Страна Рождества

— Держитесь, Лу, — сказала она. — Помощь скоро прибудет.

Она щелкнула пальцами, и он наконец нашел ее взглядом. Он моргнул и неуверенно улыбнулся.

— Мне нравятся ваши серьги. Супердевушка. Никогда бы не означил вас Супердевушкой.

— Да? А кем бы вы меня означили? — спросила она, просто пытаясь заставить его не умолкать. Ее пальцы сомкнулись у него на запястье. Там долго ничего не было, затем последовал тяжелый удар, один большой толчок, потом снова тишина, а затем шквал быстрых ударов.

— Велмой, — сказал он. — Знаете? Из «Скуби-Ду» [152].

— Почему? Потому что мы обе приземистые? — спросила Хаттер.

— Нет, — сказал он. — Потому что вы обе умные. Я боюсь. Не подержите ли вы меня за руку?

Она взяла его руку в свои. Он осторожно двигал большим пальцем по костяшкам ее пальцев.

— Я знаю, вы не верите ничему тому, что Вик рассказала вам о Мэнксе, — вдруг сказал он ей яростным шепотом. — Знаю, вы думаете, что она спятила. Но нельзя, чтобы факты загораживали правду.

— Вот те на! — сказала она. — А какая разница?

Он удивил ее своим смехом — быстрым, беспомощным, задыхающимся.

Ей пришлось поехать вместе с ним в больницу в машине «Скорой». Он не выпускал ее руку.

К тому времени, когда Вик выехала из другого конца моста, она сбросила скорость чуть ли не до нуля, а байк был на нейтральной передаче. Она отчетливо помнила свое прошлое посещение Тутской Публичной библиотеки, как она с разгону врезалась в бордюр и проехалась по бетонной дорожке, обдирая колено. Ей было ясно, что в нынешнем состоянии она не выдержит такого крушения. Байку, однако, нейтральная передача не нравилась, и когда он соскочил на асфальт дороги, проходившей за библиотекой, двигатель сдох с тонким подавленным хрипом.

Когда Вик была здесь в прошлый раз, парковая полоса за библиотекой была ухоженной, чистой и тенистой, там можно было бросить одеяло и читать книгу. Теперь она представляла собой пол-акра грязи, изрезанной следами протекторов погрузчиков и самосвалов. Вековые дубы и березы были выкорчеваны из земли и, стащенные бульдозерами в сторону, образовали груды мертвой древесины в двенадцать футов высотой.

Сохранилась единственная парковая скамейка. Когда-то она была темно-зеленой, с коваными железными подлокотниками и ножками, но краска отшелушилась, и дерево под ней было занозистым, иссушенным на солнце почти до бесцветности. Мэгги с прямой спиной сидела в одном углу скамейки и дремала, уронив подбородок на грудь, в прямом и беспощадном свете дня. В руке она держала картонку с лимонадом, у горлышка которой жужжала муха. Футболка без рукавов выставляла напоказ тощие, сухие руки, испещренные шрамами от дюжин сигаретных ожогов. Когда-то она испортила себе волосы флуоресцентной оранжевой краской, но теперь видны были каштановые и седые корни. Мать Вик не выглядела такой старой, когда умерла.

Вид Мэгги — такой измочаленной, истощенной, неухоженной и одинокой — оказался для Вик мучительнее боли в левом колене. Вик заставила себя в дотошных подробностях вспомнить, как в минуту гнева и паники она швырнула бумаги в лицо этой женщины, угрожая ей полицией. Чувство стыда было невыносимым, но она не позволяла себе от него отмахнуться. Она предоставляла ему обжигать ее, как кончик сигареты, крепко прижатый к коже.

Передний тормоз пронзительно взвизгнул, когда Вик остановилась. Мэгги подняла голову и, смахнув с глаз несколько прядей своих хрупких с виду волос цвета шербета, сонно улыбнулась. Вик опустила подножку.

Улыбка Мэгги исчезла так же быстро, как появилась. Она неуверенно поднялась на ноги.

— Ой, В-В-Вик. Что ты с собой сделала? Ты вся в крови.

— Если тебе станет от этого лучше, то эта кровь в основном не моя.

— Не с-с-с-стало. М-м-меня от этого м-м-мутит. Разве не приш-ш-шлось мне тебя бинтовать, когда ты была здесь в прошлый раз?

— Да. Кажется, было дело, — сказала Вик. Она посмотрела мимо Мэгги, на библиотеку. Окна первого этажа были заколочены фанерными щитами. Железная дверь в задней стене была наискосок завешена желтой полицейской лентой. — Что случилось с твоей библиотекой, Мэгги?

