Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Элиот, всматривавшийся в расходящиеся от верфи улицы, обернулся.

— Что теперь? — улыбнулся он.— Что ж, Стокер, мы приближаемся к разгадке тайны.

— Но мы упустили его!

— Кого?

— Право, Элиот, кого вы думаете? Конечно, раджу!

— А, да, естественно. Ну так пойдем и выследим его.

— Вы знаете, где его найти?

Элиот указал на мерзкого вида улицу прямо перед нами. Мы подошли к угловому дому, и Элиот ткнул в табличку на стене.

— Колдлэйр-лейн,— прочел я.— Боже, значит, ваши подозрения оправдались?

— Кажется, да,— кивнул он.— И все же, Стокер, боюсь, что я слегка запутался. Одна сторона этого дела мне до сих пор непонятна

— Только одна?

— Ну да. Ведь сейчас дело вырисовывается очень ясно.

— Не для меня,— ответил я.

— Тогда сделаем так,— он зашагал по грязной Колдлэйр-лейн.— Навестим мистера Полидори.

Мы двинулись по улочке, заваленной мусором и на вид совершенно заброшенной, ибо окна домов на ней были заколочены досками, а на большинстве дверей висели цепи и замки.

— Ну, вот мы и пришли,— пробормотал Элиот, останавливаясь. Он постучал в дверь, на которой мелом была жирно выведена цифра «3». Подождав, Элиот отступил на середину улочки, я — за ним. Перед нами оказался вход в лавку. Над витриной висела вывеска, на которой было написано: «Дж. Полидори. Сувениры». На темной, обшарпанной витрине не было ничего, кроме какой-то дряни.

Элиот показал на окно над лавкой:

— Видите, там, за шторами, что-то слабо мерцает?

Я всмотрелся, но ничего не увидел. Комнаты наверху, как мне показалось, были погружены во тьму.

— Вон! — крикнул Элиот, и на этот раз я заметил какой-то оранжевый блеск, словно от искры. Элиот подошел к двери и забарабанил по ней.— Прошу вас! — закричал он.— Откройте!

— Тут пахнет коварным и ркасным преступлением,— объяснил он мне.— Когда нам откроют, надо действовать с величайшим хладнокровием. И тогда, надеюсь, нам удастся сорвать «заговор» нашего противника.

Он вновь поднял глаза на окно.

— Идет! — шепнул он.

Теперь и я услышал шаги из глубины лавки. Они остановились, заскрежетал отодвигаемый засов, и дверь со скрипом отворилась.

— Да?

Мне в нос ударила жгучая, кислая вонь. Я вспомнил, что нам рассказывала Люси о дыхании слуги.

— Мистер Полидори,— с крайней вежливостью заговорил Элиот,— мне ваш адрес дал друг. Думается, у нас могут оказаться общие... э-э... интересы.

— Интересы? — прошипел голос из-за полуоткрытой двери.

Элиот взглянул на окно над лавкой:

— Мы с другом приехали издалека...

Говоря это, он жестом показал на меня. Я старался не подавать вида, но, признаюсь, такой подход застал меня врасплох, ибо я не имел ни малейшего представления, о каких «интересах» идет речь. Полидори же, видимо, понял и, помедлив, открыл дверь.

— Тогда вам лучше войти,— пробормотал он, впуская нас в лавку.

Полидори запер дверь и повернулся к нам. Он был очень бледен, и шея его как-то странно изгибалась, но, если не считать этого, он был даже красив. На мой взгляд, ему было лет двадцать пять. Но что-то в его облике насторожило меня, не берусь объяснить что — возможно, какое-то беспокойство во взгляде и выражении лица. Оказавшись с ним в запертой лавчонке, я почувствовал напряжение и приготовился к самому худшему.

— Наверх? — спросил Элиот.

Полидори склонил голову.

— После вас,— произнес он шелестящим голосом.

Он жестом показал на ветхую лестницу, и мы поднялись по ней — друг за другом, ибо проход был очень узок. Взбираясь, я почувствовал, как во мне поднимаются сильный ужас и отвращение, необычные для меня, ибо меня так легко не испугаешь. Причина была, однако, скорее физиологическая, ибо к вони дыхания лавочника теперь примешивался другой смрад, тяжелый и сладкий, смрад коричневого дыма, курящегося в комнате наверху. Я ощутил, как какие-то странные образы, словно насекомые, зашевелились в уголках моего сознания; я попытался отогнать их, но в то же время испытал искушение поддаться им, ибо они, казалось, обещали необычные удовольствия, великую мудрость и убежище от моих страхов. Однако я вспомнил предупреждение Элиота и собрался с силами.

