Тройная игра. Книга 1 (СИ)

Он был весь словно пропитан полынью. Сладкий и горький, угрожающий и успокаивающий, удовлетворяющий, но напрочь выбивающий из колеи.

— Во-вторых, не смей повышать на меня голос.

Почувствовав на своей щеке дыхание, сливающееся с пространством, не холодное и не теплое, лишь легкое движение воздуха, Вэлан сглотнул.

Его ноги лежали на столе, когда он резко согнул одну и оттолкнулся от черного камня, попробовав свалить сидение и существо позади; но словно уперся спиной в стену.

Мэдлер поднял взгляд на Дерека, который сидел не шелохнувшись, как овощ. Опять эти пустые мертвые глаза в еще живом теле.

— Хочешь знать, зачем он здесь? — Давид сжал предплечья Вэлана сильнее. — Он здесь для того, чтобы научить тебя.

— Что ты собираешься делать с ним?! — не переставал огрызаться Мэдлер.

Челюсти стиснуты, ноздри яростно раздуваются.

— Смирению. Покорности. Отвечать за свои поступки, — пропускал мимо ушей гневные реплики Давид.

Тут Вэлана словно обухом по голове огрели. В горле застрял ком.

Мэдлер часто-часто заморгал и замотал головой.

— Нет-нет-нет-нет. Нет, пожалуйста, я все понял, отпусти его. Он тут вообще ни при чем...

— Что ты понял?

— Что мне не стоило ничего ему рассказывать, что... — Мэдлер нервно дернул головой. — Да блядь... Отпусти его! Я буду делать все, что ты скажешь! — ярость снова захлестнула разум.

— Конечно будешь. Раз по-хорошему ты не понимаешь, буду заставлять силой. Да, буду дрессировать тебя. Глупого дикого звереныша, — Господи, этот змей словно сидел в коре головного мозга, он буквально произносил вслух мысли Вэлана. — И знаешь, почему у меня получится? Потому что я сильнее. Просто и примитивно.

— Не трогай его, прошу тебя... Делай со мной все, что хочешь, но не его... Отпусти его, — зашептал Вэлан, закрыв глаза.

— Нет, я не буду делать тебе больно, Вэлан, — Давид скривил губы, Мэдлер почувствовал их движение у себя на скуле. — Я не буду пытать тебя, угрожать убить тебя, заниматься всей этой ерундой. Физическая боль вряд ли тебя напугает, не так ли?

Ни на секунду не теряя Дерека из виду, Мэдлер снова сглотнул и отрицательно закачал головой. Он не отвечал на вопрос, он просто мысленно повторял фразу “не трогай его” и вторил ей телом.

— Я буду заставлять тебя делать то, что ты не захочешь делать, смотреть на то, что не захочешь видеть. Заставлю осознавать свое бессилие вновь и вновь. Ты будешь переступать через свои принципы, пока ненависть к самому себе не захлестнет тебя и не раздавит. Я избавлю тебя от прошлого, за которое ты так отчаянно цепляешься, вопреки обстоятельствам, вопреки всему, что тебе говорят. И когда твое бунтующее эго будет сломано, Вэлан, тогда мы попробуем найти общий язык снова.

По телу пробежал холодок, волосы на затылке зашевелились. Слова Патриарха прозвучали словно приговор.

— Я все понял, — собравшись с силами, процедил сквозь зубы Вэлан. — Оставь его в покое, — он с расстановкой повторил такую популярную в эти мгновения фразу и добавил: — Пожалуйста.

Душа трепетала, сердце знобило. Ладони сжаты в кулаки. Впервые Вэлану было страшно что-либо говорить, сморозить лишнего, в чем он был мастак.

— Ты уже не на том счету, чтобы я мог априори доверять тебе. Мои доверие и снисходительность ты благополучно выкинул на ветер. Отныне свою преданность будешь доказывать исключительно делом. Никакого пустого трепа. Минимум слов, Вэлан.

Этот сводящий с ума голос, прямо у уха... Голос, таящий угрозу для Дерека.

Мэдлер сделал пару глубоких успокаивающих вздохов. Ноздри раздувались, как у взбешенного быка. Он облизал пересохшие губы, нервно отклонив в сторону от Давида голову.

— Прости, — совершенно чужеродное слово сухо сорвалось с языка. Он толком не знал, за что извинялся. Да плевать — за все сразу, за что бы Давид не был на него зол. — Я идиот, что ослушался тебя. И мне очень жаль, — голова снова нервно дернулась.

