Мальчик и его собака

– Извини, – тихо сказал он.

– Все в порядке.

Но мы больше не смотрели друг на друга.

– Вик, у тебя ответственность передо мной, ты же знаешь.

– Тебе не обязательно напоминать мне об этом.

– Пожалуй, настала пора напомнить. И сказать еще кое-что. Вроде того случая, когда уродец из радиационной ямы выскочил из-за угла и попытался тебя схватить.

Я содрогнулся. Сукин сын был весь зеленый, в каких-то светящихся лишаях. Меня чуть не вырвало при одном воспомина – нии.

– И я напал на него, верно?

Я кивнул.

– Верно, дружище, верно.

– Я бы мог здорово обжечься и умереть, и для меня было бы все кончено, верно?

Я снова кивнул. Блад меня здорово поставил на место. Я не любил, когда меня заставляли чувствовать себя виноватым. Мы все делили с Бладом пятьдесят на пятьдесят, и он знал это.

– Но я все же сделал это, верно?

Я вспомнил, как визжала та зеленая тварь, и кивнул.

– Ладно, ладно, не зли меня. Или, может, ты хочешь пе – ресмотреть наше соглашение?

Тогда взорвался Блад.

– Может, нам следует это сделать, чертов тупица!

– Следи за своим языком, сукин сын, а то получишь по заднице!

Мы молча сидели минут пятнадцать. Ни один из нас не знал, что следует делать. Наконец, я немного уступил. Я за – говорил мягко, успокаивающе. Я всегда был честен с ним. Так будет продолжаться и впредь, сказал я, на что он проворчал, что пусть лучше так и будет, а то он знает пару толковых со – ло, обитающих в городе, и они с радостью возьмут себе такого пса, как Блад.

На это я сказал, что не люблю, когда мне угрожают, и пусть он не вздумает сделать неверный шаг, иначе я переломаю ему лапы. Он разъярился и отошел в сторону. Я махнул на него рукой и пошел к бойлеру, чтобы отвести душу с Квиллой Джун.

Но когда я сунул голову в котел, она поджидала меня с пистолетом, который прежде был у одного из членов стаи. Она саданула меня точно под правый глаз, и я свалился на пол котла уже полувырубленный.

6

– Я ведь говорил, чтобы ты не ждал от нее ничего хоро – шего.

Мой пес смотрел, как я прочищаю и дезинфицирую йодом из своей аптечки огромную рану. Он злорадно ухмыльнулся, когда я сморщился от боли. Я сложил все свое барахло и пошарил в котле, собирая амуницию, избавляясь от своего браунинга и заменяя его более мощным ноль шестым. А потом я нашел кое-что еще, что, должно быть, выпало из ее одежды.

Это была маленькая металлическая пластинка около трех с половиной дюймов длиной и полутора шириной. На ней была выг – равирована цепочка цифр и беспорядочно расположенные дырочки.

– Что это? – спросил я у Блада.

Он взглянул на пластинку, понюхал ее.

– Должно быть, какая-то идентификационная карточка. Мо – жет, именно с ее помощью она выбралась из подземки.

Вот это и решило дело. Я положил карточку в карман, и мы тронулись в путь. Ко входу в спусковую шахту.

– Куда, черт побери, ты направляешься? – взвыл позади меня Блад. – Вернись, тебя же там непременно убьют! Альберт, сукин ты сын, немедленно вернись!

Я продолжал шагать дальше. Надо обязательно найти эту суку и вышибить из нее мозги, даже если для этого мне при – дется спуститься в подземку.

Мне потребовался час, чтобы дойти до отверстия шахты, ведущей вниз, в Топеку. Временами мне казалось, что Блад следует за мной в отдалении, но это меня совершенно не вол – новало. Плевать! О, Боже, как я был взбешен!

И тогда я увидел его. Высокий, прямой, безликий столб из блестящего черного металла. Он был футов двадцати в диа – метре с совершенно плоской верхушкой, глубоко закопанный в землю. Просто обычный колпак, только и всего. Я подошел к нему вплотную и порылся в карманах, ища металлическую плас – тинку. Затем что-то потянуло меня за правую штанину.

– Слушай, недоумок, ты не должен туда спускаться!

Я отшвырнул его ногой, но Блад тут же вернулся.

– Выслушай меня!

