Последствия больших разговоров (СИ)

   - Что вы как дети?! Это же не на самом деле! Никто не узнает!..

   - Но я-то буду это знать!.. Ладно, если уж целоваться, то я буду с Ванькой, он хоть симпатичный...

   - Не зря я всегда замечал, что ты как-то странно на меня поглядываешь!..

   - Как вам не стыдно!..

   - Артем, ты ж у нас специалист, мусечка ты наша! Иди сюда!..

   - Мой бойфренд меня убьет!

   - Хватит! - страшным голосом рявкнул Михаил. - Человек погибает, а вы!.. Живо целуйтесь!

   Его крик раскатился по окрестностям, словно удар грома, и все зачем-то посмотрели на небо. После чего, мучительно сморщившись, приступили к выполнению "мерзкого плана", и наступила тяжелая, душная тишина.

   План Оружейника сработал на тридцатой секунде. Воздух вспорол тонкий дребезжащий гневный вопль:

   - Ироды, что ж вы делаете... на кладбище!.. господи прости, да что ж вы творите, святотатцы!..

   Михаил мгновенно бросил Шталь, которая ойкнула, шмякнувшись на землю почти с двухметровой высоты, и, развернувшись, с внезапной отвагой ринулся навстречу зеркальному существу, из распахнутого рта которого несся абсолютно человеческий, негодующий голос. Он успел отмахать с пяток метров, и тут существо дернулось всем телом, словно кто-то невидимый изо всех сил встряхнул его за плечи, и перед ним образовалось густое, искрящееся облако в форме человеческого тела, оставив за собой перепугано-возмущенную пожилую женщину с растрепавшимися волосами и окровавленной рукой, ткущей перед собой мелкие крестные знамения. Облако, сверкая и переливаясь, рванулось навстречу Михаилу, и в нем, стремительно сменяя друг друга, мелькало бесчисленное множество человеческих лиц, искаженных болью и яростью. На несколько секунд оно застыло перед Оружейником, густея на глазах, мелькавшие в нем лица обрели четкость черт, и за это мгновение Шталь, потрясенно смотревшая на клубящееся зеркало, увидела в нем злое лицо Михаила, но зеркальный Михаил казался моложе, чем его живой двойник. Лицо Оружейника сменилось испуганным детским лицом, и Эша не без труда узнала Сашку-Модистку, которой на вид было лет восемь. Тут же на нее наплыло лицо незнакомой черноволосой красотки, обнажившей в злом оскале великолепные зубы, а следом в зеркальном облаке вновь закружился целый хоровод лиц, и в какой-то момент Эше показалось, что в этом хороводе мелькнуло ее собственное лицо. Ее - и в то же время не ее - и дело тут не в том, что лицо, пролетевшее в зеркале, принадлежало девчонке не старше шестнадцати. Тугие каштановые косички - да, черты лица - да, но только не эта почти маниакальная злоба в хищном прищуре глаз и не гримаса отвращения, изуродовавшая губы. У Эши Шталь просто не может быть такого выражения лица. Никогда не было.

   Так что это не могла быть Эша Шталь.

   Михаил гигантским прыжком отскочил назад, кто-то, кого Шталь не разглядела, тем временем выбежал из оцепления и, подхватив старушку, помчался обратно, а воздух вокруг зеркального облака помутнел, в мгновение ока обратившись густым белесым туманом, и безумная пляска зеркальных человеческих лиц утонула в нем, скрывшись с глаз и принеся тем самым Эше несказанное облегчение. Белесый клубящийся сгусток медленно поплыл вверх, разрастаясь и разрастаясь, в нем несколько раз едва заметно мелькнули зеркальные лепестки, словно машущие руки утопающего, но туман лишь прогнулся, но не прорвался, не дав лепесткам пробиться наружу.

   Потом облако начало сжиматься с той же стремительностью, что и росло. За несколько секунд оно сгустилось до размеров футбольного мяча, в нем что-то прозрачно хрустнуло, а затем к облаку устремилась жаркая пылающая птица, выпущенная Говорящим с огнем, и облако окуталось пламенем - настолько ярким, что Эша невольно закрыла глаза рукой и сунулась лицом в землю. Сверху дохнуло страшным жаром, потом раздался некий всасывающий звук, похожий на вздох великана, а затем наступила непривычная, звенящая тишина, прошитая далеким воробьиным чириканьем - мирная, покойная тишина, в которой не ощущалось больше никакой опасности.

