Маленькое одолжение

Некоторое время она молча переваривала это.

— Это не потому, что я не верую, — сказала она, наконец.

— Я знаю, — сказал я.

Она кивнула.

— Понимаешь, Гарри, это не потому, что это не для меня. Просто я уже выбрала себе дорогу. Я принесла присягу. Это для меня важнее, чем любая новая работа.

— Я знаю, — повторил я. — Если бы ты была не та, какая ты есть, Мёрф, Меч Веры не реагировал бы на тебя так сильно, как он это сделал. И уж если это ясно даже такому толстокожему чурбану, как я, мне кажется, Всевышний тоже мог бы это понять.

Она фыркнула и слабо улыбнулась мне. Остаток пути мы ехали молча.

— Гарри, — произнесла она, остановив машину рядом с откопанным из-под сугроба Голубым Жучком. — Тебе никогда не кажется, что мы так и состаримся одинокими? Что мы… ну, не знаю… обречены не иметь никого? В смысле, надолго?

Я сжал и разжал пальцы обожженной левой руки, потом пальцы правой, которые все еще покалывало немного.

— Меня гораздо больше беспокоят вещи, от которых я никогда не избавлюсь, — я внимательно посмотрел на нее. — Что это навело тебя на такую жизнерадостную тему?

Она слабо улыбнулась мне.

— Просто… Как-то все разваливается, Гарри. Я не вижу этого, и я не могу доказать этого, но я знаю это, — она тряхнула головой. — Может, это у меня просто крыша едет.

Я продолжал смотреть на нее, нахмурившись.

— Нет, Мёрф. Не едет.

— Какие-то пакости происходят, — сказала она.

— Угу. И мне тоже не удается собрать все части мозаики. Пока не удается. Но вчера ночью мы обломали кое-кого из нехороших парней. Они пытались дорваться до Архива, используя для этого динарианцев.

— Чего они добивались?

— Не знаю, — признался я. — Но наверняка чего-то очень и очень плохого.

— Я хочу биться в этой войне, Гарри.

— О’кей.

— До самого конца. Обещай мне.

— Заметано, — я протянул ей руку.

Она пожала ее.

Отец Фортхилл уже спал, когда я заглянул к нему в церковь, но мне отворил дверь Саня. Вид он имел усталый и помятый, но улыбался.

— Майкл очнулся и говорил.

— Вот это здорово, — с облегчением улыбнулся я. — Что он сказал?

— Хотел знать, удалось ли вам благополучно выбраться. Потом снова уснул.

Я рассмеялся, и мы с Саней обнялись — по-мужски, хлопая друг друга по спине. Правда, он немного испортил это дурацкой русской привычкой лобызать в обе щеки.

— Заходите, заходите, — сказал он. — Извините, что тормошил вас раньше. Мы просто хотели побыстрее собрать монеты обратно и сложить их в безопасное место.

— У меня их нет, — выдохнул я.

Улыбка исчезла с его лица.

— Как?

Я рассказал ему про Шипастого Намшиила.

Саня выругался по-русски и почесал щетину.

— Идем, — махнул он рукой.

Через залы и прочие помещения для прихожан мы прошли в служебную часть огромной церкви и оказались на кухне. Саня подошел к холодильнику, открыл его и достал бутылку бурбона. Он налил немного в кофейную чашку, выпил и налил еще. Потом протянул мне бутылку.

— Нет, спасибо. А разве вам не положено пить водку?

— А разве вам не положено носить остроконечный колпак и летать на метле?

— Туше, — хмыкнул я.

Саня тряхнул головой и принялся загибать пальцы.

— Одиннадцать. Плюс шесть. Семнадцать. Могло быть и хуже.

— Но мы пришили Намшиила Колючего, — возразил я. — И Старший Бебека разделал Магога под орех. Завтра принесу его монету.

В глазах у Сани зажглось мстительное удовлетворение — вспыхнуло и тут же погасло.

— Магог? Славно. Но не Намшиил. Нет.

— Что значит «нет»? Я своими глазами видел, как Майкл отрубил ему руку и сунул к себе в сумку.

— Да, — кивнул Саня. — И монета находилась под кожей его правой руки. Но ее не оказалось в сумке, когда его привезли в больницу.

— Чего?

Саня кивнул.

— Мы еще в вертолете сняли его доспехи и прочее, чтобы остановить кровотечение. Возможно, она упала в озеро.

