Неучтенный фактор

Осталось проверить на жестокость. Индивидуальную акцию Александр выполнил, как и ожидалось, не дрогнув ни единым мускулом лица. А групповую…

Тут уже дрогнули все. Шутка про сотню "Молодых львов", по укурке отправившихся ломать Китайскую стену, родилась благодаря ему. Направленный разобраться с сотней, захватившей Благовещенск, Александр быстро и жестко провел следствие. Подшил рапорта, служебные записки и прочую бюрократическую мелочь. А потом перетопил виновных в Амуре. Начиная с командира и заканчивая приблудившимися маркитантками из местных жительниц. Говорят, правильно ли привязаны камни к шеям, проверял лично.

Старостин включил его в "группу ревизии и контроля" Движения, в личную контрразведку. С испытательным сроком в месяц. О чем Александра, само собой, в известность не поставил.

Как вскоре выяснилось, в оперативном и аппаратном ремесле, Александр не уступал Кочубею, заслуженному ветерану подковерных боев. «Моцарт,твою мать! – морща нос, констатировал Кочубей. – Малолетний самородок. Но как, шельмец, работает!"

Докладывал Александр, как всегда, лишь изредка подглядывая в крохотный блокнот, где единственная страничка была покрыта иероглифами, известными только ему одному.

– Договаривай.

– И все же, он может ударить первым, Иван Иванович.

Старостин потоптался на месте, задумчиво крутя сигарету в пальцах. Сделал шаг вперед и на ходу бросил:

– Зачем?

Алескандр пожал плечами.

– Ответ вне логики. Голая психология. Психология обреченного. Так плохой игрок, когда до него доходит, что партия неизбежно склоняется не в его пользу, старается сделать "сильный ход".

– Напасть первым для него сильный ход?

– Расчитывает получить тактическое преимущество, которое можно развить в стратегический успех.

– Это возможно.

– Только в случае ареста вас лично. Причем сегодня же ночью.

Старостин остановился. С иронией посмотрел на Александра.

– Для этого ему придется уломать Первого.

Александр заглянул в блокнот.

– С двух часов дня, сразу же как он получил данные следственной бригады, Филатов вызвал в Горки-9 всех своих кофиденциантов.

– Кого-кого?

– Всю свою кодлу, – поправился Александр.

– Так и говори! Нечего для врагов приличные эпитеты подбирать.

– Залегендировал сходняк под матч по "ногамячу", – продолжил Александр. – В семнадцать тридцать в бункер в Горках прибыл Татищев. До сих пор находится там.

Старостин грузно развернулся. Встал лицом к Александру.

– Зачем?

– Думаю, Филатов решил получить прокуроскую оценку своим оперативным материалам. Под таким соусом Первый наживку проглотит. Из квартиры Карнаухова изъяли анализ операций через Амстердам. В материалах светятся минимум десять человек. Думаю, по ним Филатов затребует ареста.

– И если Первый мне до утра не позвонит, чтобы, как полагается, согласовать аресты…

Они обменялись понимающими взглядами. Старостин, криво улыбнувшись, тряхнул головой.

– Если Первый решит свое завтрашнее выступление превратить в речь Хрущева на ХХ съезде… Пусть сначала удостовериться, что я уже помер. [18]

Александр вежливо хохотнул. Став серьезным, бросил взгляд в блокнот.

– Охрана увеличена до максимума, Иван Иванович.

– Куда же еще больше! – проворчал Старостин. – Итак на толчок идешь, как под конвоем. Стукача Филатова вычислил?

Александр сверился с записью в блокноте.

– Под подозрением семь человек, Иван Иванович. В отношении шести подозрения весьма серьезны. В отношении них я готов немедленно применить превентивные меры. Но рекомедую подождать. Самолет Артемьева, как договаривались, изменил курс. Сейчас с его борта на узел связи придет телеграмма-"пустышка". Стукачок неудержится от шанса выслужиться. И сразу попадет в ловушку.

– Ага. Выяви мне источники Филатова, только Филатова. О других пока можешь не думать. В этом гадюшнике кого только нет, стучат друг на друга да трепят языками на стороне. Ищи только филатовского стукача! – Старостин крякнул и надсадно закашлялся. – Уф, ну и кислятина! Американские, а дерьмо.

