Найди меня в темноте (СИ)

========== Глава 26 ==========

Тогда

Снова идет чертов дождь. Это просто невыносимо! Охренеть, как невыносимо!

Бэт запахивает полы куртки еще плотнее, чтобы спрятаться от холода, проникающего в каждую клеточку ее тела.

Твою мать, как холодно! Сейчас точно к нулю… Такой холодной зимы еще не было на ее памяти. Или была?

Шлеп! Шлеп! Шлеп! Ладонями по стеклу. И тихое – грхххх… грхххх… снова шлеп! Шлеп! Оставляя кровавые разводы на запотевшем стекле.

- Иди на хрен! – громко говорит Бэт. – Пошел отсюда! Спать хочу…

Но ходячий все не унимается. Все пытается достучаться до нее через толстое стекло автомобильного окна. Он шел за ней почти весь путь от развилки дорог, которую она интуитивно выбрала, стараясь держаться подальше от Атланты. От чертова госпиталя Грейди. И ей приходится выйти и убить его, иначе так и не сумеет заснуть.

А сон ей очень необходим…

Не выспится – будет невнимательная. Будет невнимательная – умрет.

Теперь, когда Бэт все вспомнила, она опасается дорог. Ей все время кажется, что она слышит звук автомобиля. И она постоянно уходит на обочину переждать, пока проедет машина, мотор которой она слышит только в своей голове.

Она сходит с ума… Точно! Она сходит с ума. Наверное, как-то повлияла рана в голове на ее психику. Раньше были галлюцинации с Диксоном. Теперь вот автомобиль.

Правда, один раз это спасет ее жизнь. Потому что едва Бэт спрячется в поредевших кустах, сойдя с одной из дорог, как по ней проедет караван автомобилей. Три машины. Все внедорожники. Она потом наткнется на их лагерь, когда будет идти ночью через лес. Оранжевые палатки и огонек костра. Женские крики. Бэт обойдет их за несколько метров, стараясь не наступить в темноте на ветви, чтобы не выдать себя.

Долбанный мир прогнил до самого основания. Где живые убивают не только ходячих мертвецов, но и таких же живых. Где царит власть силы. Где слабый заведомо мертв или раб чьих-то желаний… чьей-то похоти.

А еще она никак не может выкинуть из головы их. Их. Не может. Они приходят к ней иногда в долбанных снах. И только вызывают поутру приступ ненависти и ярости. Ярость требует выхода. Потому что иначе приходит головная боль, если долго скрывать ярость где-то глубоко внутри. А боль – трата таблеток… Так что лучше выпускать ярость…

После церкви Бэт решает вернуться к путям. Толпы ходячих уже не нет, поэтому можно идти без опаски. И искать следы. Следы того, что она была не нужна сестре после падения тюрьмы.

Следы того, что она не думала о Бэт. Не искала ее. Не верила, что она жива.

И Бэт находит. Постоянно находит. На щитах. На опорах мостов. На трансформаторных будках.

Гленн, иди в Терминус. Мэгги. И никогда Бэт. Никогда.

Она научилась выживать. Научилась взламывать замки. Стрелять из арбалета не хуже Диксона. Точить ножи и стрелы. Добывать себе пропитание в лесу. Приучила себя никогда не останавливаться на ночь в комнатах выше второго этажа. Спать на дереве, привязанной к стволу веревкой. Не бояться мертвых. И не выходить к живым. Всегда держать оружие под рукой. Всегда.

А еще пытается приучить себя не думать. Не вспоминать. Не плакать. Правда, безрезультатно.

Потому что все еще болит в том месте, где когда-то у нее было сердце. А еще потому что все это только мешает выживать. В чем она и убеждается, когда случайно выходит из леса на дорогу, где стоит автомобиль, вдруг показавшийся почему-то знакомым.