   Эша открыла глаза и осторожно подняла голову. Наверху не было ничего кроме пасторально-голубого неба, перечеркнутого рябиновыми ветвями, чуть колышущимися на ветерке, и в правой его части безмятежно сияло солнце. На одной из веток раскачивался взъерошенный воробей и, склонив голову, с любопытством смотрел на людей внизу.

   - Что - все? - сипло спросила она у воробья.

   - Конечно все, - не без надменности отозвался воробей голосом Оружейника. - Я ж говорил, хороший план!

   В поле зрения Шталь появилась рука, и она, ухватившись за нее, поднялась на ноги, принявшись вытирать губы тыльной стороной ладони. Михаил обиженно фыркнул:

   - Ладно, не так уж и плохо было! Иван Дмитриевич, вы уверены, что это все, что ничего не попало на землю или где-нибудь вскоре не пройдет какой-нибудь нехороший дождик?..

   - Там была такая температура, о которой ты даже и не слыхал никогда! - огрызнулся Говорящий с огнем, утирая вспотевшее лицо.

   - Как в жерле вулкана? Погодите-ка, но ведь из вулканов летит пепел...

   - Ты меня раздражаешь! - заявил Иван Дмитриевич и неторопливо отошел в сторону. Слава присел перед Зинаидой Виссарионовной, удерживаемой мощными руками Глеба и принялся перевязывать ей распоротую ладонь. Старушка извивалась, пытаясь вырваться и ни на секунду не прекращая грозить небесной карой всем, кто попадался ей на глаза, включая даже воробьев. Зеленцовы и Коля-"нотариус" сгрудились вокруг того места, куда упал крест, взбудоражено совещаясь, прочие же, морщась и избегая смотреть друг на друга, отчаянно терли рты рукавами и сплевывали, только Шкатулочник мечтательно смотрел вдаль.

   - Хватит плеваться! - сипло сказал Оружейник, опускаясь на скамеечку перед черной оградкой. - Забыли, где находитесь?!

   - Эй, - Марат похлопал по плечу сначала Таможенника, потом Орлову, которые все еще занимались поцелуями, - заканчивайте! Все уже!

   Алла, встрепенувшись, оттолкнула Гену, который сердито буркнул:

   - Елки, вот надо было тебе это говорить?!

   - Так, - резко сказал Слава, - давайте сразу договоримся! О том, что тут было - никому и никогда!

   - Как будто кто-то станет возражать! - фыркнул Борис.

   - Но это же было прекрасно! - небесным голосом произнес Шкатулочник.

   - Заткнись, бога ради! Господи, - Полиглот шлепнул ладонями по бритой голове, - на кладбище, на святой земле!.. Нам ж теперь вовек не отмолиться!

   - Прекрати, - вяло возразил Михаил, - человека ж спасли. Думаю, он поймет. И они тоже, - он кивнул на нестройные ряды надгробий, залитые солнечными лучами.

   - А как же эмоции? - спросила Эша и посмотрела туда, где сгорело белое облако с кошмарным зеркальным существом. - Все эмоции, которые оно накопило? Они развеются? Или останутся здесь?

   - Их больше ничто не держит, - Михаил пожал плечами. - Думаю, они ушли. Я очень этому рад...

   - Потому что там была часть тебя?

   Оружейник, прищурившись, посмотрел на нее, потом, усмехнувшись, стукнул кончиком указательного пальца по шталевскому носу и встал.

   - Отвезу старушку в больницу, пока народ вместе с Дмитричем будет заниматься ликвидацией нашей нехорошей вещи.

   - Отличный повод удрать от толпы очень злых коллег, которым пришлось целоваться друг с другом у всех на глазах, - заметила Шталь.

   - Да, поэтому я пойду быстро, пока они не вспомнили, кто все это предложил, - Оружейник вздохнул с оттенком смущения. - Ты уж прости, что пришлось... Хотя, какого черта я извиняюсь?! Это было классно!

   - Советую тебе похоронить это событие в своей памяти! - резко сказала Эша. - И, надеюсь, ты осознаешь, что теперь вопросы тебе буду задавать не только я?

   - Это еще один повод слинять отсюда как можно быстрее! - ответил Оружейник и немедленно осуществил сказанное, а его место занял Электрик, знакомо спросив: