Матрица террора

—Да? — осипшим голосом отозвался Тэк.

Нони сделала еще один маленький шажок вперед. Тэк, словно марионетка, которую тянули за ниточку, тоже сделал шаг навстречу Нони. В следующие мгновение она вскинула руки, обняла его за шею и припала губами к губам. Тэк сам не заметил, как его руки скользнули по спине Нони и остановились на талии, но, едва ощутив тепло ее тела, он крепко обнял Нони и прижал к себе, словно боялся, что какая–то неведомая сила вырвет ее из его объятий. Сначала ему было немного неловко, но через мгновение Тэк уже не мог думать ни о чем другом, кроме восторга, который переполнял все его существо, — обнимать Нони, крепко прижимая ее к себе, чувствовать ее нежные губы, вдыхать исходящий от нее сладковатый запах — с Тэком произошло что–то невероятное, словно сознание покинуло его, уступив место абсолютному восторгу.

—Аминь.

Тэк и Нони отскочили друг от друга, словно их ударило током, и обернулись на голос. На пороге стоял Зейд — большая черная тень на фоне гаснущего заката. Тэк понимал, что ему должно быть стыдно, он украдкой покосился на Нони: ее щеки слегка порозовели, но, судя по выражению лица, она ни в чем не раскаивалась и ни о чем не жалела. Хорошо, подумал Тэк, значит, и ему не о чем сожалеть…

Кроме одной вещи.

Тэка охватило непреодолимое желание во всем сознаться. Сейчас, в последнюю минуту рассказать Нони о гом, что он собирается сделать, и заранее попросить у нее прощения за то, что вынужден убить человека, который, судя по всему, был ей близок и дорог. Но Тэк понимал, что не сделает этого. С того самого момента, как он примкнул к бунтовщикам, он, словно шпион, жил и работал по своему собственному сценарию. Это был секрет, которым он не мог поделиться ни с одним человеком на свете, секрет, который Тэк скрывал даже от самого себя.

И из–за этого своего секрета Тэк был по–настоящему одинок.

— Пора идти, — сухо сказал Зейд. Предводитель бунтовщиков вел себя так, словно ничего не произошло, и он не застал двух своих адъютантов за поцелуем в рабочем кабинете. — Иначе мы выбьемся из графика.

Нони неохотно направилась к выходу, возле двери она обернулась и еще раз взглянула на Тэка. Она не произнесла ни слова, но в сияющих голубых глазах девочки Тэк увидел все, что хотел увидеть. Нони выскользнула на улицу и беззвучно прикрыла за собой дверь, оставив Тэка один на один с Зейдом.

Предводитель бунтовщиков молча указал на дверь, поторапливая Тэка. На улице бунтовщики уже расселись по машинам и направились к месту сражения; грузовики и пикапы, рыча моторами, проносились по переулку и скрывались за углом.

—Как мы доберемся до башни? — спросил Тэк, когда они с Зейдом спустились с крыльца и свернули совсем не в ту сторону, где стояли машины.

—Мы поедем на метро, — Зейд быстрым шагом направился к жилой части Города. — Бояться нам нечего: взглянув на нашу форму, люди подумают, что мы просто два идиота старшеклассника, которые служат в полиции и сражаются за то, чтобы навсегда остаться под властью педагогов.

—А мне казалось, что там, на пристани, мы разогнали Детскую Полицию, — Тэк прибавил шаг, стараясь не отставать от Зейда.

—Тебе лучше знать, ведь это ты сражался там, — заметил Зейд.

—А вдруг им известно, что Детской Полиции больше не существует? Тогда люди в метро обратят на нас внимание, — сказал Тэк, указывая на свою голубую форму.

—Вряд ли, — небрежно бросил Зейд. — В новостях об этом ничего не говорили. Мэр не хочет, чтобы публика знала о смерти Эдварда и о том, что его Детская Полиция бесславно провалилась. Это был его самый масштабный проект, но они сами обрекли себя на провал, когда официально объявили о создании полиции. Кроме того, — добавил Зейд, пролезая между двумя рядами колючей проволоки, — импровизированный забор отделял жилые кварталы от заброшенного района, где обитали бунтовщики, — в Городе наверняка осталось немало школьников, которые мечтают поступить на службу в полицию и досрочно получить аттестат зрелости. Если мы дадим им такую возможность, очень скоро педагоги наберут новые отряды Детской Полиции, причем гораздо более многочисленные, хотя вряд ли у них найдется второй такой же талантливый командир.

