Душехранитель (СИ)

…Орэмастера-северяне видели, как алая с белой полосой вдоль борта орэмашина влетела в облако. Со стороны материка ползли грозовые тучи: над Южным Рэйсатру бушевал ливень…

Туман сгущался, серел. Внутри корабля стало темно. Заморгали первые всполохи молний, и снова заплакали напуганные дети.

Этанирэ облегченно вздохнул: аринорцы отстали. Возможно, поняли, что южане запросили поддержку, возможно, просто не пожелали соваться в грозу.

Кристалл «тэо» вспыхнул ярко-алым. Это был вызов боевых машин из подкрепления.

— Они нас оставили.

Кула-орийцы развернулись и помчались вслед за пассажирским кораблем.

На плато в горах Виэлоро — Большая Сила — орэмашина села легко, несмотря даже на то, что здесь был сильный ураган и ливень.

Хорошо потрудилась за эти годы группа рабочих, возглавляемая конструктором и орэмастером Зейтори. Поблизости, в пещерах, были скрыты даже ангары, обнаружить которые не только с воздуха, но и с земли было почти невозможно. Именно оттуда и выпустили на помощь боевые машины южане-переселенцы.

Сетен поглядывал на сородичей. Куда спрятать такую ораву в ожидании хорошей погоды? Сидеть в неподвижном корабле очень жарко и душно… Все наперекосяк. Но упрекать судьбу несправедливо: только что они избежали смерти.

— Покатайся по плато, Этанирэ, — снова заглянув к орэмастеру, посоветовал Тессетен. — Иначе мы тут задохнемся, но прежде оглохнем от воплей наших милейших ребятишек…

— Слушаюсь, господин Тессетен.

— Оу! Ха-ха-ха! Без церемоний. Теперь нас всех породнила смерть, братишка! — и, подмигнув Этанирэ, экономист удалился.

Турбины снова взвыли, и корабль медленно двинулся по взлетной полосе.

Тучи, выпутываясь из скал, ползли в сторону Кула-Ори. Ливень перестал, и почти сразу выглянуло солнце.

Почти двести южан ступили на землю чужого континента.

— Мама! Сияние! — крикнул какой-то мальчишка.

Все взглянули в небо. Меж сизых туч висела семицветная арка. На Оритане уже много столетий не видели радуги.

— Это не сияние, — Паском положил ладонь на макушку мальчика. — Это — творение огня и воды, дитя солнца и дождя.

— Но вода гасит огонь! — любознательный малыш поднял голову и посмотрел на кулаптра. — А огонь иссушает воду!

— Да. Но, как видишь, иногда случается невозможное.

Сетен же шел в сторону базы. Радуга словно отступала перед ним, величественно обнимая лес.

И экономист увидел, как из-за дальних деревьев, осененных радугой, выскочил серый комок.

Огромными прыжками ему навстречу несся мокрый Натаути.

Старый волк преодолел путь в сотни тысяч ликов, и язык его едва не волочился теперь по земле. Огромный, ростом с Тессетена, пес поднялся на задние лапы, а передние положил экономисту на плечи. Человек и животное посмотрели друг другу в глаза. Сетен видел много одомашненных волков, но ни один из них не выдерживал человеческого взгляда. Нат был другим. Иногда Сетену казалось, что, лишенный речи, зверь говорит своими глазами.

— Ты все понял, все понял, Натаути! — тихо проговорил мужчина, потрепав мокрую шерсть волка.

Нат оттолкнулся от груди Сетена и тяжело опустился на четыре лапы. Хрипловато дыша, он потрусил вслед за другом хозяина к базе.

— Что это у тебя шкура в крови, Натаути? — спросил тот и потрогал окровавленный бок волка.

Пальцы раздвинули шерсть. На ребрах пса виднелась глубокая свежая рана с рваными краями. Не иначе как во время путешествия к горам путь Ната пересекся с кем-то из хищных представителей местной фауны. Да, бойкий старичок…

Тессетен покачал головой.

Спрятанный под кронами громадных вечнозеленых деревьев и уступами скалы, на шести поддерживающих «колоннах» висел сфероид базы. Так с самой древности строили на Юге и Севере. Лишь укромность этого местечка позволила созидателю Кронрэю осуществить свою мечту и возвести одно из тех зданий, по которым он так скучал и которых так не хватало большинству эмигрантов, нынешних кула-орийцев…

Седьмая, самая широкая «колонна» была полой. В ней находилась лестница, ведущая в помещение и грузовой лифт.