Я фыркнул.

Он поморщился и кивнул.

— Да, я понимаю. Такое не случается само собой.

Я вздохнул.

— Марконе. Я разберусь.

— Вы уверены?

— Угу. Я знаю эту братию. Поеду, пообщаюсь с ними прямо сейчас. Хотя давно уже не терпится добраться домой, — я с трудом оторвался от тумбы, на которую опирался. — Что ж, всего одно дело осталось, да?

— Два, — сказал Саня. Он вышел и через минуту вернулся.

Он нес «Амораккиус» в ножнах. Он протянул его мне.

Я заломил бровь.

— Инструкции, — сказал Саня. — Я должен отдать его вам, и вы бу…

— Буду знать, кому его вручить, — буркнул я и задрал голову к потолку. — То-то сейчас кое-кто смеется надо мной, — я немного повысил голос. — Я не обязан этого делать! Слышишь? Я вольный человек! Вот бы Ты сам прыгал в озеро — я бы на Тебя посмотрел!

Саня молча протягивал мне меч.

Я вырвал меч из его рук и, чертыхаясь себе под нос, поковылял обратно к моему «Фольксвагену». Я швырнул меч на задний диван.

— Можно подумать, у меня своих проблем не хватает, — буркнул я, захлопывая пассажирскую дверь и обходя машину к водительской. — Нет, теперь мне еще и этот гребаный Экскалибур с собой таскать. Неизвестно, до каких пор, — я захлопнул дверь, и потрепанный томик «Двух Твердынь», который оставил мне Уриил, и который я сунул в карман ветровки, впился мне в бок.

Я нахмурился и вытащил его из кармана. Он раскрылся на титульном листе, на котором ровным почерком было написано:

Награда за работу, хорошо исполненную — еще больше работы.

— Вот уж верно так верно, — буркнул я, сунул книгу обратно в карман и вырулил на улицу.

Потребовались телефонный разговор и час на подготовку, но Марконе встретил меня в своем офисе этажом выше «Превыше Всего». Держа в руках меч, я вошел и обнаружил в кабинете Марконе и Хендрикса. Обстановку его я бы назвал спартанской. Марконе явно въехал в него совсем недавно, и напоминал он, скорее, кабинет институтского профессора, чем криминального гения.

Я с ходу взял быка за рога.

— Кто-то подставляет людей, которые спасли вам жизнь, и я этого не потерплю.

Марконе удивленно приподнял брови.

— Объясните, пожалуйста.

Я рассказал ему про Намшиила Колючего и монету.

— У меня ее нет, — заявил Марконе.

— А у кого-нибудь из ваших людей? — спросил я.

Он нахмурился. Потом откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники, сцепив пальцы перед собой.

— Где Гард? — спросил я.

— Отчитывается перед своим начальством, — пробормотал он. — Я наведу справки.

Интересно, подумал я, лжет ли мне Марконе. Вообще-то это не в его привычках, но из этого следует, что если уж он лжет, то делает это предельно эффективно. Интересно также, говорит ли он правду. Если так, значит, «Монок Секьюритиз», возможно, только что заполучила собственного Падшего ангела и эксперта по теории и практике магии.

— Девочка, — произнес Марконе. — С ней все в порядке?

— Она в безопасности, — ответил я. — Она с людьми, которые о ней заботятся.

Он кивнул.

— Хорошо. У вас больше ничего ко мне?

— Нет, — сказал я.

— Тогда вам стоило бы отдохнуть, — посоветовал Марконе. — Вид у вас, — уголки его рта чуть вздернулись вверх, — как у енота. Перееханного локомотивом.

— Следующий раз оставлю вас с вашей хитрозадостью на острове, — хмуро буркнул я и вышел.

Я совсем было собрался выходить на улицу, но решил нанести еще один визит.

Мадам Деметра сидела у себя в кабинете, одетая по обыкновению стильно.

— Здравствуйте, мистер Дрезден, — произнесла она, отодвигая от себя аккуратную стопку папок. — Я довольно занята. Надеюсь, это не отнимет много времени.

— Нет, — заверил ее я. — Я только хотел поделиться с вами одной теорией.

— Теорией?

— Угу. Видите ли, во всей этой свистопляске с возбуждением, и взрывами, и прочей демонической кутерьмой все забыли одну маленькую деталь.