Комната ужасов. Дилогия

Рон прижал, а потом вежливо убрал ее руку.

— Осторожно, идут.

Векки несла нечто, завернутое в полотенце.

— Эй, молока, кто–нибудь, — попросила она.

— Что? Что? — Девочки нагнулись над свертком, движимые вечным женским инстинктом. Полотенце в руках Векки извивалось и мяукало. Появилась изящная белая лапка и солнечно–рыже–черная грудка. Ребята сидели за столом с откровенно разочарованными лицами. Особы женского пола суетились и ворковали. Боб колебался. Было подано молоко в блюдце.

— У–ти, какой малюсенький!

— Какие у бедненького ребрышки.

— Посмотри, как он лакает молочко, умненький такой мальчик!

Голоса мешались.

— Посмотри повнимательней, — сказал Боб, — умненькая девочка.

Векки подняла глаза.

— Паштет. Вот что нужно. Положи ему в блюдечко, Боб. Ну пожалуйста! — Опустив голову, она смотрела на него из–под ресниц. Боб достал другое блюдце, положил ложку паштета.

— Давай оставим его, а? Ну пожалуйста, пап! Ладно? — Баунти повисла на руке отца.

— Ты говорил, что мы заведем кого–нибудь, помнишь, пап? — Харвест завладела другой рукой.

Рон посмотрел на Джейми и поднял брови. Джейми отломил кусок хлеба, намазал его маслом и паштетом.

Боб вздохнул. Три особы женского пола обменялись косыми взглядами. Векки слегка надула губки, облизала их язычком, придвинулась поближе к Бобу.

— Ну хорошо, хорошо. Рон, позвони после обеда в супермаркет. Закажи плюс к нашему списку, полпачки кошачьего питания и ошейник от блох. Она чешется.

— Лишнее, — пробурчал Джейми. Женщины повернулись к нему. — Эта штука, от блох, — добавил он поспешно, — к утру ни одной блохи не будет. Вы видели хоть одно насекомое в доме?

Они прошли гуськом в первую из «нарезанных» комнат. Баунти демонстрировала правильную технику удавления филенки без порчи.

— Черт, — сказала она. — Обнажился деревянный брус.

— Ты рассчитывала найти сокровище с первого раза? — спросил отец.

— Я надеялась. Что, нельзя?

— Чур я следующую, — проявил инициативу Боб.

За два часа они отколупали на пятерых двадцать досок. Векки ухаживала за котенком. Баунти засунула стальную рулетку за ремень джинсов и попыталась стереть тыльной стороной ладони грязь на лбу.

— Ничего не понимаю, — проговорила она.

Рон положил свою стамеску.

— О чем это ты?

— Да обо всех этих чертовых деревяшках. Брус двадцать пять на двадцать пять. Стволы целые. Между центрами по полметра. То есть по двадцать пять сантиметров друг от друга.

— Это я понял. В чем проблема–то?

— Это может выдержать двадцать таких этажей.

— Раньше с запасом все строили.

— Но не с таким! Потом, это же недавно делали. Стен не было. Не рухнуло ведь, однако, до того.

— Нет. Что дальше?

— А то, что не было никакой необходимости. Если им надо было просто наделать комнаток побольше, взяли бы что–нибудь, чтоб только держалась филенка. Пять на десять, ну, пусть, по тем временам — десять на пятнадцать. С запасом. Зачем такое количество лишней древесины?

— Может, взяли, что было под рукой.

— И сколотили по четверть метра друг от друга? Предложение не принимается.

— Допустим. Каково же объяснение? — Рон протянул руку и откинул локон с ее лба.

— Я вся мокрая.

— Тебе идет, — прервал он.

— Благодарствуйте. Как насчет лимонада и небольшого совещания?

Котенок был удален со стола.

— …так что, сами видите, получается ерунда, — закончила свой рассказ Баунти.

— Ну, а на что идет такой брус, ты знаешь? Где–то же должен он использоваться, не просто же так их распиливают? — спросил Боб.

— В кораблестроении, разве что. Видели здоровенные корабли у причала Ридж–Ривер, по дороге сюда? Вот где здоровенные деревяшки! Нагрузку выдерживают офигительную.

Боб сделал долгий глоток из стакана:

— Так. Если они для большой нагрузки, какую же нагрузку они несут?

— Да никакую.

— Что над ними? Где план верхнего этажа, который вы тут пытались начертить?