Бэт не никак не понимает, почему никак не может просто пройти мимо него. Этого чертового автомобиля, стоящего на лесной дороге, на которую она выходит из леса. Дважды возвращается и смотрит, чуть склонив голову. Обшаривает бардачок и карманы сидений, хотя знает, что ничего не найдет, как это обычно бывает сейчас. Только когда что-то замечает на резиновом коврике у заднего сидения и вытаскивает на свет цепочку с подвеской-сердцем, понимает, что это за машина.

Это когда-то была ее подвеска, которую папа подарил после успешного зачисления в Бостонский университет. Белое золото с маленьким бриллиантиком. Его забрали в госпитале среди прочих личных вещей и отдали, только когда она готовилась выйти в коридор для обмена.

Бэт ложится на сидение, грязно-бурое от крови и изрядно выцветшее, и закрывает глаза. Потом проводит рукой, как водила когда-то, и в памяти возникает, как она приходит в себя на этом самом месте несколько месяцев назад.

Ворсистый велюр обивки сидения. Карман-сетка. Резиновый коврик на полу.

Она была здесь. Она очнулась здесь. И ушла в лес в противоположную сторону от той, от которой вышла сейчас.

Она должна была здесь умереть.

Потому что ОНИ бросили ее именно здесь.

Бэт не помнит, сколько сидела у этой машины. Ей не стоило так поддаваться эмоциям. Потому что эмоции – это слабость. А слабые в этом мире не выживают. А еще эмоции отвлекают. От выживания.

Она замечает Охотников только, когда они выходят к ней из леса. Клетчатые утепленные рубахи и парки, кожаные сапоги и кепи с высокими тульями. Ружья с оптическими прицелами на плечах.

- Привет, малышка, - улыбается ей один из них, с темными пышными баками, идущими от висков к широким усам. – Вот чьи следы мы нашли в лесу. Такие маленькие ножки…

Он пытается взять ее за лодыжку в сапожке, но она отводит ногу от его пальцев, а потом вскакивает и смело смотрит прямо в его глаза. Их шестеро. Оружие у них в руках. Пальцы на курках. У нее же – арбалет за спиной и пистолет в кармане парки. И она ничего не сможет сделать сейчас. Вообще ничего!

Долбанная идиотка! Прорыдала свою жизнь только что у этой херовой машины!

- Что это за штука у тебя? – мужик с баками заходит к ней за спину, и она невольно прижимается к машине. Лишая его возможности напасть со спины. – Арбалет? Ты умеешь им пользоваться? Не тяжеловата ли штучка для твоих маленьких ручек?

- Иди на хрен, - резко отталкивает Бэт его руку от стрел, оперенье которых тот хотел тронуть.

- А ты мне нравишься! – смеется он. И гогочут остальные. – Ты мне нравишься. Таких маленьких и таких смелых у меня давно не было. Ты такая маленькая везде? И такая же смелая всегда? Охота, джентльмены! Охота начинается! - вдруг кричит он в голос, и остальные начинают кричать и улюлюкать, вводя на миг Бэт в панику этими громкими звуками.

- Охота, джентльмены! Три дня форы, малышка. Обычно мы даем сутки. Но ты так хорошо шла по лесу до этого, что я решил продлить нам удовольствие. Три дня форы. Ты добыча. Мы охотники. И я даже оставлю тебе оружие… Так интереснее, - он протягивает ладонь и треплет ее за щеку. – Давай, малышка, доставь нам удовольствие. Заставь себя поискать… Да, и если ты встретишь тут маленькую лань, не лишай нас удовольствия… мы гоним ее уже два дня. Она наша.

Бэт не понимает, о чем он говорит, пока не натыкается в лесу на девушку с переломанными ногами. Один из переломов – открытый, Бэт ясно видит светлую кость.

- Я хотела залезть на дерево, - шепчет она Бэт, с трудом раздвигая пересохшие губы. – Я просто хотела залезть на дерево… упала…

Она почти без сознания. Смотрит на Бэт большими карими глазами, так похожими на глаза лани. И у Бэт впервые что-то сжимается внутри от этого взгляда.