Да придет Косматый (ЛП)

Несмотря на ранний час, уже стояла жара. Ненавижу, думала Келли, ненавижу эту влажную жаркую погоду. Ненавижу каждое утро просыпаться мокрой от пота. Она вздохнула. Ненавижу здесь все и вся.

Она надела майку и белые шорты. Причесаться не потрудилась. Кому какое дело, как она выглядит…

Выйдя из комнаты, она отправилась на кухню завтракать. Но в коридоре ее остановил Шон. Он показал ей свой сотовый телефон.

— Тебе стоит на это взглянуть, — тихо сказал он.

Она взяла у него телефон и посмотрела на экран.

— Что это, Шон? Чей-то Инстаграм?

Тут она увидела снимок на экране, и на мгновение ее сердце перестало биться. Там была она, стоящая на берегу болота, рот растянут в истошном крике. Хорошо видны были омерзительные черные пиявки, облепившие ее ноги.

Дрожащим голосом она прочитала подпись:

— «Девочка-Пиявка выходит из Омута Чудовищ!».

Келли с трудом оторвала глаза от экрана. Еще никогда в жизни не испытывала она такой злости. Злости, стыда и жгучей обиды. Она чувствовала, как стучит в висках кровь. В тот момент она боялась, что ее голова в прямом смысле разорвется на куски.

Не сказав ни слова, она вернула телефон Шону.

Но в голове по-прежнему носились гневные мысли. Перед глазами возникли ухмыляющиеся физиономии Зика и Деккера. Теперь ее до конца года будут величать «Девочкой-Пиявкой».

Она застыла посреди коридора, сжимая кулаки, пытаясь успокоиться. Но успокоиться не могла. Она прослыла круглой неудачницей. Ее ославили на всю школу. Она не сумела завести ни одного нового друга. Зик и его братец сделали ее жизнь невыносимой.

Да еще все эти жуткие истории о Косматом…

Внезапно, стоя в коридоре со стиснутыми зубами, с колотящимся сердцем, до боли сжимая кулаки, она поняла, что должна сделать. Дальше так продолжаться не может. Она должна все изменить. И она знала, как.

Келли не стала посвящать Шона в свой план, пока уроки не кончились.

Две толстые болотные лягушки скачками пересекли тропинку перед ними, когда они шли домой.

— Знаешь, я мог бы их поймать, — сказал Шон. — Жили бы у меня.

Келли не ответила. Мысли ее были заняты совсем другим. Весь день ее обзывали Девочкой-Пиявкой. Куда бы она ни пошла, за ее спиной слышались смешки и перешептывания.

Ей хотелось зареветь, наброситься на шутников с кулаками, повалить на пол… Но это было бы безрассудно. К тому же, у нее был план мести куда как более страшной.

— Я собираюсь вызвать Косматого, — сообщила она Шону.

У него отвисла челюсть.

— Не понял?

— Ты меня слышал. Я собираюсь вызвать Косматого.

Он вытаращился на нее:

— Ты что, в него веришь?

Келли пожала плечами.

— Не знаю. Может быть. Я сделаю все, как сказал этот чудак Сол. И вызову Косматого из болота.

— А что потом? — спросил Шон.

— Сол говорил, что если я вызову Косматого, ему придется делать все, что я захочу.

— И чего же ты хочешь, Келли?

Она снова пожала плечами:

— Честно — не знаю. Напугать Зика и Деккера до полусмерти? Может быть, выгнать их вон из города?

Шон засмеялся:

— Да ладно тебе. Ты же шутишь, правда?

— Нет. Я совершенно серьезно, — сказала Келли.

Шон смотрел на нее в упор:

— То есть ты хочешь вызвать из воды ужасного болотного монстра, потому что?..

— Потому что я хочу все изменить, — сказала Келли. — Потому что я не желаю до конца года быть Девочкой-Пиявкой. Потому что… — Тут ее взгляд упал на какой-то предмет на тропе. — Шон, смотри, — показала она пальцем.

Посреди тропинки лежала на боку мертвая птица. Большая черная птица с красными отметинами на крыльях и хвосте. Крошечный черный глаз бессмысленно уставился в раскаленное небо.

— Нам нужно пятьдесят капель крови, — пробормотала Келли. Она нагнулась и подобрала мертвую птицу. — Пожалуй, это и есть та кровь, которая нам нужна. Пошли, Шон. Давай сделаем это!