— В-в-видела лучшие дни. Как и я с-с-самхмхмх-ммм-ммма, — сказала Мэгги и улыбнулась, показывая отсутствующие зубы.

— Ох, Мэгги, — сказала Вик и на мгновение снова почувствовала, что готова расплакаться. Из-за неравномерно нанесенной помады Мэгги цвета виноградной шипучки. Из-за мертвых деревьев, сваленных в кучу. Из-за солнца, слишком горячего и слишком яркого. Мэгги заслуживала сидеть хоть в какой-то тени. — Не знаю, кто из нас больше нуждается во враче.

— Ой, да я в порядке! Просто з-зх-аикаюсь с-сх-сильнее.

— А руки?

Мэгги посмотрела на них, щурясь в замешательстве на созвездие ожогов, затем снова подняла взгляд.

— Это помогает мне нормально говорить. И с-с-с другими вещами помогает.

— Что тебе помогает?

— Б-б-б-бх-бх-боль. Да ладно. Пойдем внутрь. Ма-ма Мэгги тебя ппппппполечит.

— Кроме лечения, Мэгги, мне нужно кое-что еще. У меня есть вопросы к твоим фишкам.

— М-м-мх-могут и не ответить, — сказала Мэгги, сворачивая к тропинке, ведущей вверх. — Они б-б-б-больше не работают так хорош-ш-шо. Они теперь тоже з-з-з-заикаются. Но я пост-ст-стараюсь. После того как мы приведем тебя в порядок и я тебя немнож-ж-жко понянчу.

— Не знаю, если у меня есть время, чтобы ты со мной нянчилась.

— Конечно, есть, — сказала Мэгги. — Он ещ-щ-щ-ще не добрался до Страны Рождества. М-м-м-м-мы обе знаем, что ты не см-м-м-можешь поймать его раньше. Все равно что пытаться схватить горсть ту-м-м-м-мммана.

Вик осторожно спустилась с байка. Она почти скакала, чтобы не нагружать левую ногу. Мэгги поддерживала ее за талию. Вик хотела сказать ей, что не нуждается в опоре, но правда состояла в том, что нуждалась, — она сомневалась, что смогла бы дойти до задней двери в библиотеку без посторонней помощи, — и машинально обхватила рукой плечи Мэгги. Они прошли шаг-другой, а затем Мэгги остановилась, чтобы оглянуться на мост «Короткого пути», снова перекинутый через Сидар-ривер. Река казалась шире, чем помнилось Вик, вода бурлила у самого края узкой дороги, огибавшей библиотеку сзади. Покрытая чащей набережная, некогда окаймлявшая воду, была смыта.

— Что на этот раз на другом конце моста?

— Пара мертвецов.

— З-з-за тобой по нем-м-му кто-нибудь последует?

— Не думаю. Меня там ищет полиция, но мост исчезнет, прежде чем они его найдут.

— П-п-пх-полицейские были и здесь.

— Меня разыскивали?

— Не знаю! Мх-мм-мммможет быть! Я воз-з-звращалась из аптеки и увидела, что они п-п-припарковались у ф-ф-ф-фасада. Так что я отчалила. Иногда я останавливаюсь з-з-зздесь, а иногда — в других мм-ммммместах.

— Где? Кажется, когда мы встретились в первый раз, ты говорила, что живешь с родственниками… с дядей, что ли?

Мэгги помотала головой:

— Его б-б-больше нет. И всего п-пх-парка трейлеров нет. Смыло.

Две женщины заковыляли к задней двери.

— Они, наверное, искали тебя, потому что я тебе звонила. Они могут отслеживать твой мобильник.

— Я так и п-пх-подумала. Выб-б-бросила его после того, как ты п-пх-позвонила. Я знала, что тебе не п-пх-понадобится звонить мне снова, чтобы мм-ммммменя найти. Не б-б-беспокойся!

На желтой ленте, шедшей через ржавую железную дверь, было написано: ОПАСНО. Лист бумаги, засунутый в прозрачный пластиковый пакет и прикрепленный в двери, определял строение как ненадежное. Дверь была не заперта, но придерживалась куском бетона. Мэгги поднырнула под ленту и толкнула дверь внутрь. Вик последовала за ней в темноту и разорение.

Здесь когда-то было огромное, похожее на пещеру хранилище, благоухавшее десятками тысяч книг, тихо старившихся в темноте. Полки еще оставались, хотя ряды их были опрокинуты, как железные костяшки домино высотой в двенадцать футов. Большинство книг исчезло, хотя некоторые лежали в разбросанных тут и там гниющих кучах, вонявших плесенью и разложением.