий, ощутить или распознать которые трудно, почти невозможно. В каждой культуре для них существует свое определение: мана, тотем, джуджу, ци, психоэнергия, Сила, душа… Эта неописуемо сложная система взаимосвязанных энергий, действующих на нашу старушку Землю, укладывается в одно незамысловатое определение: shit happens. To бишь всякое бывает.

С другой стороны, пострадали – и не раз – люди вокруг Артуро. Я могу допустить, что молния способна поразить человека. Но когда бы не мое вмешательство, она бы проделала это четырежды. Вероятность подобного совпадения близка к нулю.

И потом, как бы мне ни хотелось списать все на стихийные обстоятельства, та энергия, что заставила Жизель броситься сквозь стеклянную дверь, стекло – разбиться и порезать ее, а прожектор – упасть и закоротиться на пол, никак не походила на природную. Она проскользнула мимо меня огромной, целеустремленной змеей, и ведь она не набросилась на первого подвернувшегося. Она не тронула ни меня, ни Бобби, ни Эмму; Джейка она зацепила по чистой случайности. Она целилась в душ, в девушку.

Выходит, по меньшей мере в одном Артуро заблуждался. Целью мальоккьо был вовсе не он.

Только окружавшие его женщины.

Мысль эта вдруг взбесила меня. Можете обзывать меня неандертальцем, но когда всякие гадости происходят с женщинами, я начинаю вести себя не совсем разумно. Нет насилия омерзительней, чем то, что нацелено на женщину, и то, что хищники имели сверхъестественную природу, только усугубляло это. Именно по этой причине я так вышел из себя, когда Томас ввел Жюстину в транс. То есть я прекрасно понимал, что сама девушка вовсе не возражала, и ни капельки не сомневался в том, что Томас не желал ей зла. И все же какие-то глубинные, примитивные инстинкты заставляли меня видеть только то, что она женщина, а он – охотится на нее.