Иллюзия

Лукас собрался уходить.

— Почему бы тебе не посидеть и не поесть здесь? — спросил Питер, прислонившись к массивной двери в серверную.

Лукас замер.

— Я видел, как ты сидел здесь с Бернардом и ел, но ты всегда торопишься уйти, когда прихожу я. — Питер наклонился вбок и заглянул между рядами серверов. — Кстати, чем ты тут занимаешься целыми днями?

Лукас ощутил себя в ловушке. Он не чувствовал особого голода и собирался поужинать позднее, но обычно лучшим способом отделаться от такого рода разговоров было поскорее очистить тарелки. Он пожал плечами и уселся на пол, прислонившись к шкафчику и вытянув перед собой ноги. Сняв крышку, он обнаружил на подносе тарелку супа, сваренного непонятно из чего, два ломтика помидора и кусок хлеба.

— В основном вожусь с серверами, как и прежде. — Он решил начать с чего-то простого и откусил хлеба. — Единственная разница в том, что мне больше не приходится идти домой в конце дня. — Он улыбнулся Питеру, дожевывая.

— Верно, ты ведь живешь где-то на средних этажах?

Питер скрестил руки на груди. Лукас наклонился в сторону и выглянул мимо него в коридор. За углом слышались голоса. Ему вдруг захотелось вскочить и побежать — просто так, ради возможности побегать.

— Почти, — поправил он. — Моя квартира практически наверху.

— Так считают все, кто живет в середине, — рассмеялся Питер.

Лукас откусил еще хлеба, чтобы рот не оставался пустым, и настороженно взглянул на суп.

— Бернард тебе говорил о большой атаке, которую мы запланировали? Я сам подумываю спуститься и поучаствовать.

Лукас покачал головой и погрузил ложку в суп.

— Ты ведь знаешь, что идиоты механики построили стену и забаррикадировались за ней? Так вот, Симс с парнями скоро взорвут ее к чертовой матери. У них была куча времени на подготовку, так что этому бунту придет конец максимум через пару дней.

Хлебая горячий суп, Лукас мог думать лишь о мужчинах и женщинах из механического, запертых в ловушке за металлической стеной. И о том, что он сам испытывает нечто похожее.

— Так, значит, скоро я смогу отсюда выйти? — Он подцепил ложкой кусочек недозрелого помидора. — Для меня уже не будет никакой угрозы, так ведь? Никто даже не знает, кто я такой.

— Это пусть Бернард решает. Он в последнее время странно себя ведет. Наверное, весь на нервах.

Питер присел на корточки. Для Лукаса стало облегчением, что не нужно больше задирать голову, чтобы взглянуть на него.

— Он что-то говорил насчет того, чтобы привести сюда твою мать — навестить тебя. Я так понял, это означает, что ты пробудешь здесь еще как минимум неделю.

— Отлично.

Лукас еще немного поковырялся в еде. Когда послышался сигнал далекого сервера, его тело дернулось, как будто его потянули за веревочки. Лампы над головой слегка замигали, подавая сигнал для посвященных.

— Что это? — Питер всмотрелся в серверную, слегка приподнявшись на носках.

— Это значит, что мне надо вернуться к работе. — Лукас отдал ему поднос. — Спасибо, что принес поесть.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Эй, мэр велел мне проследить, чтобы ты съел все…

Лукас лишь отмахнулся через плечо. Он скрылся за первым высоким сервером и запетлял, пробираясь в дальний конец комнаты, вытирая рот рукой и зная, что Питер не пойдет следом.

— Лукас!..

Но Лукас уже ушел. Он торопился к дальней стене, доставая висящие на шее ключи.

Возясь с замками, он увидел, что лампы над головой перестали мигать. Значит, Питер закрыл дверь. Лукас снял заднюю панель, достал из мешочка гарнитуру, подключился.

— Алло?

Он поправил микрофон, убедившись, что тот находится не у самых губ.

— Привет. — Ее голос наполнил его такой радостью, какую не способна была дать еда. — Я заставила тебя бежать?

Лукас сделал глубокий вдох. Он потерял форму, живя в заключении и не имея возможности ежедневно передвигаться по лестнице, направляясь на работу и обратно.

