Время мёртвых (СИ)

 Капитан, не сбавляя темп со всей дури колотил грушу, поочередно меняя стойку, как учили в секции бокса, и иногда приподнимая правое колено, встречая летящий на него мешок после особо сильного прямого удара. Пот градом лился с лица, майка прилипла к спине, но Егор не останавливался. Боль не уходила с потом, как это случалось обычно. Она лишь усиливалась. Причиной тому был звонок родителей сегодня днем. Они просили, чтобы завтра Егор приехал и помог перевезти старшего брата в специальную клинику. Видимо, остатки христианской добродетели Зои Максимовны и Алексея Витальевича, наконец иссякли и они решились отказаться от своего нерадивого сына. Егор не смел винить их за это. Сколько ему? Сорок пять? А им? Они уже давно пенсионеры, старые больные люди. Им пора лечить свои собственные болячки, а не нянчится со слюнявым мужиком, самой жизнью приносящим одно лишь горе своей семье. Однако разговор воскресил давно зарытые в глубине души воспоминания. То, как Егор покинул родительский дом. Слезы матери и разочарованный взгляд отца. Тот будто говорил ему, «Не оставляй нас, сынок. Не оставляй нас одних» Да, капитан полиции сбежал из дома! Он сбежал от всех неприятностей, от боли, от горя, скандалов и пьяных драк. Оставил все это за плечами, стараясь как можно реже напоминать себе о том, кто он и как попал в этот мир. Через что ему пришлось пройти и, через что еще придется. Неожиданно для самого себя, Егор ощутил волной накатившую усталость, в глазах потемнело, ноги подкосились, и он ничком рухнул на пол. Видимо, совсем измотал себя упорной тренировкой сегодня. Сознание пришло в норму, капитан лежал на полу неподвижно и лишь глазами нащупал маленькие настенные часы. Он работал с грушей уже почти три часа без передышки, а до того рвал мышцы со штангой. А еще раньше, бежал на беговой дорожке около часа. Почти пять часов тренировки, а на часах уже за полночь. И он ничего не поел, когда пришел с работы – кусок не лез в горло. Егор закрыл глаза, погружаясь в тяжелый тянучий и неспокойный сон. Во сне он стоял в каком-то сером и пыльном коридоре с обшарпанными обоями на стенах. С другого конца коридора на него смотрел Алешка. Лицо его было искажено от злобы, из приоткрытого рта текли слюни. Брат протянул к Егору кривую руку с погрызенными почти до самого основания ногтями и издал утробный рык.

 - Ты никада меня не лубил! – закричал он, - Ты совсем забыл про мыня!

 Секунду спустя, Алешка возник прямо у самого носа Егора. Его зловонное дыхание врезалось в ноздри, глаза были бешеные и ... голодные?

 - Ты никада меня не лубил!!! – снова закричал Алешка и вгрызся зубами в лицо своего брата.

 Егор открыл глаза и посмотрел на часы. Полвторого ночи. Он все еще лежал на полу и очень замерз. Весь влажный от пота, липкий и испуганный. Это был не первый раз, когда Егора мучили кошмары про собственного брата. Но, такие – никогда. Обычно, кошмар сводился к далеким воспоминаниям детства, в которых Алешка вел себя, как и подобает человеку, страдающему синдромом дауна. А «монстром кошмара» становилась их мать, которая обвиняла во всех своих бедах Егора, а потом хваталась за нож или пыталась отстричь ему ухо садовыми ножницами, приговаривая «Сейчас ты все услышишь!». Из состояния сна его выдернула спасительная трель телефонного звона. Егор с немалым трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, побрел в гостиную, туда, где у кресла на тумбочке стоял телефон.

 - Митрофанов, - выдохнул он в трубку.

 - Егор, срочный вызов! Начальство собирает всех! В городе творится что-то ужасное! – закричал с другого конца провода хорошо знакомый голос. Это был Гриша. Гриша Вишневский.

 - Гриша? – все же переспросил Егор, - Ты чего так поздно? – все еще отходя ото сна, Егор не смог усвоить протараторенную скороговоркой информацию.

 - Начальство собирает всех! В городе настоящая война! Уже семь убийств, телефоны срываются, ты нужен, срочно!

