Чушь собачья

высоким остроконечным тимпаном и двумя чугунными догами на крыльце – располагалась на проспекте неподалеку от Госпитомника.

– Но может быть, у вас свои планы?

– Нет… – Ратмир взглянул на часы. – До часа я совершенно свободен.

Толстячок с кряхтением поднялся со скамейки, и они медленно двинулись в сторону борзодрома. Будущий шар-пей в самом деле был измотан до крайности – еле ковылял, бедолага.

– А чем вы обычно занимаетесь вечерами? – через силу полюбопытствовал он.

– Сижу в «Собачьей радости», – сказал Ратмир, стараясь переставлять ноги как можно реже. – Это подвальчик такой… Вроде клуба.

– Не надоедает?

– Надоедает. Иногда. Но, понимаете, с некоторых пор я способен общаться только с коллегами. Прочие представители человечества, за редким исключением, меня, честно говоря, утомляют…

– Почему?

За рекой громыхнуло. Ратмир осклабился.

– Слышали, что творят? Вот, видимо, поэтому…

– Но ведь в подвальчик-то ваши собратья приходят уже, наверное, в людском качестве…

– Так, падре, так… – вздохнул Ратмир. – И все же что-то собачье в них тем не менее сохраняется. Какой-то, знаете, незримый отпечаток честности, благородства… Человек, он ведь, как известно, на девяносто процентов состоит из своего ремесла…

Некоторое время шли молча. Обогнув пустынный борзодром, где двое слесарей в синих спецовках отлаживали механического зайца, выбрались на широкую центральную аллею.

– Скажите, – как-то опасливо поглядывая на спутника, начал доминиканец, – а среди местного духовенства не было… м-м… попыток…

– Проповедовать на четвереньках? – Ратмир рассмеялся, вообразив православного батюшку в такой рискованной позиции. – Вряд ли… Хотя… Вы памятник Ставру видели?

– Э-э… нет.

– Вообще-то здесь недалеко, – сказал Ратмир. – Если вы в состоянии одолеть лишние сорок шагов…

– Ну, не настолько уж я плох, – улыбнулся шар-пей.

* * *

Памятник был невелик, но выполнен, безусловно, талантливо. Пьедестал представлял собой подобие незавершенной строительной конструкции, обрывающейся в предполагаемую бездну. И в эту-то бездну самозабвенно устремлялся бронзовый Ставр, разинув пасть и касаясь передней лапой улетающей от него трости.

– Вот, – сказал Ратмир. – Между прочим, столичная достопримечательность. Обратите внимание: всего две точки опоры, как у Николая Первого в Петербурге…

– Кто он? – спросил толстячок.

– Эрдельтерьер. Выпускник Госпитомника.

– Сокурсник?

– Нет. Помоложе. Я уже защищался, а он еще только поступил… Учился, говорят, средне. Сразу по специальности работать не стал, подал документы в Духовную Академию – светское-то высшее образование у него уже было. Такой вот странный случай. Гиды об этой подробности, как правило, почему-то умалчивают…

– Но он окончил Академию? – с интересом спросил шар–пей.

– Да. А потом к общему удивлению взял и устроился псом. Но вот собирался ли он таким образом проповедовать… Право, не знаю.

– А памятник за что? Ратмир крякнул, помолчал.

– На памятник мы всей Гильдией