Наверху, у лестницы, висела штора из пурпурного шелка Элиот отодвинул ее, и мы вошли в комнату, полную бурого дыма, запах которого я ощутил еще внизу. Прошло несколько секунд, прежде чем мои глаза привыкли к этой пелене. На стенах висели изношенные гобелены, а в дальнем углу комнаты стояла металлическая жаровня. Время от времени она постреливала, летели искры, и я понял, что с улицы мы видели отблески горящего древесного угля. На огне стоял горшок, в нем что-то тушилось, а присматривала за всем старуха-малайка. Она взглянула на нас, и я про себя отметил, насколько она морщинистая и старая, с глазами, как тусклое стекло. Вдруг она принялась раскачиваться на стуле, громко смеясь, а человек, свернувшийся поблизости калачиком на диване, поднял голову и тоже засмеялся, после чего заговорил — резко, отрывисто, но монотонно, словно знал секрет бытия и хотел поделиться им, но у него не хватало слов.

— Кровь,— бормотал он,— в крови поколение... и жизнь... в крови...

Голос его затих, лицо исказила ужасная гримаса, и он недвижно замер. В руке у него была закопченная бамбуковая трубка, он поднес ее к губам, и, когда он вдохнул, я заметил, как в чашечке засветился красный огонек. По всей комнате виднелись такие же вспыхивающие и угасающие огоньки, и жертвы яда вдыхали свой дурман, не ведая ничего ни о нас, ни об окружающем мире. Они лежали скрюченные и онемевшие в фантастических позах и сквозь дым казались мне жертвами вулканического взрыва, забальзамированными в своих смертных муках в память и содрогание потомкам. Все это означало, что мы попали в царство могучего владыки Опиума.

— Самый лучший наш товар для вас, сэр!

Я обернулся. Полидори, зловеще ухмыляясь, протягивал мне трубку. Его зубы, обнажившиеся в ухмылке, были, как я заметил, очень остры. С приподнятой верхней губой он стал похож на хищного стервятника.

— Нет? — насмешливо удивился он, поворачиваясь к моему спутнику.— А вы, сэр? — Губы его вновь искривились.— Ну, вы-то уж точно у нас курнете... доктор Элиот.

Элиот, никак не отреагировав на то, что его назвали по имени, остался совершенно спокоен:

— Как я понимаю, мистер Полидори, вас уже предупредили о нашем интересе к вам?

Лицо и тело Полидори задергались, словно от хорошей шутки:

— Я был у Хэдли сегодня вечером. Он рассказал о вашем с мистером Стокером визите.

— Хорошо,— холодно сказал Элиот.— Тогда вы знаете цель нашего визита к вам.

— Вам нужен Моуберли,— осклабился Полидори.

— Вижу, мы отлично понимаем друг друга.

— Не совсем, доктор Элиот.

Брови моего спутника вскинулись:

— А что?

— Его тут нет.

— Я знаю, где он.

— С чего вы так уверены?

— Если вы не проведете меня к нему, я сам найду дорогу,— покачал головой Элиот.

Он шагнул вперед, но Полидори схватил его за запястья, притянув Элиота к себе так, что лица их чуть ли не прижались друг к другу. Я увидел, как Элиот поморщился от дыхания Полидори.

— Отпустите его! — приказал я.— Отпустите!

Полидори оглянулся на меня и нехотя отступил от

Элиота Улыбка же его стала только шире.

Мой спутник, в свою очередь, остался по-прежнему невозмутим.

— Видите ли,— вежливо произнес он,— мы настроены решительно.

— Ну напугал! — нагло ощерился Полидори.

— Где ваша хозяйка?

— Хозяйка? — вдруг расхохотался Полидори. Плечи его опустились, и он начал потирать руки, словно купая их в пене услркливости.— Моя хозяйка,— простонал он.— Ах, моя прекрасная хозяйка, которую жаждет завалить весь мир! — Он вдруг выпрямился.— Понятия не имею, о чем вы!

— Кто бы и где бы она ни была, вы это знаете! — проговорил Элиот.

— Ну так расскажите мне!

— Вы заманили двух моих друзей, вы знаете, о ком я говорю, в этот притон порока. Вам нужно было сломить их и вызнать секреты дипломатической работы. Но вам-то, в конце концов, какой интерес с этого? Никакого. Поэтому благодаря логической дедукции становится ясно, что вы работаете на человека, которого интересует парламентский законопроект.