Волк улегся в пропитанную водой траву.

— Иди за мной, Нат, — сказал Сетен. — Тебя надо заштопать.

Но зверь не подчинился. Изогнувшись, он принялся вылизывать свою рану. Экономист покачал головой и поднялся в здание.

— Это волк! Это сделал волк!

Ужасная весть облетела Кула-Ори: этим утром в джунглях нашли одного из жителей. Труп был изодран в клочья огромными клыками зверя, но крови почти не было: ее всю смыл вчерашний ливень.

— Атме Ал… — Ишвар озадаченно мялся в дверях лаборатории.

— Да, Ишвар, слушаю тебя… — не отрываясь от работы, откликнулся Ал.

— Там жители… говорят, что ваш волк убил человека…

Южанин вскинул голову. Дикарь попятился. Атме Танрэй отпустила его с занятий, чтобы Ишвар донес ужасную вещь до ее мужа.

— Чушь какая-то… — пробормотал оританянин. — Я занят, Ишвар. Если жителям так хочется молоть глупости, то пусть мелют… Ступай.

— На главную площадь привезли мертвого Мэхаха…

Мэхах был одним из лучших учеников и помощников Танрэй. То, что ей подчас с трудом удавалось донести до аборигенов, толковый Мэхах объяснял им за пару минут, перемежая слова родной речи с адаптолингвой.

Ал помрачнел. Он меньше Танрэй привязывался к своим соседям — коренным кула-орийцам — ведь работать ему приходилось в других направлениях, но Мэхах, частенько навещавший их дом, ему нравился.

Южанин снял рабочую одежду, набросил легкую рубашку и последовал за Ишваром.

— Почему волк? С чего они это взяли?

— Мэхах изорван.

— Разве в джунглях мало диких зверей — медведей, волков, желтых кошек, наконец?! Почему думают именно на Ната?

Дикарю и самому было очень жаль умного и доброго волка своих наставников. Ишвар тоже не верил в виновность Ната. Но кто теперь послушает его?

— Мэхах не изломан, как это сделал бы медведь. Здешние же волки и кошки малы, а челюсти того, кто убил, огромны, атме…

Первое, что увидел Ал — это попытки матерей-дикарок отогнать своих ребятишек от Ната. Ребятня же с визгом разбегалась, не зная, отчего это им нельзя поиграть с веселым зверем. Самые маленькие плакали, ибо рассчитывали покататься, как обычно, верхом на его высокой спине, а глупые мамаши не позволяли им этого по непонятным причинам…

Нат лежал в тени маленькой, но раскидистой пальмочки, как изваяние. Большая востроухая голова венчала благородную длинную шею, большие лапы с проступавшими сквозь кожу и шерсть сухожилиями и сточенными от старости когтями волк спокойно вытянул перед собой.

— Нат, поди сюда! — позвал хозяин, и Натаути подчинился. Он отлично знал, когда можно побаловаться, а когда лучше выполнить приказ.

Ал заглянул в глаза своего старого друга, наклонился и потерся щекой о его морду. Волк махнул хвостом, сел, а после этого потрогал лапой его колено. Молодой человек оглянулся, будто предупрежденный псом.

К ним торопилась Танрэй, тащившая за руку сонного Тессетена: тот хотел отоспаться после вчерашнего путешествия и теперь был очень недоволен.

— Что за бред ты плетешь, сестренка? — морщился Сетен, почти слово в слово повторяя недавнее восклицание Ала.

Тот поднялся с корточек, и приятели приветственно обнялись.

— Все серьезнее, Сетен, — Ал за шиворот притянул к себе волка и прижал его морду к своему бедру. — Погиб Мэхах. Думают на Ната: дескать, крупные челюсти…

Танрэй готова была заплакать, и волк исподлобья, неодобрительно посмотрел на нее.

— Ладно вам прежде времени… — другой рукой Ал обнял жену. — Сейчас разберемся.

Сетен потянулся и широко зевнул:

— А ну вас к проклятым силам! Еще я не разбирался из-за каких-то приматов… Так и передайте этим идиотам: кто тронет волка — размажу о скалы, и собирать будет нечего. Все. Я пошел спать. Нат, пошли со мной, подальше от всех этих меченых душевными болезнями…