Из Мрака Ночи

В ярости Мать нажимала и нажимала кнопку, сотни стрел полетели в черную фигуру, но все они бесследно исчезли в абсолютном мраке. Из золотого диска, висевшего над троном, вырвался могучий луч, способный превратить в пыль каменную глыбу, но и ее поглотил темный человек.

Гудение лучевого оружия стихло. Лишь эхо еще металось под сводами высокого потолка. Эзир вновь заговорил, и снова каждый из присутствующих услышал его мысли:

– Я не материален, и моя природа совсем не такая, как у твоих лучей, дочь сарнов. Твоя мудрость и древние знания твоей расы бесполезны в борьбе со мной. Ты – одна, а я представляю собой все человечество, все пятьсот биллионов человек, которые жили и умерли на Земле. Я – те миллиарды людей, которых ты убила во время Завоевания… Десять тысяч поколений мечтали и боролись за свободу. Я – их концентрированное желание, их надежда, воплощение их идеалов… На заре человечества, во время первого ледникового периода, я умирал, разорванный когтями тигра, но оживал в ребенке, который выжил благодаря этой жертве. Я умирал, когда Земля была юной… И я умирал прошлой ночью под ударами сверкающих лучей, которые ты дала этим людям… Я умирал в пламени огня и под выстрелами духовых ружей… Я – воля, надежда и желания всего человечества, материализовавшиеся именно благодаря тебе, дочь сарнов. Три биллиона человек умер-, ли во время Завоевания, и их воля, надежды и желания пропитали вечное пространство единственной мыслью – спасти Землю от рабства. Устремления многих поколений людей слились во мне. Прошло четыре тысячи лет, как вы пришли на Землю и уничтожили мой народ, и все эти годы я медленно рос, пока прошлой ночью не получил новый сильный импульс: помыслы множества погибших людей укрепили меня… Я – Эзир, пантеон человечества, я – само человечество. Все, кто умер на этой планете – под палящим солнцем пустыни или среди ледяных арктических просторов, – начиная с самого первого человека, который с камнем в руках сражался за свою жизнь и жизнь своих детей, и кончая тем, кто был на площади перед твоим дворцом прошлой ночью и умер сегодня утром. За что бы они ни боролись и умирали, они все мои дети, они – это я, дочь сарнов.

Человечеству надо вернуть справедливость, ради всех тех, кто умер, сражаясь за свободу. Грайт и Бартел боролись за справедливость – и они должны продолжать свое дело. Друнел и Рендан продали человечество ради собственных интересов – и они должны получить по заслугам.

Черная фигура заколыхалась. Вперед протянулась огромная рука. Указательный палец черного человека едва коснулся лба Друнела, а затем мертвенно-бледного от страха Рендана. Друнел зашатался, его ноги подкосились, и он тяжело рухнул, ударившись головой о черные базальтовые плиты пола, его замороженный череп раскололся на множество мелких кусочков, словно ледяной шар. То же самое произошло с Ренданом, и сарны замерли, в ужасе глядя на бездыханные тела бывших союзников.

Эзир повернулся, и сарны тотчас отступили, открыв ему широкий проход, ведущий к длинной, поблескивающей золотом стене зала. В глубоком молчании Эзир подошел к стене и слегка коснулся ее огромной рукой.

В то же мгновение твердый полированный камень стал мягким и расползся в стороны, открыв широкий длинный коридор. Эзир пошел по нему. Все молча смотрели ему вслед, пока стена вновь не сомкнулась, скрыв его из виду. Полированные камни встали на прежнее место, но теперь они были черными, как сам Эзир.

Мать сарнов вновь нажала на кнопку, и невидимые лучи пронзили стену, но она по-прежнему оставалась черной, храня очертания огромной фигуры. Затем понемногу чернота стала исчезать, и полированный нефрит вновь обрел свой природный цвет. Ничто больше не напоминало об Эзире.

Немигающие золотые глаза Матери смотрели на Грайта. Она молчала, и человек тоже молчал, спокойно глядя на нее. Наконец Правительница заговорила:

– Вы можете идти, Грайт и Бартел. Вы пойдете и увидите, что в городе людей восстановлен порядок. В час заката сегодня все оружие и короны, которые я дала, должны быть возвращены. Закон о соотношении «один к пяти» люди могут не соблюдать.

