Противостояние разумов

– Он обещал подумать, – ответил Сенсар.

– Ты считаешь, он согласится?

– Не уверен.

Часто возникали моменты, когда Сенсару казалось, что он достиг взаимопонимания с Кинаном, но порой землянин смотрел на него с ужасом и неприязнью. Чувства Кинана были так непостоянны… Сенсар не был даже уверен в том, что сам человек способен предсказать собственные поступки. Оставалось только надеяться…

Для того, чтобы убедить остальных членов делегации пригласить землян на Ган-Тир, потребовалось все влияние Райри. Эта тщательно подготовленная кампания продолжалась несколько дней, и Райри удалось убедить своих соплеменников в том, что люди могут оказаться очень полезными для гантирцев. Понадобится несколько поколений, чтобы вновь населить гантирские миры. А пока почему бы не использовать людей и не извлечь из них максимальную выгоду? Люди и не заподозрят, что ими манипулируют. Земляне ничуть не умнее миквири, а потому могут стать отличными торговыми партнерами. Больше всего на свете гантирцы ценили выгоду, и большинство членов делегации согласилось с доводами Райри.

Помощь Райри в какой-то степени укрепляла позиции Сенсара. С каждым новым принятым оскорблением гантирец обретал влияние на своего эксплуататора. Со временем их отношения менялись на прямо противоположные. Тот, кто делал одолжения, мог о них просить, тот, кто угождал, мог требовать. Дав Райри то, чего она добивалась, Сенсар завершил полный круг их взаимоотношений. Теперь Райри оказалась у него в долгу. Сенсар по-прежнему отвешивал ей поклоны на публике, но в частной жизни извлекал максимальную выгоду для достижения собственных целей. Несмотря на то, что Сенсар мечтал о будущем и всем сердцем желал перемен, он оставался самым настоящим гантирцем.

После ухода Сенсара Райри откинулась на подушки. Какой же все-таки глупец этот ученый! Он и впрямь возомнил, будто может оказывать на нее давление и манипулировать ею в своих целях. Райри осторожно погладила свой живот щупальцем. Она еще не ощущала первых движений ребенка. Вряд ли ей это понравится. Райри никогда не считала, что беременность будет ей к лицу, но месяцы дискомфорта стоят того престижа, который она завоюет, подарив своему народу ребенка.

Райри надолго задумалась. Неужели препараты, которые она принимала, все же подействовали? Один из них был относительно новым, но он мало отличался от остальных. Похоже, сработал какой-то неизвестный фактор.

И тут ей в голову пришла неожиданная мысль. Райри попробовала человека на вкус и стала плодородной. Возможность связи между этими двумя фактами отрицать было нельзя. У человеческой крови был такой странный, горьковатый вкус. Его нельзя назвать приятным, но тем не менее ей хотелось попробовать еще. Сенсару наверняка этого тоже хочется, хотя он никогда и не признается. Может быть, организмы инопланетян вырабатывают какое-то вещество, которого не хватало Райри? Райри не спешила поделиться своими догадками с другими гантирцами. Будет еще время запатентовать открытие после того, как она экспериментально подтвердит свою гипотезу.

Райри Тэйтурин хотела, чтобы люди прибыли на планету Ган-Тир, но не для торговли или культурного обмена. Люди были необходимы ей для проведения эксперимента. Гантирских женщин, способных выносить ребенка, оставалось не так уж много. Нужно ввести им препарат и разделить на две контрольные группы. Оставалось самое главное: изыскать возможность для женщин одной из групп отведать человеческой крови. Если забеременеют лишь те, кто пробовал людей, значит, ее гипотеза верна!

Сенсар надеялся, что люди подарят Ган-Тиру новую жизнь и новую надежду. Райри считала, что он прав, но совершенно по другой причине. В этом-то и заключалась, по ее мнению, самая изысканная ирония. Лишь бы ее теория оказалась правильной. Открыть ее истинную цель Сенсару будет для Райри подлинным наслаждением. Райри с нетерпением ждала этого момента.

