Даймон

алось слишком много. К сожалении, наша борьба оказалась не слишком успешном — все мы были искусаны без всякой жалости. Боль от таких укусов острая, однако быстро проходит, сменяясь лёгким, но очень неприятным зудом, подобным тому, какой бывает от укусов москитов. Бедный Куджур, ему не дано даже почесаться! Остаётся одно — орать во все горло от обиды, что наш ослик и делает.

Цеце очень хитры. Не обладая разумом, они руководствуются безошибочным инстинктом. Садятся на кожу так осторожно, что присутствие их замечаешь лишь после укуса. От удара уклоняются с необыкновенной лёгкостью, словно умея читать мысли.

Следует заметить, что ненавистные мухи искусали всех, кроме нашего Чипри. Они его просто облетали стороной, что воспринималось псом, как нечто вполне закономерное. Пока мы отбивались от врагов, Чипри откровенно завал, поглядывая на нас с явной иронией. Помощь все же оказал — с дюжину мух умудрились попасть ему в зубы. Эта закуска вызвала очередной приступ собачьего аппетита — на привале Чипри сожрал две свои обычные порции и потребовал добавки.

Надеюсь, налёт цеце не будет иметь серьёзных последствий. К сожалению, он имеет все шансы повториться назавтра. Недаром цеце считается самым большим несчастьем Африки, оценить которое может лишь побывавший здесь. Там, где много цеце, жить невозможно, португальцы из-за этого не смогли продвинуться дальше реки Зумбо. Поистине природа Африки охраняет её надёжнее, чем люди.

Сей случай стал своего рода аллегорией, ибо сразу же после остановки каравана на ночлег, меня пригласили в шатёр к мистеру Зубейру. Беседа наша была, как и обычно, долгой, многословной и чрезвычайно вежливой. Кофе подали все тот же — «аромат Йемена».

Не удержавшись, поинтересовался сортом кофе «Якобс». Мистер Зубейр лишь развёл руками.

Говорили, впрочем, не о кофе. Рахама объяснил мне причину тревоги, ощущавшейся с самого утра. Усиленная охрана и постоянно высылаемые во все стороны дозоры вызваны большой вероятностью нападения. Мистер Зубейр Рахама не ждёт его от местного рундо — с вождём Талачеу удалось договориться. Однако опасность остаётся. Планы мистера Зубейра по организации большого военного похода скрыть не удалось. Те, против кого он должен быть направлен, готовы принять меры.

Нелегко сказать, на чьей я стороне. Гибель Рахамы означает и мою смерть. Вместе с тем, ни для кого не тайна, что цель нашего похода — добыча огромного числа невольников, причём по бросовой цене. Пленные стоят очень дёшево.

Тогда-то я и вспомнил о мухах цеце.

Мистер Зубейр и его союзники, племена мотабеле и батока, не боятся врага. Тот вооружён хуже и не отличается воинственностью. Но у будущих жертв может объявиться грозный союзник. И тут мистер Зубейр напомнил мне о стреле, попавшей в его носилки — стреле со стальным наконечником.

Стрела оказалось нездешней. Такие наконечники изготавливают в некой северной стране специально для союзников, не имеющих огнестрельного оружия. «Некая северная страна» из разумной предосторожности не снабжает