Глаза Матери закрылись. Грайт и Бартел повернулись и молча пошли по длинному широкому проходу между рядами расступившихся сарнов. За ними медленно побрели шесть человек, которые пришли сегодня утром вместе с Друнелом и Ренданом. Покинув зал для аудиенций, сторонники Друнела торопливо направились прочь, понуро опустив головы.

Оставшись одни, Грайт и Бартел переглянулись и вдруг увидели Уэра, спешащего к ним через лужайку.

Техник, работавший в городе сарнов, стал настолько привычной фигурой для его обитателей, что на него давно уже перестали обращать внимание. Теперь он нес в руке довольно большой, закрытый на замок чемодан, в котором, по-видимому, лежало то, над чем он работал в последнее время.

– Боги послали мне удачу, – широко улыбаясь, объявил Уэр. – Я думал, что у меня не хватит времени закончить работу…

– Да, – улыбнулся ему в ответ Грайт, и вдруг напряжение последних дней покинуло его. Он поднял голову, посмотрел на солнце и рассмеялся. – Сегодня боги послали нам удачу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 7

Лицо Матери сарнов хранило следы усталости и напряжения последних сорока часов. В немигающих золотых глазах застыли страх и предчувствие, что впереди ее ожидают еще большие испытания. Восемь Матерей городов полукругом сидели перед ней, и выражение их лиц красноречиво свидетельствовало о том, что они не испытывают сочувствия к ее горю.

Все они безоговорочно считали людей рабами всего лишь рабами и никем иным. Существами, созданными для труда, для беспрекословного подчинения, для послушного исполнения всех приказов сарнов.

Сарны установили на Земле порядок, и четыре тысячи лет люди подчинялись ему. Но вот теперь установленный порядок вещей оказался под угрозой. Мать сарнов была старой и мудрой, она существовала вечно, и порядок, установленный ею, казался незыблемым. Но то, что она сейчас рассказала, повергло Матерей городов в смятение – существующий порядок надлежит изменить.

Восемь Матерей городов были правительницами Земли. Каждая управляла или континентом, или огромным межконтинентальным регионом, каждая завоевала свое место ценой огромных усилий и держалась теперь за него так крепко, что только смерть могла разлучить ее с троном Матери города.

Но Мать сарнов? Вечная Правительница Земли, которая казалась им воплощением раз и навсегда установленного порядка? Никто из них не знал, как она получила власть, и никто из них не знал, что случится, если она умрет. Мать сарнов никому не завещала свой трон. У сарнов не было ни одного закона, в котором говорилось бы о преемственности власти.

Все привыкли к мысли, что Мать сарнов бессмертна. Из всех сарнов, живущих сейчас на Земле, лишь она помнила те мифические времена, когда их раса жила на Забытой планете. Никто из нынешних сарнов не помнил той планеты – она погибла в космической катастрофе, и ее обитателям пришлось искать новые миры.

Мать завоевала Землю для своего народа, но она не одна сражалась с людьми. И тем не менее все остальные были забыты. Они умерли, и осталась лишь вечная, бессмертная, незыблемая Мать сарнов. Матери городов в душе питали к ней ненависть из-за ее бессмертия, потому что трон Правительницы Земли, который они втайне делили между собой, оставался для них недостижим.

Мать сарнов знала это и тщательно берегла секрет своего бессмертия. Опыт нескольких тысячелетий убедил ее в том, что порядок, который она установила, является единственно правильным, и она не хотела, чтобы он рухнул с ее смертью. Она не хотела уходить не потому, что наслаждалась безраздельной властью – подобное чувство угасло в ней давно, если вообще когда-нибудь было ей свойственно. Она ценила установленный ею порядок. А Матери городов боялись двух вещей: секрета ее бессмертия и зависти соперниц.

Мать устала от их тайной борьбы. Она знала, что все Матери городов ненавидят ее, но сейчас ее больше беспокоило другое – люди, населявшие Землю, пробудились от векового рабского сна, подняли головы и были готовы восстать. Матери городов тоже знали это, но не испытывали такой глубокой тревоги, как Мать сарнов.