Волчьи судьбы (СИ)

– А можно как-то определить, какой зверь достался Марго?

– По ней самой? Нет, пока зверь не проснется. Можно, конечно, узнать, какой вид оборотня был у ее матери.

– Думаю, пока это невозможно.

– Ну, нет, так нет, – пожала плечами Иветта, разметав черное покрывало волос.

– Вот вопрос теперь, стоит ли рассказывать Марго, что ее может ждать?

– Хороший вопрос, – согласилась главная волчица. – Да, зверь в ней, может, и не проснется. Но если проснется – для девушки это может стать сильным шоком. Она может испугаться, натворить глупостей. Правда, если сказать все сейчас – она может не поверить, и натворить не меньше глупостей.

– Дело ясное – что дело темное, – вздохнула я, потянувшись. Потом погрузила пальцы в волосы на затылке – один из моих любимых жестов, и сказала, – Думаю, стоит пока просто почаще быть с ней рядом, растолковывая некоторые мелочи. Если что увидит – объясню. Но форсировать события ни к чему.

– Очень разумно, – согласилась Иветта. – Я не решила бы лучше.

– Так учителя хорошие были, – хмыкнула я. – Правда я одного понять не могу.

– Чего же?

– Почему я чувствую свою ответственность за нее, за чужого практически человека?

– Просто она не совсем чужая. Потенциально одна из нас, и ты понимаешь, как ей будет нелегко осознать это, – Иветта подошла ко мне и положила руки на плечи в успокаивающем жесте. – К тому же ты лидер, и хороший лидер. А лидер должен заботиться о своем народе.

– По-моему, я слишком мало знаю для этого, – усмехнулась я. Мои пальцы невольно переплелись с пальцами Иветты.

– Все ты знаешь, – улыбнулась волчица. – Во всяком случае, поступаешь так, как нужно. А это главное.

– Стараюсь, – улыбнулась я в ответ.

– А если нужно будет чем помочь – ты только скажи. Ты же знаешь.

– Знаю и ценю.

Нашу минуту откровения прервала трель мобильного телефона. Как ни странно, не моего, а Иветты.

– Извини, – она отстранилась, нажимая кнопку приема.

Разговор по телефону шел явно не в дружеском русле. Лицо главной волчицы становилось все серьезнее и серьезнее. Во мне проснулись дурные предчувствия.

Когда Иветта выключила телефон, я уже знала, что что-то произошло. И все-таки спросила:

– Что-то случилось?

– Да, Лео. Двое из нашей стаи пропали.

– Кто?

– Вряд ли ты их помнишь. На последней охоте их не было. Лина и Петр. Не так давно они начали жить вместе.

– И оба пропали?

– Оба.

– Может, они просто укатили куда-нибудь поразвлечься?

– Очень хочется на это надеяться. Но они не так давно среди оборотней, и должны были в случае отъезда предупредить своих кураторов.

– И что будем делать?

– Пока рано объявлять всеобщий розыск. Но я предупрежу Филиппа и Реми, пусть они поищут, узнают, где и когда этих двоих в последний раз видели. У них есть опыт подобного рода.

– Почему-то я так и подумала, – ответила я, вспомнив ишт-телохранителей Иветты. – Чем я могу помочь?

– Спасибо, но пока ничем. Надеюсь, все выясниться довольно быстро.

– Хочешь, я заеду к тебе завтра после работы?

– Да, это было бы хорошо, – Иветта сделала попытку улыбнуться, но глаза так и остались серьезными. – Я всегда рада тебе, Лео.

– Я тоже. Значит, я заеду.

– Конечно. А сейчас извини, мне нужно идти.

– Да-да, я понимаю. Надеюсь, все быстро проясниться.

Я искренне на это надеялась. В последний раз, когда вот так начали пропадать оборотни, все кончилось очень плохо. Но пока еще никто не умер. Я очень хотела, чтобы так и осталось.