Центр, элитный пятиэтажный дом у здания администрации города. 28 апреля, четверг,  ночь

 Сергей Юрьевич уже крепко спал, когда зазвонил телефон. Он лениво приоткрыл один глаз, жена тоже проснулась и, в отличие от супруга, даже глаз открывать не захотела. Она лишь пошарила рукой по тумбочке в поисках телефона, нащупала его, сняла трубку и приложила к уху.

 -  Кто так поздно? – спросил, зевая Семенов. Жена молчала, из трубки доносился громкий визгливый голос. Человек что-то тараторил скороговоркой. Наконец Люба, так звали мать семейства Семеновых, разобрала, что ей пытались сказать и, как ошпаренная, вскочила с кровати, чем очень напугала супруга.

 - Это друзья нашего мальчика, его похитили! – закричала она.

 -Кто?! – теперь с кровати вскочил и Сергей. Он подбежал к жене и вырвал из ее рук телефон, - Кто?! – снова закричал он, но уже в трубку. Тот же визгливый голос быстро обрисовал ситуацию. Какой-то мужик, страшный, на Land Rover-е, ударил, закинул в машину, номер машины имеется. С каждой секундой Сергей Юрьевич становился бледнее. Он схватил блокнот и записал номер машины, затем, не прощаясь, положил трубку. Стоя у кровати в одних трусах, не обращая внимания на всхлипывания сидящей на полу жены, Семенов думал. Все знакомые знали, что Сергея Юрьевича нельзя относить к людям, способным в тяжелой ситуации поддаться эмоциям и наломать дров. Нет, этот человек всю свою жизнь, подобно шахматисту обдумывал и взвешивал каждый последующий шаг. Именно поэтому, сейчас бывший смотрящий за городом по прозвищу Булат не гнил на нарах, как большинство коллег, а держал под собой вполне легальный и преуспевающий концерн. А управлять группировкой можно было и на вполне законных основаниях – открыв частное охранное агентство «Булат», например. В «Булате» работало свыше двухсот преданных хозяину человек с недюжей физической и боевой подготовкой. Агентство подмяло под свою «крышу» практически всех бизнесменов города, полностью вытеснив конкурентов. Пусть, те тоже принадлежали людям не совсем чистой руки, но, большинство закрылось сразу же, как только узнало, кому именно принадлежит «Булат». А бывшие военные превратились в бывших живых хозяев охранных предприятий. К Булату никаких претензий, естественно, при этом не предъявлялось. Телефон в ладони нагрелся, нужно сделать несколько звонков, привлечь лучших, подключить к поискам полицию, разузнать, кто осмелился похитить его сына. А главное, с какой целью он это сделал? У Булата хватало врагов, новых и тех, что остались из прошлой, почти позабытой жизни. Все они могли решиться на крайние меры. Похищение – нормальная практика. А потом пришлют Сергею мизинец сына и попытаются диктовать свои условия. Именно «попытаются» - как бы при этом не было жалко пальцев собственного отпрыска, слишком тяжелые последствия может привести даже малейшая уступка похитителям. Этого нельзя допустить, никак нельзя. На кону была не только жизнь его собственного сына, но и много большее, чем просто жизнь. Огромные деньги, недвижимость, концерн. «Я этих гадов на ремни порежу», процедил сквозь зубы Булат, выуживая из памяти номер прикормленного оперативника. Лучшего в своем роде. Перво-наперво надо звонить ему. Не стоит распространять информацию по телефону, пусть лучше сам приедет. Вообще, надо всех собрать дома на охраняемой территории, выезжать куда-то самому сейчас слишком опасно.

Окрестности городского морга, окраина города. 28 апреля, четверг, ночь

 Когда Егор Алексеевич приехал на обозначенное место, его глазам явилась нереальная картина происходящего. Отряд ОМОНа стоял полукольцом перед полицейскими машинами и прицельно стрелял мелкими очередями в разные стороны. Из-за машин и спин сотрудников отряда особого назначения Егор ничего не мог рассмотреть. Он направился прямиком к стрелявшим, выхватывая из кобуры пистолет, когда взгляд поймал фигуру товарища. У личного автомобиля, красной трехдверной «Нивы», нервно курил Вишневский. Он выбросил сигарету и схватился за телефон. Подбежав к Грише, Егор уловил только обрывок из разговора. «Люба, не спорь! Собери детей и на дачу к отцу! Я подъеду ... Люба! Я подъеду, как только смогу! Делай, что говорю! За вами уже едет машина. Жди!.. Я буду ...», он обратил внимание на подбежавшего товарища и положил трубку.