История с призраком

— Да, точно, он прислал один ящик в минувшем сентябре.

— И вы его открыли, — утвердительно заметил Лоу.

— Да, хотя я льстил себя надеждой, что не оставил следов.

— Я не осматривал ящики, — сказал Лоу. — Я догадался об этом, основываясь на других фактах.

— И еще одно, — продолжил Своффам, по-прежнему улыбаясь. — Как вам кажется, существует ли здесь какая-нибудь опасность — я имею в виду, конечно, для мужчин вроде нас? Истеричные женщины не в счет.

— Разумеется, существует самая серьезная опасность для всякого, кто появится в этой части дома в одиночку после наступления темноты, — ответил Лоу.

Гарольд Своффам откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу.

— Возвращаясь к началу нашего разговора, мистер Лоу, позвольте мне напомнить о всевозможных противоречивых деталях, которые вам придется согласовать друг с другом, прежде чем вы сможете представить миру сколько-нибудь убедительную теорию.

— Это я прекрасно понимаю.

— Прежде всего, наш призрак первоначально представлял собой не более чем туманную сущность, присутствие которой выдавали лишь косвенные приметы — смутные шорохи и тени; теперь же перед нами нечто осязаемое, и оно способно напугать человека до смерти, чему у нас есть доказательства. Далее, Ван дер Воорт заявляет, что это существо — узкое, высокое и определенно безрукое, в то время как мисс Ван дер Воорт видела человеческую руку и пальцы, и притом настолько отчетливо, чтобы рассказать нам о блестящих ногтях и о бинтах на руке. Кроме того, она ощутила на себе силу этой руки. С другой стороны, Ван дер Воорт настаивал, что эта тварь стучала когтями, точно собака, — а вы подтверждаете это описание, уточняя, что она принюхивается как дикий зверь. Что же это может быть такое? Это создание можно увидеть, можно ощутить его запах и прикосновение, однако оно прячется — и успешно — в комнате, где нет места даже кошке! И вы по-прежнему говорите мне, будто уверены, что можете все объяснить!

— Само собой, — убежденно ответил Флаксман Лоу.

— У меня нет ни малейшего намерения обижать вас, но я должен высказать свое мнение без обиняков, просто из соображений здравого смысла. Я уверен, что все это плод воспаленного воображения, и готов это доказать. Как вы считаете, сегодня ночью нам еще угрожает опасность?

— Сегодня ночью нам угрожает очень серьезная опасность, — ответил Лоу.

— Превосходно, как я только что сказал, я намерен проверить ваши слова. Прошу разрешения запереть вас в одной из дальних комнат, откуда вы не сможете прийти мне на помощь, и затем я проведу остаток ночи, прогуливаясь в темноте по коридору и холлу. Тогда все разъяснится — так или иначе.

— Если хотите, можете так и сделать, однако я прошу вас позволить мне по крайней мере наблюдать за вами. Я выйду из дому и буду следить за происходящим через окно в коридоре, которое я видел напротив двери Музея. Не можете же вы отказать мне в праве быть свидетелем — это было бы несправедливо.

— Конечно не могу, — отозвался Своффам. — Но погода такая скверная, что хороший хозяин собаку из дома не выгонит, а я предупреждаю, что запру за вами входную дверь.

— Не важно. Одолжите мне макинтош и держите фонарь зажженным — он на скамье в Музее, там, где я его поставил.

Своффам согласился. О том, что произошло далее, мистер Лоу рассказывает очень наглядно. Он вышел за порог (дверь за ним, как и было условлено, заперли) и, обогнув дом, оказался у коридорного окна, которое находилось почти напротив двери Музея. Дверь была по-прежнему приоткрыта, и в полумрак врезалась тонкая полоса света. Дальше зиял холл, черный и пустой. Лоу, насколько возможно укрывшись от дождя, ждал, когда появится Своффам. А вдруг страшная желтая фигура на тощих ногах выжидает в темном углу напротив, готовая со смертоносной силой наброситься на любого, кто пройдет мимо?

В этот миг Лоу услышал, как в глубине дома хлопнула дверь, и тут же появился Своффам со свечой в руке — одиноким ореолом тусклых лучей на фоне глубокой черноты. Он спокойно приближался по коридору, его смуглое лицо было угрюмо и решительно, и, завидев его, мистер Лоу ощутил тот озноб, который так часто предвещает необычные события. Своффам прошел мимо двери и направился к другому концу коридора. Дверь Музея слегка дрогнула — и в коридор за ним прыгнула тощая фигура с узкой головой. Затем одновременно раздались хриплый крик и грохот падения, и наступила полная темнота.

