Посвящения и посвященные в Тибете

Здесь автор, вероятно, не изучив достаточно полно, смешивает философско-психологическке концепции школы виджнянавада, шуньявада и дзогчен.

61. Школа философии в больших монастырях, ученики которой периодически встречаются для практики философских диспутов. – АДН.

62. Далай-ламы почитались абсолютными теократическими монархами только по званию, хотя фактически таковыми никогда не были: поведение и решения далай-лам в основном определяли влиятельные советники-министры. После британской экспедиции в Лхасу в 1904 г. XIII далай-лама подчинился скрытому влиянию британской администрации. В настоящее время, когда Тибет на "правах" автономного района включен в состав КНР, Его Святейшество Далай-Лама XIV находится в добровольной эмиграции в Индии.

63. Хорошо известно, что в буддизме запрещается употребление алкогольных напитков монахам и не рекомендуется мирянам. В этом отношении ламаизм весьма нестрог. – АДН.

64. Трапа (тиб. грва-па, букв, "ученик") – звание, принимаемое всеми членами духовенства, не имеющих полного духовного сана.

65. Цит. по "Махапариниббапа-сутте". Между тем в другом тексте, "Самьютта-никайя", мы читаем: "Однажды Будда, находясь вместе со своими учениками под деревом сипсапа, сорвал правой рукой несколько листьев и спросил: "Как вы думаете, где больше листьев – в моей ли руке или на дереве, под которым мы расположились?" – "Те, что на дереве, гораздо многочисленней, Учитель". – "Так же и с Тем, что я открыл, но не сообщил вам. Но почему же я не открываю вам этого? Потому что это не ведет к освобождению от страдания". Я не думаю, что тибетские наставники принимают во внимание такие тексты. – АДН.

66. В тексте букв. – "лама сантал". Название драгоценного сандалового дерева по тибетскому обычаю используется как эпитет в обращении к выдающейся личности. – АДН.

67. Тибетцы прикасаются лбом к религиозным книгам, к изваяниям будд или других божеств тибетского пантеона и даже к одежде почитаемых ими лам. Этим жестом они выражают свое благоговение и одновременно "благословляют себя" тем объектом, которого касаются. -АДН.

68. Индийский саньясин умирает не только для этого мира, но и для всех других. Он отправляет свою собственную погребальную службу, и чтобы показать, что ничего более не связывает его с человеческим обществом, он сжигает пояс (или браминский шнурок), который индусы носят как отличительный кастовый знак. В день посвящения он произносит формулу тройного отречения: "Ом бху санйястан майя. Ом бхува санйястан майя. Ом сва санйястан майя". Этим он заявляет, что отрекается как от нашего мира, так и двух других следующих за ним по шкале семи сфер, которые, по верованиям индусов, простираются над землей. Эта формула также часто истолковывается как отречение от явлений и вещей этого мира: от мира предков, то есть от загробной жизни, обусловленной сохранением воспоминаний о нашей личности в памяти грядущих поколений, и от мира богов, то есть от любых видов рая. Ни один индус, за исключением саньясина, не рискнет произнести эту священную формулу, внушающую чувство благоговейного страха. Тот же, кто произнес ее, неизбежно становится саньясином, и как его семейные, так и все иные социальные и духовные связи безвозвратно утрачиваются. -АДН.

69. Другое предание гласит, что отнюдь не Речунгпа нуждался в спутнице. Наоборот, ученицей Миларепы была сама эта женщина, и ей необходимо было извлечь специфическую пользу из общения с Речунгпой. Естественно, что затем эта пара рассталась, и временные муж и жена жили в отшельничестве. – АДН.

70. Он умер в ноябре 1937 года на границе Тибета, когда возвращался домой после десятилетнего изгнания в Китае. Его преемник – молодой человек, на несколько лет моложе нынешнего далай-ламы. – АДН.

71. Кьябгон Римпоче – "драгоценный защитник", – титул, под которым далай-лама известен своим подданным. Титул "далай-лама" используют только иностранцы. Таши-лама также имеет право на звание "драгоценного защитника", но за пределами Шигадзе их нечасто так называют. Ученики некоторых великих лам, живущих вдали от центральных районов Тибета, иногда называют и их "защитниками", однако такая лесть недопустима ни в Лхасе, ни в Шигадзе. Огромный денежный штраф был бы малой мерой наказания тому, кто позволил бы себе назвать так ламу, или тому ламе, который это допустил. – АДН.

72. Десять пут, которые препятствуют достижению окончательного освобождения:

1. Вера в "самость".

2. Сомнение.

3. Верование в действенность ритуалов и церемоний.

4. Чувственное желание.

5. Гнев.

6. Тяга к бытию в менее материальном мире, чем наш (в мире "чистой формы"; санскр. рупадхату).

7. Тяга к бытию в еще более утонченном мире ("бесформенном" мире; санскр. арупадхату).

8. Гордыня.

9. Беспокойство, тревога, волнение, хлопоты.

10. Неведение.

Из них пункты 6 и 7 можно интерпретировать как привязанность к существованию, которая влечет того, кто испытал ее (если он отвергает образ жизни, характерный для материального мира) к бытию в высших формах существования, при этом сохраняя привязанность к индивидуальному бытию. Такая привязанность непосредственно связана с верованием в "самость". – АДН.

73. По другой версии, принц отдает врагу волшебного белого слона. – АДН.

74. Дома в Тибете имеют плоскую крышу; прекрасный климат страны позволяет использовать ее для работы или встреч и бесед. – АДН.

75. Автор почему-то говорит здесь только об одной из весьма многочисленных разновидностей ванга – т. н. "силовом ванга", который используется учителем-ваджрачарьей в тех редких случаях, когда неколебимо упрочившийся в своей вере ученик уже достаточно нравственно, теоретически и практически подготовлен к восприятию посвящения, но ему недостает своего рода толчка, встряски, которая перевела бы его психику на новый уровень функционирования. Во всех ванга, безусловно, основным является передача Знания, осуществляемая в той или иной форме в зависимости от конкретной традиции.

76. Из приведенного автором с чьих-то слов описания процесса созерцания видно, что Дадул визуализировал, вероятнее всего, Шиндже [санскр. Ямараджа] – Владыку Смерти, или же совершал один из типов созерцания смертности (см. напр. А. Позднеев. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства. – СПб, 1887. – С. 212-214). Йидам не то что "довольно долго", а вообще не беседует с созерцателем, поскольку любая такая беседа – это сохранение двойственности, что недопустимо при правильном ходе созерцания уровня ануттара-йоги. Очевидно также, что сама автор никогда не совершала полного созерцания Дордже Джигджеда.