В тот вечер Питар попросил Кирита зайти к нему в каюту после ужина. Там уже была Литиан. Кирит мог физически ощущать их тарисс, пульсирующий по всему пространству комнаты. Питар и Литиан снова предложили ему стать их акия. Кирит был тронут предложением, но отверг его, хотя далось ему это нелегко. У него еще не возникало столь сильного желания стать частью группы с тех пор, как он покинул свой звездолет. С тех пор, как умер Хинфалла.

Питар и Литиан не слишком удивились, они предполагали, каким будет ответ. Оба ожидали, что чувства Кирита к Лукасу угаснут после того, как землянин расстался с квайлой, но к всеобщему удивлению, чувства его лишь окрепли. Питар и Литиан приняли его решение, но очень о нем сожалели. Они понимали Кирита. Не всем миквири нравились люди, но Питар и Литиан полюбили землян. Они радовались протяжному раскатистому звуку человеческих голосов, привыкли к неуклюжим телам этих бледных инопланетян. Они уже не боялись, что люди могут упасть, совершая свои нелепые телодвижения, и им становилось теплее, когда они слышали то, что люди называют смехом. Питар больше не считал Кирита сумасшедшим из-за того, что тот дружит с человеком. Питар и Литиан не могли не замечать тесных уз, которые связывали Кирита с Лукасом. Никто не взялся бы предсказать, чем это кончится, но миквири не требовали от Кирита прервать эти отношения.

Питар и Литиан по очереди обняли Кирита на прощание. Он помедлил и обнял их в ответ. Кирит расстался с друзьями, испытывая печаль, но не отчаяние. Питар и Литиан всегда будут рады ему, и он всегда сможет к ним вернуться. Все миквири принадлежали друг другу. Так уж они были устроены и только так могли обрести счастье. Кирит, как и все, стремился к счастью, вот только не знал, где он его найдет – среди своих или среди людей… Литиан была права: не все открытия делаются среди далеких звезд, порой загадки таятся в твоем сердце.

Лукас надеялся обрести покой после того, как отгремят поздравительные тосты, но последующие недели прибавили ему и Кайли немало хлопот.

Следователи Корпуса установили, что в аварии на звездолете повинен инженер-программист, готовивший математическое обеспечение для компьютеров «Галактики Виддона». Гастингс не отрицал своей вины. Напротив, он даже гордился своим поступком. В конце концов Гастингса отправили на реабилитационную терапию. Специалисты Корпуса считали его идеальным кандидатом на полное реструктурирование личности, но Лукас с ними не согласился. Уж он-то испытал все на собственной шкуре. Так легко посеять в человеческом сердце страх и темные предрассудки, но как трудно их потом выкорчевать…

Пришли известия с «Воскресения». Путешествие на эту станцию адмирала Владича оказалось не напрасным. Владич не встретился с гантирца-ми, но ему удалось убедить Совет «Воскресения» в том, что станция нуждается в радикальных переменах. С одобрения заинтересованных правительств он предложил переправить всех желающих покинуть «Воскресение» к недавно открытым планетам. Хотя отлет со станции означал большие перемены в жизни людей, многие на станции решили принять это предложение. Большинство обитателей станции, конечно, осталось, но сотрудники Корпуса надеялись, что радикально настроенные фундаменталисты ее покинут. В любом случае, после кровавого бунта «Воскресение» уже не могло оставаться прежним.

Перемены коснулись и «Галактики Виддона». Кинан собирался к гантирцам вместе с Криставос и другими дипломатами. Сенсару удалось убедить его в том, что гантирцы нуждаются в помощи, хотя сами не хотят этого признавать. Кинан не планировал задержаться у инопланетян надолго – год, максимум два, но Лукас не во всем с ним согласился. Кинан считал, что они с Сенсаром способны изменить гантирцев, а по мнению Лукаса, инопланетяне сами могли повлиять на Кинана. Тем не менее он согласился, что Дэниэл должен рискнуть. Айтави не нашли способа сосуществования с Ган-Тир и.были уничтожены. Лукас опасался, что гантирцы станут серьезной угрозой Вселенной, если их численность вновь начнет увеличиваться. Кинан доказывал, что человечество должно завязать добрососедские отношения с Ган-Тир именно сейчас, пока инопланетяне согласны вести переговоры и прислушиваться к мнению других. Другого шанса могло и не представиться.