Короткая счастливая жизнь коричневого тапка (Сборник) (ЛП)

— Не то слово. Стальной забор. Под напряжением. Охрана. Работают круглые сутки. И никаких посторонних. И все это на вершине холма, рядом со старой Хендерсоновой дорогой. Мили две, две с половиной отсюда. И работают у них только специально отобранные и проверенные, они выдают им такие, — таксист провел пальцем по руке, — вроде как повязки, понимаешь?

Ликование — слабое слово для того чувства, которое охватило Дженнингса, ему хотелось кричать и прыгать от радости.

— Да вроде как понимаю, — сказал он и, покопавшись в кармане, извлек на свет божий ленточку зеленой материи. — Типа этой?

Таксисты пораженно уставились на жалкую вроде бы тряпицу.

— Точно, — медленно проговорил первый. — А где ты ее взял?

— У приятеля, — рассмеялся Дженнингс, пряча ленточку в карман. — Мне ее приятель дал.

Все так же кипя ликованием, он зашагал к аэровокзалу. Дел предстояло много, и очень сложных. Но теперь было хотя бы ясно, что пресловутый завод находится здесь, и нигде больше. И что, по всей видимости, эти безделушки доведут его до конца пути. По штуке на кризисную ситуацию. Пригоршня чудес, волшебный дар из прошлого от того, кто знал будущее!

Но следующий шаг нельзя сделать в одиночку. Ему нужен помощник, партнер. Но где ж его взять? В таких размышлениях он вошел в зал ожидания. И все же был шанс найти здесь знакомого человека, шанс мизерный, но все же не нулевой. Если «Ретрик констракшн» действительно базируется в этом городе, вполне возможно, что здесь же живет Келли.

Жалкий свет одинокого уличного фонаря не столько рассеивал, сколько подчеркивал непроглядную тьму, залившую улицы Стюартсвилла с заходом солнца. Людей на улице не было, да и машины почти исчезли.

В распахнувшейся двери многоквартирного дома появилась стройная фигура молодой женщины в плаще и шляпке, с маленькой сумочкой в руке. Келли Маквейн решила провести вечер где-то в городе, возможно — на дружеской вечеринке. В ночной тишине разносился дробный перестук высоких каблуков по асфальту.

Как только девушка оказалась под фонарем, в бледном пятне света, наперерез ей из темноты вышел Дженнингс.

— Келли.

— О! — вскрикнула она и обернулась. На молоденьком, симпатичном лице мешались испуг и удивление.

— Не бойтесь. — Дженнингс взял ее за руку. — Это всего лишь я. Куда это вы собрались, вся разодетая?

— Да так, еще даже не решила. — Было видно, что она понемногу успокаивается. — Господи, как же вы меня испугали. А почему вы здесь? Что происходит?

— Ничего. Вы могли бы уделить мне несколько минут? Я хочу с вами поговорить.

— Хорошо, — кивнула Келли. — И куда мы пойдем?

— А где мы можем спокойно поговорить? Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь нас подслушал.

— Так может, просто пройдемся по улице?

— Нет. Полиция.

— Полиция?

— Меня ищут.

— Вас? Почему?

— Длинная история, — хмуро бросил Дженнингс, — но торчать здесь, на виду, нам точно не стоит. Куда мы можем пойти?

— Ну… — замялась Келли, — можно, скажем, ко мне. Я живу одна.

Они вошли в подъезд, поднялись на лифте, Келли приложила кодовый ключ к дверной панели, и дверь распахнулась. Как только Келли переступила порог, в квартире вспыхнул свет и включилось отопление. Она закрыла дверь и повесила плат на вешалку.

— Я вам не буду долго надоедать, — сказал Дженнингс.

— Ничего, располагайтесь. Я налью чего-нибудь выпить.

Келли поставила на стол пепельницу и вышла. Дженнингс присел на диван и начал с интересом разглядывать маленькую уютную комнату. Вскоре девушка вернулась с двумя высокими бокалами и села на тот же диван. Дженнингс взял свой бокал.

Виски с водой, холодный.

— Спасибо.

— Не за что, — улыбнулась Келли.

Некоторое время они сидели молча.

— Ну и?.. — сказала она наконец. — Что это за история? Почему полиция начала вас искать?

— Собственно говоря, их интересует не моя персона, а «Ретрик констракшн». Они знают, что я работал на компанию целых два года, и требуют от меня информацию.