Я повернулся и уставился на него. Блад уселся, подняв вокруг себя облачко пыли.

– Альберт…

– Меня зовут Вик, ты, вылизыватель собственных яйц!

– Ладно, шутки в сторону, Вик… – Голос его смягчился.

– Садись, Вик.

Я прямо кипел от злости, но чувствовал, что он затевает серьезный разговор, поэтому только пожал плечами и поудобнее устроился рядом с ним.

– Послушай, парень, – начал Блад, – та курочка действи – тельно вывела тебя из нормальной формы. Ты же сам з н а – е ш ь, что не можешь спуститься туда. У них там свои порядки и обычаи, они все знают друг друга. Не забудь к тому же, что они ненавидят соло. Уже немало бродячих стай совершало рейды в подземки, насилуя их дочерей, воруя их пищу. У них там против всего этого давно готова защита. Они убьют тебя, па – рень!

– Тебе-то какое дело? Ты же всегда говорил, что без ме – ня тебе будет только лучше.

При этих словах он заметно сник.

– Вик, мы были вместе почти три года, и в хорошие вре – мена, и в плохие. Но эти мгновения могут стать худшими из всех. Я напуган, парень, напуган, что ты не вернешься назад. Я сильно голоден и должен буду найти какого-нибудь пижона, который бы взял меня… А ты знаешь, что большинство соло сейчас объединяются в стаи, и шансов на это у меня практи – чески нет. Я уже не так молод, как прежде, и у меня болят раны.

Я вполне мог все это понять. В его словах был смысл. Но я никак не мог перестать думать о той суке, которая саданула меня. И еще ко мне все время возвращался образ ее нежной груди, и как она негромко стонала, когда я был в ней. Я зат – ряс головой, так как знал, что должен сквитаться.

– Нет, я должен идти, Блад. Должен!

Он глубоко вздохнул и еще больше сник. Должно быть, по – нял, что все бесполезно.

– Ты даже не знаешь, что она сделала с тобой, Вик, – только и пробормотал он.

Я встал.

– Постараюсь вернуться скорее. Будешь ждать?

Он долго молчал и, наконец, сказал:

– Некоторое время, может, я буду здесь. А может быть, нет…

Я понял его. Я пошел вокруг металлического столба, на – шел в нем щель и сунул туда металлическую пластинку. Разда – лось гудение и секция столба отошла в сторону. Я даже не за – метил шва этой секции. Затем открылась какая-то круглая дверца, и я ступил внутрь. Повернувшись, я увидел Блада, наблюдающего за мной. Мы смотрели друг на друга, пока слыша – лось это гудение.

– Пока, Вик.

– Береги себя, Блад.

– Скорее возвращайся.

– Постараюсь.

– Ну и хорошо.

Потом я повернулся и сделал еще шаг внутрь. Створки входа бесшумно сомкнулись за моей спиной.

7

Мне следовало бы догадаться, следовало заподозрить. Ко – нечно, время от времени эта курочка объявлялась наверху, чтобы поглядеть, как все это выглядит там, на поверхности. Верно, такое нередко случалось. Зачем я поверил ее словам, когда она прикорнула на моей груди в котле, что ей хотелось узнать, как это происходит у женщины с мужчиной, поскольку фильмы, которые она смотрела в своем городишке, были слаща – выми, нравоучительными и скучными, и девушки в ее школе пос – тоянно шептались о порнофильмах, а у одной была тоненькая книжка, которую она читала с расширенными глазами… Конечно, я ей поверил. Все это было логично. Но я должен был что-то заподозрить, когда она оставила свой пропуск. Это бы – ло слишком просто. Идиот! Да, я был круглым идиотом!

Как только входное отверстие закрылось позади меня, гу – дение стало громче, а стены осветились каким-то странным, холодным светом. Стены… В этом помещении было всего лишь две стены – внутренняя и наружная. Эти стены пульсировали, испуская свет, гудение нарастало, а затем пол, на котором я стоял, стал раздвигаться, как лепестки ирисовой диафрагмы. Но я стоял прочно, как мышонок из мультика, и пока не глядел вниз, со мной ничего не могло произойти. Я бы не упал.

Но потом мне все же пришлось упасть. Через пол. Эта чертова диафрагма сошлась над головой, а я заскользил по трубе, набирая скорость, но не особенно быстро. Теперь я знал, что представляет из себя спусковая шахта.