Он вытер заслезившиеся глаза.

– За Артемьевым "хвост" есть?

– Да. Пока ведут через службу управления полетами. На земле, уверен, встретят оперативники Филатова.

– Наручник сразу наденут?

– Не исключаю. Но, думаю, Филатов даст команду арестовать его после встречи, чтобы снять самую свежую информацию. Поиграют Артемьевым в "ногамяч", сдаст все.

– Может, стоит предупредить Артемьева?

– Не надо. Задергается еще, не дай Бог.

– Согласен.

Старостин медвежьей походкой прошел вдоль стола. Остановился. Мрачно насупился. Медленным округлым движением рукой с сигаретой обвел стол.

– Что бы там не удумал Филатов, в полночь здесь все кресла должны быть заняты, Александр. Под твою личную ответственность. – Дождался утвердительного кивка. – Что у тебя по "Финалу"?

Александр достал из нагрудного кармана конверт. По гладкой столешнице толкнул к Старостину.

– Последние данные от моего человека. Теперь у нас полный преферанс.

Старостин достал из конверта фотографии. Внимательно просмотрел одну за другой. Брезгливо поморщился.

– Ты не застал, но такую порнуху раньше немые в электричках продавали.

– Они и сейчас такое продают.

Старостин покачал головой. Сунул фотографии в конверт, толкнул к Александру.

– Парапсихологам покажи, пусть скажут свое слово.

Александр накрыл подъехавший к нему конверт ладонью. Поднял взгляд на Старостина.

– А потом что с ними мне делать, Иван Иванович?

Старостин расплющил сигарету в пепельнице.

– В печку. Лично отвечаешь.

Александр лишь чуть сузил глаза. Ни один мускул не дрогнул на его скуластом лице, лишь колюче сверкнули глаза.

– Вопросы есть?

– Только один. Когда?

– Сразу же после подтверждения результата. Проконтролируешь лично. Отвезешь меня и сразу возвращайся.

Александр кивнул и что-то черкнул в блокноте.

Старостин вернулся к своему креслу, сел, перелистнул бумаги в папке.

– Ступай, Саша, готовь выезд. Я сейчас соберусь и тронемся.

– От главного здания?

– Да. Надо народу показаться. Весь день в "берлоге" просидел, не хорошо, шушукаться начнут. Кстати, что с квартирой?

– На прослушивание проверили утром и час назад. Чисто. Людей я уже разбросал. Взяли под контроль все снайпероопасные точки, прошерстили подвалы и чердаки. Сейчас контролируют передвижение по улице. Вас будут обеспечивать из квартиры напротив, плюс двое на верхнем пролете, плюс двое у дверей подъезда. На улице мы поставим машины у самых дверей. Плюс еще несколько человек на подстраховке. С охраной Салина я договорюсь, встанут, где захотят, но дверь квартиры я им не отдам. Вот и все. Да! Чуть попозже договорюсь с вояками на ближних постах. За "жидкую валюту" они и мышь не пропустят.

– Гарантируешь порядок?

– На девяносто процентов.

– Ага! Всего? – улыбнулся Старостин.

– По нашим временам и это много.

– Вот за это я тебя и люблю, Саша. Никогда не крутишь. Продолжай в том же духе.

Александр встал. Бросил беглый взгляд в блокнотик и лишь после этого сунул его в карман.

– Что-то еще?

– Как сказать… – Александр немного помялся. – Отловил сплетню о вас, весьма и весьма неприятную.

– Ну давай, что уж дерьмо в кармане греть, – подогнал его Старостин.

– "Наш дон Альфонсо рискует в своей постели обнаружить вместо Ракели прекрасную Эсфирь".

На секунду ястребинные глаза Старостина залило молочного цвета льдом. Через силу улыбнувшись, он спросил:

– И кто у нас такой знаток еврейского вопроса?

– Кочубей.

– Когда родил мысль?

– Сегодня в обед. Обронил вскользь, когда узнал, что я готовлю к встрече квартиру Ники Давыдовны.