— Нет, — солгал он. — Но наверное, тебе лучше пореже звонить. Хотя бы в течение дня. Сама знаешь, кто тут вертится почти все время. Вчера, когда ты так долго звонила, мы сидели прямо возле сервера, а тот все жужжал и жужжал. И это его здорово разозлило.

— Думаешь, меня волнует его злость? — рассмеялась Джульетта. — И я хочу, чтобы он ответил. Я бы с удовольствием потолковала с ним еще. Что ты предлагаешь? Я хочу говорить с тобой, мне нужно разговаривать с кем-то. И ты всегда на месте. Зато ты не можешь звонить мне, рассчитывая, что застанешь. Черт, я тут бегаю по всему проклятому бункеру. Знаешь, сколько раз за эту неделю я ходила с тридцатых в отдел снабжения? Угадай.

— Не хочу гадать. — Лукас потер глаза.

— Раз пять или шесть. И знаешь, если он почти все время здесь торчит, ты можешь просто оказать мне услугу и убить его. Избавить меня от всех этих хлопот…

— Убить его? — Лукас помахал рукой. — Что, вот так взять и заколотить его насмерть?

— А тебе что, нужны подсказки? Я придумала несколько способов, как…

— Нет, подсказки мне не нужны. И я не хочу никого убивать! Я никогда не убивал…

Лукас прижал палец к виску и помассировал его круговыми движениями. Эти головные боли вечно начинались внезапно. С тех пор, как…

— Забудь, — сказала Джульетта, и отвращение в ее голосе промчалось по проводам со скоростью света.

— Послушай… — Лукас поправил микрофон. Он ненавидел подобные темы, предпочитая говорить о разных пустяках. — Извини, просто дело в том… у нас тут какое-то сумасшествие. Я даже не знаю, кто и что делает. Я сижу в этом ящике. У меня есть рация, которая только и вопит о том, что наши люди все время сражаются, и все равно мне кажется, что я ни черта не знаю по сравнению с остальными.

— Зато ты знаешь, что мне можно доверять, так? Что я из числа хороших? И я не сделала ничего плохого, за что меня следовало выслать, Лукас. Мне надо, чтобы ты это знал.

Он услышал, как Джульетта глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Лукас представил, как она сидит там, совсем одна в бункере, если не считать того сумасшедшего, микрофон почти прижат к губам, она тяжело и раздраженно дышит, но очень на него надеется.

— Лукас, ты знаешь, что я на стороне правды? И что ты работаешь на безумца?

— Всё вокруг — сумасшествие. И все сумасшедшие. Я вот что знаю: мы тут сидели в Ай-Ти, надеясь, что ничего плохого не случится, и худшее, что мы могли представить, пришло к нам.

Джульетта снова медленно выдохнула, и Лукас подумал о том, что рассказал ей о восстании. И о том, чего не стал рассказывать.

— Я помню, ты говорил о том, что сделали мои люди, но ты понимаешь, почему они пришли? Понимаешь? Было необходимо что-то сделать, Лукас. И все еще необходимо.

Лукас пожал плечами, забыв, что она его не видит. Хоть они и разговаривали часто, он все еще не привык вот так с кем-то общаться.

— Ты находишься там, где можешь помочь, — сказала она.

— Я не просил, чтобы меня сюда засунули. — Он ощутил нарастающее отчаяние. Ну почему их разговоры обязательно сворачивают на неприятные темы? Почему они не могут и дальше обсуждать любимые блюда и книги, которые им нравились в детстве, то, что им одинаково приятно или не приятно?

— Никто из нас не просился туда, где мы сейчас находимся, — холодно напомнила она.

Лукас помолчал, думая о том, где она сейчас и через что прошла, чтобы там оказаться.

— Но раз уж судьба так распорядилась, мы, по крайней мере, можем контролировать свои поступки, — произнесла Джульетта.

— Мне, пожалуй, пора заканчивать. — Он набрал в грудь немного воздуха. Ему не хотелось думать о поступках и судьбе. Не хотелось разговаривать на эту тему. — Петер скоро принесет мне ужин, — солгал он.

В наступившей тишине он четко различал ее дыхание — словно слушал мысли.

— Ладно. Поняла. Мне нужно испытать этот комбинезон. Да, слушай, если с ним все будет в порядке, я, наверное, не смогу выходить на связь какое-то время. Так что если я не позвоню через день-два…