Мы – не люди, и в этом главная проблема. Даже если наши вот так пропадают, мы заявляем о пропаже, но не можем сказать, что они оборотни, а порой это единственное, что объединяет пропавших.

А если уж кто-то умирает, то мы стараемся, чтобы захоронение свершилось без всяких обследований патологоанатомами. Ибо если о нас узнают – это может привести к охоте и истреблению. Люди с большим подозрением относятся ко всем непохожим. Нет, отдельные люди могут знать о нас, быть нашими друзьями. Но в общей массе…

Нет, мы еще не готовы заявлять о себе, о своем существовании. А если это случится, то сразу и по всему миру. Мы выйдем все: и оборотни, и вампиры – как две самые большие группы нежити.

Вот так и живем. Вся наша жизнь – подполье. Но не сказать, что все так плохо.

Глава 10.

Как и обещала, на следующий день, вернее поздний вечер. Я заехала к Иветте. Дверь мне открыла Глория – так оно обычно и бывало. Но сегодня я чувствовала исходящий от нее тонкий аромат тревоги.

– Привет, Лео, – негромко сказала Глория.

– Привет, – я потрепала ее по волосам. – Как у тебя дела?

– Ничего.

– А что ты такая… взволнованная?

– Я?…

Он необходимости отвечать ее избавило появление Иветты. Главная волчица была в своей любимой домашней одежде – шелковом восточном костюме. Мы поздоровались, обнялись, только потом Иветта спросила:

– Как там у тебя дела?

– Да ничего. За день-то ничего не изменилось. Ты-то как?

– Тоже ничего нового, – вздохнула Иветта. – Ищем. Но ты, наверное, проголодалась после работы. Идем, у нас как раз ужин уже готов.

Мы сидели на кухне, как многие вечера до этого. Я ведь частенько заезжала к главной волчице. В таких вечерах было какое-то особое умиротворение. Семья… И пусть даже нет кровного родства. В конце концов, оно не заменит духовную близость. Мы с Иветтой уже давным-давно забыли и утрясли разделившие нас в свое время разногласия.

Но сегодня витала какая-то неуловимая тревога. Я ее ощущала, но не могла понять причины. Исчезновение членов стаи, конечно, серьезное происшествие, но интуиция подсказывала мне, что здесь что-то другое. Вопрос что.

Мы уже отужинали, и дело плавно двигалось к чаю, когда Глория сказала:

– Иветта, мне что-то не очень хорошо. Я пойду прилягу.

– Конечно, солнышко. Иди.

Девушка удалилась, а главная волчица стала разливать чай, словно все в порядке, но я все-таки спросила:

– С Глорией что-то случилось? Что-то это непохоже на недомогание.

– Она просто переволновалась, – тон ничего не выражающий, но я видела, как Иветта сжала ручку чайника так, что тот жалобно всхлипнул. Поэтому я сказала:

– Давай-ка рассказывай, что у вас тут еще произошло.

– Еще?

– Скажешь нет?

– Не скажу, – она наконец-то оставила чайник и села за стол, обхватив чашку. Но не похоже, чтобы ей было просто холодно. Потом, резко передернув плечами, Иветта проговорила, – Отец Глории объявился.

– В смысле? Ты же говорила…

– Что он выгнал Глорию из дому, когда той и пятнадцати не исполнилось? Все так. И с тех пор он ни разу не интересовался, что с его дочерью, как она! – глаза верволчицы злобно блеснули. – И теперь он объявляется! Спустя столько лет простой телефонный звонок.

– Что ему нужно? – в бескорыстность таких людей я не верила.

– А хрен его знает! – Иветта едва ли не впервые на моей памяти выругалась.

– Но у всего есть свое объяснение…

– Тут слишком запутанная ситуация, – вздохнула Иветта. – Я тебе уже частично рассказывала о ней. Но, видимо, пришло время рассказать все, так как я не знаю, как дальше сложится.