Четверо молодых людей зашелестели листами бумаги, Векки в это время чесала котенку шейку.

Рон запустил пятерню во всклокоченную шевелюру.

— Ерунда какая–то. Мы с тобой, Баунти, пропустили–таки сектор. Как раз над бальной залой.

— Не может быть!

— Точно–точно!

Все отправились, как по команде, наверх, Векки — с кошечкой на груди. Баунти со своей землемерной рулеткой принялась за измерения. Котенок вывернулся из рук Векки и поймал конец ленты. Звереныш замер.

— Смотрите! — воскликнула Харвест. — Дверь в чулан.

Разгребли ведра и швабры, потом убрали ненужные полки. Боб постучал по задней стене чулана костяшками:

— О черт! Да это будет потверже дерева!

Джейми притащил стамеску, соскоблил краску. Все забились в узкий чулан, бедро к бедру, нога к ноге, вдыхая влажный запах друг друга. Джейми чувствовал тело Харвест, она наклонилась, заглядывая через плечо отца, но волнение не носило эротического характера.

— Металл, — изрек со знанием дела Боб.

— Свинец. Как насчет тяжелой нагрузки?

Сквозь свинцовую стену нельзя было, похоже, проникнуть никак. Это все, что обнаружили исследователи, удалив деревянную облицовку — по стальному швеллеру с каждой стороны свинцового листа.

— Ладно. Ясно, что так это не откроешь, — заметила Баунти, — что–то не видно ни ручки, ни замка. Как же это открывается?

— Лифт, — пробормотал Джейми.

— Как это? — не понял Боб.

— Лифт. Внутрь не открывается. Наружу не открывается. Так? Вниз не убирается. Снизу было бы что–то видно. Должно подниматься. — Джейми показал на потолок чулана. Чердак был захламлен грязными сосновыми досками. Боб щелкнул выключателем, свет, однако, не загорелся, так что Джейми пришлось открыть дверь на маленькую лестничную клетку и другую дверь, напротив, ведущую на крышу. Юноша держался от парапета подальше.

Узкий коридор света помог обнаружить слуховые оконца. Некоторые удалось открыть, с других стерли грязь рукавами. Наконец кое–какая бледная иллюминация подрассеяла мрак.

— Осторожно ноги, Баунти, — предупредил Рон. Баунти пришла босиком.

Маленькие облачка пыли взрывались под ногами при каждом шаге.

— Спусти на пол котенка, Векки, — посоветовал Боб, — пусть мышей отпугивает.

— А если крысы? — Векки прижала киску крепче.

— Только не в этом доме, — прошептал Джейми.

— Ну, умнейший, где твой лифт? — насмехался Рон.

Джейми отсчитывал шаги: «одиннадцать, как раз до угла, тринадцать, четырнадцать.»

Кладоискатели зашли за угол, пригнув головы под нависшим стропилом. Жиденький свет оставлял провалы мрака. Боб протянул руки, нащупывая путь. Раздался жуткий треск, мужчина оказался стоящим на одном колене.

— Чертов пол провалился! — заорал он. — Посветите кто–нибудь!

Джейми пошарил в кармане. Там лежал коробок с одной оставшейся спичкой. Юноша вспомнил и усмехнулся. Он чиркнул спичкой, потом подпалил сам коробок.

— Найдите кто–нибудь бумаги, этого надолго не хватит.

Рон обнаружил еще окно, черное стало серым. Скрипя и стеная ржавыми гвоздями, доска подалась, Боб отодрал ее от пола и высвободил ногу.

— Со мной все в порядке, — сказал он, охая. — Только штанину разорвал, да голень чуть задел. Неглубоко провалился. Там, точно, есть что–то прямо под полом.

Мужчина встал на колени и пошарил рукой в занозистой дыре.

— Свинец! Под этим — второй пол. Похоже на свинцовые листы.

— А вон — механизм, — заметил Рон.

Боб, хромая, подошел к проржавевшему сооружению. Цепь, зажатую между двумя зубчатыми шестернями, держал тяжелый замок. Вторая цепь шла с огромного стального веретена поверх другого ворота, подвешенного на кронштейне. Второй конец цепи был свободен, последнее звено — разорвано. Под свободным концом лежал свернутый бухтой трос, от него, как только Боб его коснулся, отслоились струпья ржавчины.

— Боб! У тебя кровь! — Векки заволновалась.

— Ерунда. Сейчас остановится. Царапина.