Войнуха

– Ну прошу тебя!… – завизжал Олли и вдруг, изловчившись, укусил его за руку.

Донован – больше от неожиданности, чем от боли – разжал пальцы, и Олли, вырвавшись на свободу, стремглав бросился к полуразрушенной гранитной лестнице, ведущей куда-то вниз, в подвал. И уже казалось, что он сейчас нырнет в темный провал подземелья и скроется с глаз… Но не успел. Из-за шлакоблочной кладки встал бронзовый от загара, голый человечек с автоматом у бедра и прошил Олли очередью.

Донован окаменел. А человечек быстро перепрыгнул через кладку, через еще шевелящегося Олли и исчез в проломе стены.

– Дурак, – сказал Олли и захныкал. – Ты, Дылда, дурак. В такую игру помешал играть…

Он согнулся и костенеющими пальцами начал вытаскивать пулю из рваной раны.

Боже, простонал Донован. Ведь они же не чувствуют боли… Ведь они совсем не чувствуют боли! Они даже не знают, что это такое!

Его замутило.

И в этот момент появился запыхавшийся, красный Ратмир.

– У-ух! – облегченно выдохнул он, увидев Донована, опустился на обломок стены и вытер платком потное лицо.

– Я за тобой по всем развалинам гоняться не намерен, – сказал сердито. – У меня не тот возраст, чтобы в жмурки играть.

Он прислонился к стене:

– Что тут было? Я слышал: стрелял кто-то… Донован неверной походкой двинулся прочь.

– Пошли, – сказал он Ратмиру. – Здесь все заняты… Очень заняты. Здесь нам никто ничего не скажет. Поехали в Деревню.

Ратмир хотел что-то возразить, но тут же осекся. Лицо его вытянулось. До сих пор Донован закрывал своей фигурой вход в подвал, но сейчас, когда он отошел, Берзен наконец увидел на выщербленных гранитных ступенях скорченный, окровавленный труп маленького человечка.

Донован словно оступился.

– Что же это я… – Он резко побледнел и, опустившись на груду мусора, стал усиленно растирать виски.

Во всей страшной наготе он представил, что где-то в этом отвратительном городе, вот так же, на исковерканных, припорошенных серой штукатуркой ступенях, лежит Айя.

– Нy что же это я… Прямо как последний подлец… Похоронить бы его надо… а?