Игры рядом

хоже… на… пустыню?

— Умница, — похвалил я. — Очень похоже, да? Ну и за каким же хреном твоя, я полагаю, любящая кормилица нас сюда зашвырнула?

Дарла медленно покачала головой. Куэйд, о котором я уже почти забыл, негромко хихикнул и вдруг, рухнув на колени, завопил, молотя здоровенными кулаками по песку.

Я дал ему такую затрещину, что он повалился навзничь. Потом я снова повернулся к Дарле.

— Ладно. Сейчас надо решить, как выбраться отсюда. Не стану скрывать, предложений у меня нет. Пока что…

Я сощурился, огляделся, пытаясь определить направление. Солнце стояло невысоко (тогда я еще не знал, что здесь солнце никогда не поднимается высоко), и мне казалось, что с некоторой погрешностью я, возможно, смогу определить, где восток. Снежные Пески с трех сторон окружены скалами, за которыми — океан, и только на востоке переходят в степь. Правда, я понятия не имел, где именно мы находимся — может статься, на самом западном краю, и тогда мы, конечно, умрем. Мы и так почти наверняка умрем, причем, наверное, совсем скоро, но тогда я еще этого не понимал. Понимание пришло позже.

А пока я решил, будто знаю, где восток, и принял как данность, что степи совсем недалеко. Иначе можно было просто сесть и ждать, пока жара и жажда сделают свое дело.

— Пока что… — слабо проговорила Дарла, и я очнулся от невеселых мыслей, поняв, что так и не довел фразу до конца.

— Пока что будем просто идти, — отрезал я и бодро зашагал спиной к солнцу.

Мне было всё равно, пойдут ли они за мной. Во всяком случае, я так думал.

Они, конечно же, пошли.

Мне понадобилось два или три часа, чтобы осознать всю плачевность положения. Странно — эта пустыня совсем не выглядела жаркой. Раскаленный песок из-за бледности цвета казался прохладным, мутная дымка в небе напоминала облака, а солнце, такое далекое и маленькое, не могло причинить вреда. Так было бы, если бы я смотрел на всё это, нарисованное рукой моего отца. Он был отличным техником рисунка, но никогда не мог передать изображением истинную суть предмета.

Я знаю, как бы я нарисовал эту пустыню.

Сняв рубашку я обвязал ее вокруг пояса, потом оторвал рукав и обмотал лоб. Каждую четверть часа приходилось останавливаться, чтобы выжать пот. Потом я снял штаны и остался в исподнем и одних сапогах. В них было невыносимо, но я не смог бы пройти и десять шагов по горячему, как днище кипящего кухонного котла, песку.

Куэйд и Дарла шли за мной.

Я ни разу не обернулся, чтобы удостовериться в этом, но они шли — я слышал их тяжелое, хриплое дыхание у себя за спиной, время от времени — всхлипы, иногда — глухие рыдания Дарлы. Не оборачиваясь, я сухо посоветовал ей не реветь — следовало беречь любую влагу. Она затихла почти сразу. Один раз мои спутники сильно отстали — кажется, кто-то из них упал. Не знаю, остался ли другой поднимать его — это меня не волновало. Тогда они почему-то были мне в тягость.

Мы шли до темноты. В подступающем мраке я увидел вдалеке невысокие скалы, торчащие прямо из песка, и ускорил шаг.