Магнит (СИ)

***

Выполнить желание таинственного незнакомца приравнивалось к самоубийству. Но не выполнять его тоже означало верную смерть, иначе как понимать его угрозу?

Главной проблемой являлось то, что увильнуть из дома ночью — задача не из лёгких. Если у Чарли родители более чем лояльны, у Сидни мать больше думает о своём маникюре, чем о своей дочери, Билли уже все привыкли видеть дома не раньше трёх утра, то со мной, Бри и Лексой ситуация обстояла иначе.

Про Бри можно разговор даже не начинать: в глазах родителей она — умница и отличница, и этот имидж, этот образ нельзя рушить, даже если этого потребует президент Соединённых Штатов Америки.

Родителей Лексы разочаровывать тоже было опасно, ведь в их лицах она на плохую девочку, как ни удивительно, не тянет. Лекса дома и Лекса с нами — это два абсолютно разных человека.

Ну а про моих и говорить нечего. Мать никогда не поддерживала мою дружбу с тем же Билли, хотя со временем ей пришлось смириться. И ко всем вечеринкам и сборищам она относится скептически. А к ночным походам — тем более.

Первое, что нам пришло в голову, — пустить слух, что Сидни устраивает вечеринку, но эта идея сразу была названа провальной, и не зря. Потому что о смерти Джо, может, в городе уже не говорят, но вечеринки устраивать запретили. Минимум — на месяц, максимум не определен.

И других идей у нас не возникало. Сбежать тайно, через окно, сделать вид, что вышли подышать воздухом — всё это не подходило. Призвать духов, помолиться, написать письмо Санта Клаусу — недейственно, либо отнимает кучу времени, которого у нас и так нет.

Таким образом, мы сами поставили себя в ситуацию не просто глупую, но в безвыходную и, вероятно, смертоносную.

Ребята ушли минут через двадцать после завершения переписки. И мама провожала их таким взглядом, будто они что-то украли. Например, её доверие. Хотя Бри улыбнулась напоследок, как ангелок, и только у самого чёрствого человека от этой улыбки могло не растаять сердце.

Я взял телефон и набрал номер Лексы — мы договорились с ней созвониться.

Трубку она взяла не сразу.

Наконец, я услышал её голос, по которому можно было судить, что волнение её не оставило.

— Нет, — сказала она, вздохнув. — Не пускают.

— Я даже спрашивать не буду, и так всё ясно, — ответил я. — Подожди, а как ты им сказала?

— Кто-то идёт, — не ответив на мой вопрос, сказала она, даже не столько мне, сколько самой себе. Я представил, как она выглядывает в коридор, стоя у стены, и на миг мне самому стало не по себе.

— Показалось, — дрогнувшим голосом продолжила она. — Да так, обыкновенно. Спросила, отпустят ли меня кое-куда ночью.

— И ты, конечно, не сказала, что в лес, — больше утвердил, чем спросил я.

— Не сказала.

— Будут думать теперь, что ты хотела переспать с кем-нибудь пол покровом ночи.

Она фыркнула.

— Ладно, я сообщу, если будут какие новости, изменения, — сказала она. — До связи.

— Пока.

Она бросила трубку, и я бросил телефон на кровать. Затем оглядел комнату отсутствующим взглядом, хмыкнул и вышел за дверь. Кажется, я проголодался.

Спускаясь по лестнице, я заметил, что мать стояла внизу с озадаченным видом. Увидев меня, она подошла к нижней ступеньке и, не дожидаясь, когда я спущусь к ней, начала говорить:

— Мистер Клаус написал, что сегодня ночью у вас будет специальное занятие… это правда?

Меня будто гвоздями в пол вбили. Я чуть было не покачал головой, но тут же улыбнулся.

— Да, мам, правда. Понимаешь, биологию… э-э-э… биологию лучше изучать на природе, в реальных условиях, как, собственно говоря, и физику, но сейчас речь не об этом. В общем, да.

Мать подняла брови, но кивнула, что означало, что мне она верит. И сообщению от мистера Клауса тоже.

Правда, я был уверен, что мистер Клаус это сообщение не писал.

Наш враг так хочет с нами встретиться, что решил нам помочь. И я понятия не имею, радоваться этому или нет.