Мистер Лоу мгновенно разбил стекло, открыл окно и метнулся в коридор. Там он зажег спичку и в ее свете увидел картину, которая на миг нарисовалась на фоне окружающего мрака.

Своффам, раскинув руки, лежал лицом вниз, и Лоу успел заметить, как скорчившаяся тень подняла от плеча упавшего ужасную узкую голову и отпрянула от него.

Огонек спички затрепетал и потух, и Лоу услышал стремительное цоканье по полу; затем он разыскал свечу, которую выронил Своффам, зажег ее, наклонился над упавшим и перевернул его на спину. Здоровый румянец исчез, и белое как воск лицо казалось еще белее на фоне черных волос и бровей, а на шее под ухом была маленькая вздувшаяся пустула, от которой к скуле шла тонкая полоска смазанной крови.

В этот миг какое-то неосознанное чувство заставило Лоу поднять глаза. Из дверного проема, ведущего в Музей, наполовину высунулись костлявая шея и лицо — безносое, пустоглазое, злобное лицо с запавшими глазницами и оскаленными потемневшими зубами. Лоу сунул руку в карман, и через мгновение в гулком коридоре и холле прогремел выстрел. В разбитое окно со вздохом ворвался ветер, вдоль натертого пола скользил узкий клочок бинта, а Флаксман Лоу уже тащил Своффама в курительную.

Своффам пришел в себя не сразу. Он выслушал рассказ Лоу с гневным красным огнем в темных глазах.

— Призрак меня одурачил, — сказал он с неловким, обиженным смешком, — но теперь, сдается мне, настала моя очередь! Однако, прежде чем мы отправимся в Музей и осмотрим место происшествия, прошу вас, позвольте мне узнать, что вы все-таки думаете о происходящем. Вы были правы, когда говорили, что нам угрожает серьезная опасность. От себя могу лишь сказать, что почувствовал, как на меня что-то набросилось, и больше я ничего не помню. Боюсь, если бы этого не случилось, я не стал бы во второй раз спрашивать, каковы ваши соображения о том, что творится в доме, — добавил он с угрюмой откровенностью.

— Главных улик две, — ответил Лоу. — Обрывок желтоватого бинта, который я только что подобрал с пола в коридоре, и метка у вас на шее.

— Что вы сказали? — Своффам поспешно поднялся и принялся рассматривать свою шею в зеркальце на каминной полке.

— Свяжите вместе эти два факта, и, полагаю, вы сами сможете додумать все остальное, — сказал Лоу.

— Прошу вас, изложите вашу теорию полностью, — коротко попросил Своффам.

— Хорошо, — добродушно ответил Лоу, сочтя, что в сложившихся обстоятельствах досада Своффама вполне естественна. — Высокая тощая фигура, которая показалась профессору безрукой, при следующем появлении видоизменилась. Ведь мисс Ван дер Воорт видит уже руку в бинтах и темные пальцы с блестящими — что, разумеется, означает позолоченными — ногтями. Особый стук при ходьбе соответствует этим деталям, ведь мы знаем, что сандалии, сделанные из кожаных полосок, нередко соседствуют с позолоченными ногтями и повязками. Старые высохшие подошвы естественным образом стучат на натертом полу.

— Браво, мистер Лоу! Итак, вы хотите сказать, что в нашем доме обитает мумия!

— Такова моя мысль, и все, что я вижу, лишь подкрепляет мое мнение.

— Воздаю вам должное — вы уже излагали эту теорию минувшим вечером, причем до того, как сами что-то увидели. Вы поняли, что отец прислал домой мумию, и далее заключили, что я открыл ящик?

— Да. Мне кажется, вы сняли почти все — или скорее все — внешние покровы, оставив, таким образом, конечности мумии свободными, в одних только внутренних повязках, которыми оборачивают каждую конечность в отдельности. Думаю, эту мумию бальзамировали фиванским методом, при помощи ароматических специй, от которых кожа приобретает оливковый цвет и становится сухой и гибкой, словно дубленая шкура, черты лица остаются узнаваемыми, а волосы, зубы и брови сохраняются идеально. ^{44}