— Но вы же ничего не знаете!

— Да, но как это докажешь?

Келли протянула руку и потрогала голову Дженнингса чуть выше левого уха.

— Пощупайте здесь. Вот это место.

Дженнингс недоуменно тронул свою голову. Над ухом, прямо под линией волос прощупывалось крошечное затвердение.

— Что это такое?

— Вам прожгли отверстие в черепе. Удалили крошечный сегмент вашего мозга, содержавший память за эти два года. Локализовали ее и выжгли. Так что никакая ПБ не сможет воспользоваться вашими воспоминаниями — у вас их попросту нет.

— К тому времени, когда они это поймут, от меня ничего не останется.

Келли промолчала.

— Так что вы сами видите, в какое положение меня загнали. Уж лучше бы я все помнил — рассказал бы им и…

— Уничтожили бы «Ретрик констракшн»!

— А почему бы и нет? — пожал плечами Дженнингс. — Ретрик мне не сват и не брат, я даже не знаю, чем его фирма занимается. И почему эти занятия вызывают у полиции такой обостренный интерес? Да и вообще, вся эта секретность, очистка моего мозга…

— К тому была причина. Весьма серьезная причина.

— И вы знаете — какая?

— Нет, — качнула головой Келли. — Но я уверена, что причина была. Иначе бы ПБ не интересовалась. — Она отставила свой бокал и повернулась к Дженнингсу. — Я ненавижу полицию. Мы все ее ненавидим, все без исключения. Эти пэбэшники все время вокруг нас крутятся. Я не знаю о компании ровно ничего, и слава богу, иначе моя жизнь тоже была бы в опасности. А что, собственно, стоит между ними и «Ретрик констракшн»? Горстка законов, и только.

— У меня появляется ощущение, что «Ретрик» — нечто значительно большее, чем заурядная конструкторская компания, которую ПБ хочет поставить под свой контроль.

— Мне тоже так кажется, но точно я ничего не знаю. Я же простая секретарша. Я никогда не бывала на заводе и даже не знаю, где он находится.

— Вы ничего не знаете про компанию — и все же не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось?

— Конечно нет! Они борются против полиции, а каждый, кто борется против полиции, — наш.

— Да? Помнится, я уже встречался с такой логикой… Каждый, кто сражается с коммунизмом, автоматически становится чуть ли не ангелом с крылышками, так считали несколько десятков лет назад. А что касается меня, я просто отдельная личность, случайно оказавшаяся между двумя безликими, безжалостными силами — государством и бизнесом. Государством и богачами. У «Ретрик констракшн» есть своя технократия. Чем она занимается — я не знаю. Пару недель назад — знал, а теперь не знаю. Все, что у меня теперь есть, это отдельные догадки, косвенные указания. Позволяющие, однако, построить теорию.

— Теорию? — вскинула глаза Келли.

— И еще этот хлам, полученный мной при расчете. Семь предметов, из которых теперь осталось четыре. Три штуки я уже использовал. На них, собственно, и основана моя теория. И если «Ретрик констракшн» и вправду действует согласно этой теории, интерес ПБ очень понятен. Более того, я и сам начинаю разделять этот интерес.

— И чем же, по вашему мнению, занимается наша компания?

— Она разрабатывает — уже разработала — межвременной захват.

— Что?

— Межвременной захват. Теоретическая возможность такого устройства доказана довольно давно, однако есть закон, запрещающий все работы по межвременным зеркалам и захватам. Это уголовное преступление, и если тебя на нем ловят, ты надолго гремишь в тюрьму, а все твое оборудование и все твои результаты переходят, — криво усмехнулся Дженнингс, — в собственность родного правительства. Так что интерес правительства совсем не удивителен. Если они поймают «Ретрик констракшн» и наложат лапу…

— Межвременной захват… Как-то даже не верится.

— Думаете, я не прав?

— Не знаю. И эти ваши безделушки. Вы не первый, кто выбрал вместо денег маленький мешочек всякой ерунды. Вы говорите, что что-то уже использовали. Как?

— Во-первых, проволока и автобусный жетон. Помогли мне уйти от полиции. Странно сказать, но если бы не они, меня бы сейчас здесь не было. Обрезок проволоки и десятицентовый жетон. Хлам хламом, но обычно я таких предметов при себе не ношу, в том-то и соль.