Дети богини Кали (СИ)

– Вы что, забыли, что встроенные сенсоры отличают нашу форму? – спокойно ответила сержант Шустова, –  Роботы не стреляют в своих.

– А… А если и эта функция повреждена?

– Значит, судьба, – бросила Рита через плечо. Подняв автомат, она выпрыгнула из кабины и решительно направилась навстречу ужасающей машине смерти.

Высокотехнологичный убийца замер, среагировав на движение; насторожившись, беспокойно повращал камерами, но открывать огонь, к великому облегчению Сандры и Мэри, не стал.

Рита выпустила очередь – выбила камеры, лишив робота возможности ориентироваться. Он начал бестолково вертеть металлической головой, как корова, на ухо которой сел слепень, и, подняв стальные руки, принялся отчаянно палить из своих орудий куда попало.

Рита легла на землю и поползла.

– Сюда! Сюда! Я взлетаю!  – закричала Сандра, – да куда она ползет, шальная? Шустова! Давай назад!

Но Рита продолжала ползти по направлению к домику. Среди выстрелов и потрескивания огромного костра, в который превратился посёлок, ей слышалось, будто бы там кто-то, плача, зовёт на помощь… Дети.

– Я взлетаю! – завопила Сандра, – в конце концов, никто не обязан спасать самоубийц, – она приподняла рычаг, и массивная двухвинтовая стальная машина оторвалась от земли, оставив Риту один на один с самой смертью, что так сытно пировала в этом небольшом посёлке на берегу реки.

Девчонки-операторы сидели сгрудившись, как обычно во время перерывов; они оставили свои погасшие мониторы и весело о чем-то болтали, попивая крепкий растворимый кофе, аромат которого стелился по всему помещению, вытекал в коридор, Тати почувствовала его даже чуть раньше, чем вошла в дисплейный зал…

– Отставить! Боевая тревога!

Операторы повскакивали с мест.

– По машинам! Вывод изображения со зрительных камер всех роботов немедленно!

Послышалось торопливое клацанье многих клавиатур. Девчонки напряженно подобрались в креслах.

– Машины А– 234, А-445, СХ-18 и В-803 не отзываются, командир! – сообщила спустя минуту лейтенант Майер, обмерив зал широкими шагами своих метровых ножищ.

– Попробуйте осуществить аварийную перезагрузку, – велела Тати.

Прошло ещё несколько мгновений ожидания, мучительного бездействия, когда приказ уже отдан, и командир перестаёт быть командиром, вручая Всеблагой себя и свое решение.

Экраны продолжали оставаться чёрными. Тати Казарова, застыв, стояла за креслом одной из девочек: она устремила сосредоточенный немигающий взгляд на монитор – будто бы силой мысли пыталась вернуть к жизни поврежденную систему.

Но всё было тщетно.

– Полное экстренное отключение, – скомандовала она, – одновременным нажатием трех клавиш, – Тати перечислила каких, – вызываете диалоговое окно и вводите командирский пароль 12е57с42х1, после чего в меню выбираете команду: отключить без сохранения данных…

Внезапно грохот выстрелов прекратился. Гул вертолета замер вдали, и только треск горящих досок нарушал теперь тишину ясного летнего вечера.

Рита оглянулась.

Стоящий в центре поляны робот, минуту назад беспрерывно паливший в буквальном смысле по воробьям, застыл на месте в неестественной перекошенной позе. Огоньки активности у него на лбу, висках и запястьях погасли. Он был отключен.

– Слава тебе Всемогущая, – выдохнула сержант Шустова, утыкаясь потным лбом в мягкую траву.

Позволив себе на несколько мгновений расслабиться, она снова услышала плач. Можно было с уверенностью сказать, что он доносится из дома.

Рита встала и направилась к крыльцу. Выстрелов можно было уже не опасаться – ни один робот не двигался с места. Сержант Шустова с наслаждением выпрямилась, расправила плечи…

Держа на всякий случай свой автомат наготове, она распахнула входную дверь.

– Если есть тут кто живой, выходите! – крикнула девушка, со стуком войдя в сени, – я не причиню вам зла.

Никто не отозвался.

Плач сперва сделался глуше, точно кто-то, испугавшись, прикрыл ребенку рот рукой, а затем и вовсе затих.

Рита прошла в горницу. Здесь было светло и чисто, совсем мирно, закатный свет из окна ложился на доски пола широкой розоватой полосой. На столе стояли цветы в вазе и кувшин с молоком, накрытый уголком полотенца.

Моментально оценив обстановку, Рита обратила внимание на крышку подвала – она, закрытая, очевидно, не слишком плотно, четко выделялась на фоне остального пола.

– Выходите, я не причиню вам зла, – повторила девушка.

Снова никто не откликнулся, но в подполье послышался тихий шорох. Сержант Шустова включила фонарик. Осторожно ступая по скрипучим половицам, она приблизилась ко входу в подвал и приподняла крышку.

Круглое резкое пятно белого света упало на земляной пол, проползло по деревянным ящикам с овощами, сложенным рыболовным снастям, косой поленнице, и, наконец, выхватило из темноты живые лица. Испуганные. Ребячьи.

Мальчиков было трое. Два малыша, лет пяти, не более, по всей видимости, близнецы, третий постарше; он держал младших чуть позади, отталкивал их во мрак, как бы пряча, заслоняя собою.

– Я сержант Шустова, войска Независимой Республики Новая Атлантида, – сказала Рита, – Выходите, не бойтесь.

Скрипнула приставная лестница, и старший мальчик, что-то шепнув каждому из младших, помог им выбраться наверх. Когда дети поднялись, он вылез следом, недоверчиво косясь на Риту. Она не придала значения странному возбужденному блеску в его глазах. «Мальчик пережил сильный стресс, он очень напуган.» Сержант Шустова решила, что даже вопросы задавать сейчас не стоит, пусть дети сначала как следует поедят, выспятся. «Их нужно доставить в расположение, а там поглядим.»

Было заметно, что нежданная гостья – рослая, пыльная, в военной форме, с автоматом через плечо – внушает ребятам страх. Младшие мальчики продолжали прятаться за старшего. Он стоял, не двигаясь с места, строго опустив взор, и ничего не ответил, когда Рита спросила его имя.

Ей наконец удалось разглядеть парнишку как следует: он оказался на самом деле чуть постарше, чем подумалось Рите в первый момент, бело-голубой луч фонаря делал встревоженно обращенное к ней личико подростка совсем детским, сейчас, в мягком свете погасающего дня она дала бы ему лет тринадцать-четырнадцать; на него уже сложно было смотреть как на ребенка, что-то неуловимое и волнующее в его облике намекало ей, что перед нею – юный мужчина… Рита сразу обратила внимание на его ресницы: густые, тёмные, кончиками немного загнутые наверх.

Ощупав свои карманы, она поняла, что выронила рацию где-то на лужайке, пока ползла под огнём на животе.

«Вот чёрт. Как я теперь свяжусь с базой? Остаётся надеяться, что сами догадаются прислать сюда подкрепление…»

В полном молчании прошло несколько минут, показавшихся слишком долгими.

Сержант Шустова поставила свой автомат у двери, включила электрическую лампу – закат догорал, и темнота постепенно захватывала пространство. Присев к столу, девушка отломила себе ломоть хлеба и непринужденно принялась есть его, запивая молоком. Она решила, что вести себя следует как можно более естественно и просто, тогда малышам будет легче поверить, что она действительно не собирается причинять им зло.