23

Сложив ладони лодочкой, Келли отнесла в них птицу домой. Тельце птицы еще не успело остыть. Келли рассчитывала, что необходимые пятьдесят капель крови выдавить сможет.

— Это безумие, — твердил Шон. — Пожалуйста, Келли, не надо.

— Это не просто безумие! — воскликнула та. — Это сногсшибательно! Это невероятно! — От волнения все ее тело покалывали мурашки.

Она положила руку на плечо брату.

— Понимаю, ты боишься. Но, Шон, знаешь что? Если не сработает, если окажется, что нет на свете никакого Косматого, тебе не придется больше его бояться!

Она думала, что это его успокоит. Или, по крайней мере, заставит замолчать. Однако не тут то было.

— Пожалуйста, не надо, — снова заныл он, дергая ее за руку. — Ну пожалуйста.

— Ладно, ладно. Ты свою точку зрения высказал, — сказала она. — Я твое мнение знаю. Но я сделаю это во что бы то ни стало. Ты можешь присоединиться и помочь мне. Или отсидеться дома, прячась под кроватью. И пропустишь потрясающее приключение.

Он смотрел на нее с напряженным лицом, пряча руки в карманах. Наконец, он тяжело вздохнул.

— Хорошо. Я с тобой. — Его голос дрогнул. — Все равно ведь не сработает, так? Так ведь?

— Ну… есть только один способ узнать, — пробормотала Келли. Она передала Шону листок черной бумаги. Потом извлекла из ящика буфета острый столовый нож.

— Чт… что ты собираешься делать с этим ножом? — пролепетал Шон.

Келли нахмурилась.

— Надо выпустить из птицы кровь, неужели не ясно?

Одной рукой она держала мертвую птицу. В другой сжимала нож.

Они вышли из дома, свернули за угол и выбрали тропу, ведущую на болота. Послеполуденное солнце то и дело скрывалось за облаками. Длинные тени вытянулись перед ними и тут же исчезли, когда солнце в очередной раз скрылось.

Ни ветерка. Деревья и кусты стояли, не шелохнувшись. Горестные крики какой-то птицы над головой да шлепанье сандалий по земляной тропе — вот и все, что слышала Келли.

Они свернули к реке и двинулись по тропинке, ведущей к Омуту Чудовищ. Вокруг не было ни души. Стояла мертвая тишина. Даже неугомонные сверчки умолкли.

Река под затянутым тучами небом казалась свинцово-серой с тускло-зелеными пятнами. Волны, подгоняемые медленным течением, тихо плескались об илистый берег.

Келли, прищурившись, смотрела на песчаную отмель, окружающую Омут Чудовищ. Солнце снова вынырнуло из-за туч, и на воде заиграли тысячи искр. Шон неподвижно держал перед собою листок черной бумаги.

— Мы действительно это сделаем?

— Не болтай, — сказала Келли. — Твое дело — помогать.

Она забрала у него бумагу и расправила ее на земле.

— Придерживай ее. Смотри, чтоб не сдуло.

— Да ветра же нет, — сказал Шон.

— Не перечь, Шон. Просто придерживай бумагу. — Келли вовсе не хотела разговарить с братом так грубо. Она поняла, что ужасно волнуется. Тело ее было напряжено, словно все мускулы завязались узлом.

Она опустилась на колени и положила птицу на землю. Тонкие ножки птицы неподвижно торчали вверх. Голова с остекленевшими глазками неестественно вывернулась. Перья были на ощупь сухими и жесткими.

Келли занесла над ней нож.

— Надеюсь, кровь еще не свернулась, — пробормотала она.

— Не могу смотреть. — Шон закрыл ладошкой глаза.

Келли не ответила. Покрепче перехватив рукоятку ножа, она поднесла лезвие к птице. Затем резко надавила, глубоко погрузив нож ей в брюшко, и вспорола его точно посередине.

У нее возникло пугающее ощущение, что птица сейчас отчаянно закричит. Но она, разумеется, лежала тихо и неподвижно. И когда Келли посмотрела на проделанный ею разрез, темная струйка крови побежала из гладкого, покрытого перьями брюшка.

— Да! — вскричала Келли, взметнув кулак над головой.

— Больная, — пробормотал Шон. Обеими руками он покорно придерживал бумагу.

Келли положила нож рядом с птицей. Затем она погрузила указательный палец в струящуюся кровь.

— Пятьдесят капель на бумагу, — сказала она Шону. — Потом нужно десять раз кликнуть Косматого по имени. Посмотрим, что получится.