На несколько демонов больше

Я стала нашаривать дверную ручку — увы. Это же, черт по­бери, полицейская машина.

—Останови машину! — потребовала я, ища выхода и не видя его. Меня охватила паника. Я знала, что мне ничего не грозит, знала, что нужно сидеть спокойно — но не могла. Заключенное во мне проклятие было сильнее моей воли. Это было больно, а когда я двигалась, внутреннее смятение было меньше.

—Выпустите! — кричала я, стуча кулаком в пластик.

Эдден выругался — Айви вдруг резко развернулась, одним ударом кулака наотмашь проломив перегородку.

—Тамвуд, какого черта!

Машина вильнула — капитану было трудно следить и за дорогой, и за Айви.

—Она себя изуродует, — ответила Айви, сметая осколки и перегибаясь через сиденье.

Я прижалась в угол в страхе перед ней.

—   Не подходи! — крикнула я, пытаясь овладеть собой. Это не получалось.

—   Тихо, тихо, — сказала Айви и потянулась ко мне рукой.

Я попыталась блокировать, но она неуловимо быстро перехватила меня за запястье, дернула на себя и обвила всем телом, положила к себе на колени.

—Пусти! — завизжала я, но Айви держала крепко.

—   Эдден! — выдохнула она почти мне в ухо.— Остановись. Надо ей еще один укол сделать, а то она себя в кровь измолотит.

—   Поезжай, — сказал Дженкс, — я сделаю.

С гудящим в ушах пульсом я отбивалась, Айви болезненно ухнула, получив затылком по лицу, но не отпустила меня.

—   Ты можешь ее хоть минуту подержать спокойно? — спросил Дженкс откуда-то передо мной, и я изо всех сил изверну­лась. Сейчас накачают меня дрянью. Вот этот летающий клоп хочет меня накачать, чтобы я двинуться не могла, а я хотела двигаться, бежать. Я создана для бега, я не позволю им у меня его отнять!

—   От. Пу. Сти! — по слогам выдавила я изо рта.

Эдден врубил аварийку и остановился прямо намосту, сре­ди проезжающих машин. Потом полуобернулся, ухватил меня за запястье и локоть, держа ровно.

—   Не-е-ет! — завыла я, отбиваясь, но руку мою он держал неподвижно, и я взвизгнула от укола острой иглы.

—   Не дергайся, Рэйчел, — сказал Дженкс, пока я ловила ртом воздух. — Сейчас тебе станет лучше.

—   Ты, сын фейрийской шлюхи! — кипела я. — Я тебя сапо­гом размажу! Я тебе крылья обдеру и сожру как чипсы!

—   Жду не дождусь, — ответил пикси, повиснув на уровне моих глаз и глядя на меня внимательно. — Как теперь себя чувствуешь?

—   Я твой пень ядовитым плющом набью, — сказала я из, моргала, когда Эдден отпустил мою руку. — И терьера купля чтобы он твою нору раскопал. И еще... и еще...

Черт,  быстро  же это зелье  действует.  Но я  ничего  не  помнила  больше, почувствовала  только,  как расслабляются  мышцы.  Проклятие  заснуло,  и на миг  перед  тем,  как  лекарство  подчинило  меня  безраздельно, вернулась ясность. Золотые искры замель­кали в глазах, превратились в черные, когда я зажмурилась.

— Я думала, тебя убили, Дженкс. — Я заплакала. — Ты жива, Айви? — голос у меня задрожал, я не могла открыть глаз, — Ты не мертвая? Прости, я опять все не так сделала.

  —Все в  порядке,  Рейчел, — сказал  Дженкс — Все  будет  хорошо

Я хотела плакать, но засыпала.

— Кистен, — произнесла я непослушными губами. — Эд­ден, поезжай к Кистену. Он на квартире Ника.

Дальше я ничего уже не смогла произнести. Руки Айви об­нимали меня, не давали скатиться на пол. Эдден снова повернулся к рулю. Коротко взвыла сирена, и он выехал на дорогу. Тихо шептала мне в ухо Айви:

— Рэйчел, выздоравливай. Пожалуйста, выздоравливай.

Тихий звук ее слов превратился в шорох пульса в голове, и я слушала, повиснув на грани сознания, купаясь в забытьи, которое подарил мне этот укол. Такое облегчение — когда не надо сражаться с проклятием. Я сделала ошибку, страшную, невозможную, неисправимую ошибку. И вряд ли можно теперь что-то изменить.

Внезапно я почувствовала, что щека лежит на холодном. Я никуда не ехала, и эхо голосов доносилось отовсюду, и я пыта­юсь понять смысл слов, а смысла не было. Обнимавшие меня теплые руки ушли, и я была как мертвая. Кажется, в церкви. Да, лежала на полу, как жертвенный агнец. И это было как-то правильно.           