—Значит, мы не дадим им такую возможность, — вполне логично заключил Тэк.

Они вышли на пустынную аллею парка и зашагали в сторону центральной части Города; впереди показались яркие рекламные щиты и замелькали фары машин.

—Конечно, не дадим, — согласился Зейд. — Сегодня ночью нас ждет решающий бой, все бунтовщики выйдут на улицы Города, чтобы лицом к лицу встретиться с полицейскими. Это будет сражение, которое охватит весь Город. Если мы добьемся успеха, совсем скоро война закончится.

—Тогда какой смысл в твоем выступлении по радио, если мы и так победим? — спросил Тэк.

Они повернули за угол и, оказавшись на оживленной улице, влились в поток пешеходов.

—Потому, Тэйкан, что я хочу добиться гораздо большего, — пояснил Зейд. — Я надеюсь поднять всеобщее восстание.

—Восстание? — удивленно повторил Тэк.

Они подошли к станции метро и начали спускаться в подземный переход.

—Да. В Городе живут сотни тысяч школьников, которые не примкнули ни к бунтовщикам, ни к Детской Полиции. Есть школьники, записавшиеся в полицию, которые сейчас проходят подготовку в специальных лагерях, и у них есть оружие. Я полагаю, их еще можно переубедить.

—Думаешь, они поверят тебе и повернут оружие против Педагогов? — скептически хмыкнул Тэк.

—Посмотрим, — сказал Зейд. Они подошли к турникетам у входа на станцию. — Да, и последнее, — добавил он, когда ребята перепрыгнули через турникеты, проигнорировав сканер, проверяющий личный номер на руке каждого школьника, — есть один важный вопрос, который я хотел бы обсудить с тобой.

—Какой вопрос? — с любопытством спросил Тэк.

—Нони.

Тэк споткнулся о собственную ногу и едва не свалился с лестницы, по которой они спускались на платформу, ухватился за перила и с недоверием уставился на Зейда. Предводитель бунтовщиков остановился и, удивленно вскинув брови, наблюдал за своим помощником. Тэк не ожидал, что Зейд заговорит на эту тему: застав своих адъютантов в объятиях друг друга, он повел себя так, словно вообще ничего не заметил.

—Что Нони? — угрюмо спросил Тэк, которого совершенно не радовала перспектива подобного разговора.

—Я рад, что Нони нашла человека, которому сможет полностью довериться, — сказал Зейд и зашагал вниз по лестнице. — Я помогал ей скрывать шрам, но ты помог ей преодолеть страх и открыться.

Оцепеневший Тэк с трудом переставлял ноги, не зная что ответить.

—У нее была трудная жизнь, — продолжал Зейд. Они спустились на станцию и двинулись вдоль платформы. — Ты даже представить себе не можешь, насколько трудная. Доверие Нони заслужить очень непросто, но тебе это удалось. А еще она заслуживает любви. Подозреваю, что она надеялась получить эту любовь от меня, но, само собой, я не оправдал ее надежд.

К Тэку вернулась способность говорить.

—Почему?

—Потому, Тэйкан, — Зейд обернулся к нему, — что я бессердечный негодяй.

Тэку нечего было возразить.

—Но я должен предупредить тебя, — как бы между прочим добавил Зейд, — Нони привязана ко мне, и ее привязанность опасна. Умри я, и Нони может стать… непредсказуемой…

Тэк замер, его охватила паника, но усилием воли он заставил себя сохранить невозмутимый вид. Мальчик внимательно вгляделся в лицо Зейда, и ему вдруг показалось, что Зейд все знает, — он знает, что Тэк собирается сделать. Он смотрел на Зейда, затаив дыхание. Секунды шли, но Зейд оставался совершенно спокоен. Тэк убедил себя, что фраза Зейда, так напугавшая его, была сказана случайно.

—Непредсказуемой? — повторил Тэк.

—Я ведь сказал, у нее была очень тяжелая жизнь, — Зейд, прищурив глаза, смотрел на Тэка, — только сама Нони помнит, насколько ей было плохо.

Тэк не знал, что сказать… Он молча вошел вслед за Зейдом в вагон подъехавшего поезда, они сели на свободные места, двери беззвучно закрылись, состав тронулся. Зейд положил ногу на ногу, скрестил руки на груди и прикрыл глаза, словно погрузился в глубокую медитацию. Он больше не пытался заговорить с Тэком.