Зайдя на кухню, я подошёл к столу, на котором стояла вазочка с конфетами, и взял себе несколько. Потом направился обратно к себе в комнату, с самым неприятным чувством. И чувство это родилось не столько потому, что пришло это фальшивое сообщение, сколько потому, что я отреагировал на его приход гораздо спокойнее, чем следовало бы.

Только я сел за стол, чтобы по решать задачи по физике, как чуть не подпрыгнул на месте от внезапного уведомления на своём телефоне. Я встал, подошёл к кровати, взял телефон…

В заумных книжках с героями с трепещущими сердцами, вернее, женоподобными героями, написали бы, что я обомлел, что у меня вздрогнуло сердце, побледнело лицо. И я лишился чувств. Но на деле я просто смотрел на экран, на котором было сообщение от неизвестного абонента, подняв правую бровь. А потом поднялась и левая.

«Получил известие? Твои друзья теперь тоже смогут отправиться на ночную встречу. Своё дело я — или мы — выполнил или выполнили. Теперь очередь за вами. Встретимся в пол девятого.»

***

Итак, в восемь вечера мы снова встретились у моего дома. Чарли притащила фонарики, оставшиеся после того её трагического похода, Бри — компас, хотя я понятия не имею, нужен он или нет. Лексе прямо-таки не стоялось на месте: она всё время встряхивала ноги и тёрла руки, будто ей было холодно.

Сидни и Билли решили двинуться своим ходом. Почему именно они и вместе — не знаю и знать не хочу.

Чарли уселась на пассажирское место рядом со мной, Лекса и Бри сели за нами. И сидели они как на раскалённых углях.

— Я не верю, что всё закончится нормально, — сказала Бриджет, как только мы выехали на дорогу. — Я хочу в это верить, но я не могу.

— Все мы хотим того, что невозможно, — пожав плечами, сказала Шарлотта. Она, как казалось, вообще не волновалась. Ни капельки. И я действительно был поражён этому.

— Как ты можешь сохранять спокойствие, когда всё вот… всё вот так? — спросила Лекса. Чарли вздохнула и обернулась к ним.

— Просто я уже слишком много видела. Меня уже не напугаешь.

В каком-то смысле она даже была права. Всё же это она видела, как погибла Хейли, не мы.

А теперь мы ехали туда, где всё случилось. В надежде, что получим какие-то ответы.

Вскоре мы подъехали к лесу и вышли из машины, решив припарковался прямо тут, у входа. Сидни и Билли уже ждали нас, причём было видно, что Сид от общения с моим другом была не в восторге. А может, от предстоящего вечера. Кто знает.

— Выдвигаемся! — заорал он, заметив нас. Я еле сдержался, чтобы не закрыть лицо ладонью, лишь бы не видеть этого придурка. В таком состоянии, в каком он был сейчас, поговорить с ним адекватно невозможно.

И мы двинулись туда, откуда возвращаются не все. И что-то подсказывало мне, что этот вечер не станет исключением.

Я боялся, что кого-то из своих друзей сегодня вижу последний раз.

Шли мы долго, минут семь, наверное, и молчали, потому что язык не поворачивался что-либо сказать. Вдруг любое сказанное слово использовались бы против нас? Мы не знали правил этого леса, грозящего нам смертью, и чем дальше мы по нему продвигались, тем яснее становилось, что всех его тайн нам никогда не удастся разгадать.

Тишину нарушила Чарли, внезапно сорвавшаяся с места.

— Это здесь! — воскликнула она. — Это здесь было! Чёрт побери, это было…

Она остановилась как вкопанная. Я встал рядом с ней и раздвинул кусты, надеясь увидеть за ними ту самую поляну, на которой, как рассказывала Шарлотта, и прошёл тот самый шабаш.

Однако вместо поляны я увидел приземистый двухэтажный домик.

— Что это? — спросил я.

— Его тут не было, — уверенно заявила Чарли. — Я готова поклясться чем угодно, но этого тут не было.

Мы осторожно перебрались через кусты и подошли поближе. Никого рядом с домом не было, да и сам он выглядел, скорее, как хижина какого-нибудь лесника. Вернее, очень богатого лесника.

— Не нравится мне это место, — чуть ли не шёпотом сказала Бри.

— Думаю, те, кто тут живёт, тоже от этого места не в восторге, — Лекса улыбнулась. — Но мы тут всего на одну ночь.