— Не знаю, смогу ли, — сказал тихий голос. Это была Кери,  я  попыталась  шевельнуться,  то  есть  хотела,  но лекарство  в моем   теле не дало.  Снова  начиналось раздвоение.  Как будто  чем дольше я приходила в сознание, тем  сильнее  проявлялось  проклятие.  Я начинала беспокоиться,  дергаться.  Встать, надо встать. Надо уйти.

—Я  помогу, — донесся  скрипучий  голос  Кизли,  и  к беспокойству  примешался  резкий  испуг.  Кизли  мой  друг,  но пусть он меня  не трогает!  Он колдун,  а  колдун  может  опять  заклю­чить меня  в тюрьму.  Один  колдун  уже такое  сделал,  и второй раз я этого не допущу. Я освободилась, я не пойду в плен опять!

Я чувствовала, как кончается действие лекарства, но еще не могла шевельнуться,  и притворилась мертвой.  Могу  лежать  на месте не хуже, чем бежать. Лежала ведь тысячелетиями. А потом, выбрав момент, я побегу.

—    Не то  чтобы  я не могла  справиться  этим  проклятием, — сказала Кери,  и кто-то  отвел  мне  с глаз  волосы. — Но ее  психи­ка сплелась  с  ним, и  я не  знаю,  могу ли  я снять  его, не прихва­тив от  нее кусок.  Я вызываю  Миниаса, он у нее в долгу.

Меня  охватила паника: только не демон! Он увидит, он меня засунет обратно! Я не пойду! Сейчас, изведав свободу! Нет. Я должна встать!

Легкое дуновение, стрекот крыльев.

—    Она  снова  просыпается! — заверещал  этот  проклятый голосок.

Под скрип половиц подошел некто, пахнущий лосьоном после бритья и кремом для чистки обуви.

—    Она  получила  столько,  что  слона  можно  свалить, — сказал  мужской  голос,  и я  попыталась  выдернуть  руку,  которую он поднял. — Не хотелось бы добавлять.

—Добавьте, раз надо, — сказала Айви, и я попыталась ды­шать медленнее. — Эту штуку надо из нее вытащить, а мы не можем, пока она дерется!

Снова укол иглы, я снова попыталась отбиваться. Заверте­лась чернота, и я  бежала, бежала под  сильный и ровный пульс, и ноги текли плавно как вода. Но это был сон, как и в  прошлые разы, и я прокляла  остающуюся от него  боль,  и тут  новый голос, тихий и требовательный, возник во мне и меня оживил.

Это был голос вервольфа, сильный, низкий, независимый, рвалась так, что желание свободы просто душило меня. Пусть  обратит  на  меня внимание. Пусть возьмет меня, он обязан взять.  Он знает, как надо бежать, а эта ведьма не знает. Даже во сне не умеет.

—Я могу вполне  законно  принимать  за  нее  решения  по вопросам  жизни  и смерти, — говорил этот вервольф, потом за шуршала бумага. — Видишь? Здесь написано. И я принимаю решение, что взамен той услуги, что ты должен ей, ты помо­жешь Кери. Ты гарантируешь, что Рэйчел снова станет собой, когда это будет сделано, и ты не причинишь вреда никому из присутствующих, а закончишь свое дело и удалишься.

Я приоткрыла глаз, ликуя. Со зрением вернулось смятение двойных мыслей. Ведьма своими мыслями попыталась поме­шать мне, но я навалила на нее боль и смятение, и она переста­ла думать. Тело это мое, и двигаться будет так, как я хочу.

Появилась в поле зрения пара лиловых шлепанцев, пример­но в ярде от меня. Нас разделяла переливающаяся черным за­веса, но ужасный запах демонов был мне знаком — в сотни раз более противный, чем зеленая вонь эльфов.

—    Метка создана между Рэйчел и мною, — сказал демон, и надежда во мне умерла. Он меня снова посадит в коробочку из кости, а я хочу бежать. Я хочу свободы!

Вервольф подошел ближе, и я запела ему, но он не слышал.

—    Я ее альфа! — воскликнул он. — Посмотри  на  этот  документ. Смотри,  демон проклятый!  Я  могу  принимать за нее решения, ибо таков закон!

Я замерла, услышав стрекот крыльев — опять этот пикси. Черт побери, почему он не оставит меня в покое!

—    Ребятки, — сказал  дрянной клоп,  повисая  у  меня перед носом и  заглядывая  в  глаза, — ей   бы еще немножко  этой  хмель­ной бражки.