Он шел сюда с такой уверенностью, что устроит Патриарху взбучку, а вместо этого приносит свои извинения.

— Хм, — Давид неторопливо поменял расположение рук: правый локтевой сгиб оказался поперек горла, а левая ладонь погладила по голове сидевшего на стуле, поправила его длинные волосы, убрав с лица. — Слова, Вэлан, опять слова. Я же сторонник древних и справедливых традиций. Слышал такую ветхозаветную заповедь как “око за око, зуб за зуб”?

Тут Дерек пошевелился и встал из-за стола.

— Нет, — Вэлан дернулся, схватившись за руку Патриарха, но та, словно тиски, сжала горло, не давая возможности выбраться.

— Мог бы не трудиться, не извиняться, мы бы и так сочлись. Или ты до сих пор думаешь, что твой друг здесь в качестве орудия для шантажа?

Фрейзберг, словно зомби, стал подходить к огромному панорамному окну.

Давид достал из кармана брюк небольшой пульт управления, нажал на кнопку, и окно, прямо перед которым стоял Дерек, стало открываться, отъезжая в сторону.

Ветер на этой высоте был невыносимым, он ворвался в практически пустое помещение, в мгновение ока взметнув в воздух все, что смог.

Гитарист пьяно пошатнулся и остановился на полпути к пропасти.

— Нет! — со спертым дыханием вскрикнул Вэлан.

— Я любил Рима, Вэлан, — Эль де Вор вернул левую руку на голову певцу.

— Нет, Давид, прошу тебя, не надо, Давид, — Вэлан совершенно не узнавал свой голос, пальцы яростно хватались за руку у глотки, мышцы глаз словно свело: они не могли оторваться от образа лучшего друга перед распахнутым окном.

Это бред, это все какой-то идиотизм, ничего этого не происходит... Это просто устрашение...

— Любой поступок влечет за собой последствия, — Давид “обнял” Вэлана второй рукой, поцеловал в макушку и уперся в нее подбородком.

Дерек в очередной раз пьяно пошатнулся и двинулся дальше.

— Нет!!! — что было мочи заорал Мэдлер, пытаясь высвободиться из лап хладнокровного изверга. — Дерек!!! Дерек, стой!!! Давид, не надо!

Дерек сделал легкий, непринужденный шаг.

— Да останови ты его, сука!!! Не смей этого делать! Дерек!!! — Вэлан тарабанил ногами по столу, пытаясь вывернуться, оттолкнуться, хоть что-то, но этот капкан на горле... Мэдлер даже не мог укусить его. Эта хватка была просто неподвижной.

Слезы злого бессилия брызнули из глаз.

Дерек сделал второй уверенный шаг.

— Давид, остановись!!! Дерек!!!

Прозрачные капли заполонили пространство. Соленая вода лилась по щекам, заставляла захлебываться.

Человек сделал третий шаг навстречу сумеречному небу и скрылся из виду, сверкнув полами концертного пиджака.

Крик застрял в горле, время словно остановилось, голова закружилась, и лишь слезы продолжали свой побег.

Давид выждал пару секунд во внезапно наступившей гробовой тишине и освободил Мэдлера.

Эмоции спутались в дурацкий клубок и тоже застряли где-то в голове, или в легких, или в сердце... Вэлан не мог понять, где именно и что именно он чувствует. Но сердце сдавило, оно словно полезло через глотку, выталкивая вперед себя новые порции слез и нечленораздельных коротких звуков.

Задыхаясь, на трясущихся ногах, опираясь на стол, Мэдлер практически подполз к окну. Держась за раму ослабевшими пальцами, Вэл уставился вниз с восемьдесят седьмого этажа.

Ноги совсем подкосились, и неонат рухнул на пол. Слезы неслись непрекращаемым потоком, откуда-то из недр груди буквально вырвался громкий ревущий вдох.

Дерек мертв. Его нет. Его нет по вине Вэлана. Только по вине Вэлана.

Мэдлер схватился за голову, вонзая длинные ногти в дурную черепуху, и согнулся пополам, выдавливая из себя внутриутробный вой.

Он придурок, который впутал своего лучшего друга — единственного друга — во все это. Впутал, и из-за его гордости, его дебильного подросткового бунтарства, из которого он все никак не мог вырасти, теперь его друг мертв. Он сам убил его, своими же чудовищными руками.

Зачем? Зачем ему всегда нужно сопротивляться? Зачем показывать зубы и идти против системы? Откуда весь этот пафос и бесполезные понты?