Посвящения и посвященные в Тибете

Достигнув пограничного поселка Гьянцэ, Александра и Йонгден подошли к резиденции британского представителя Дэвида Макдональда. Когда ему доложили, что двое нищих тибетцев, говорящих по-английски, хотели бы увидеть его, он воспринял это как розыгрыш своих детей. Не оборачиваясь к пришедшим, британец сказал, что знает, кто они, и нечего дурить ему голову. Каково же было его изумление, когда незнакомый голос представился как мадам Давид-Неэль. Макдональд пригласил ее на чашку чая (истинно британская вежливость!) и… начал обсуждать условия ее ареста за нарушение паспортного режима на закрытой территории. Однако разговор закончился тем, что он одолжил мадам пятьсот рупий, предложил ей переодеться в приличную европейскую одежду и вежливо проводил на индийскую территорию. Так закончились лхас-ские приключения Александры. Вместе с Йонгденом она вернулась в Париж в 1925 г.

Филипп не оказал ей того теплого приема, на который она надеялась. Он резко отрицательно отнесся к появлению Йонгдена и особенно – к намерению Александры усыновить своего верного спутника, однако в конце концов дал на это свое согласие. Краткая встреча супругов показала обоим, что трещина в семейных отношениях превратилась в непреодолимую пропасть, которая больше никогда не позволит им жить вместе.

Филипп вернулся в Алжир, а Александра – в Париж, где ее тепло встретили многие поклонники, знавшие заочно о ее путешествиях. В конце концов она устала от бесконечных приветственных конференций и светских раутов, и в 1928 г. перебралась на юго-восток Франции в купленное ею маленькое поместье Динь, которое она назвала по-тибетски Самтэн-дзонг, то есть "Крепость для медитации". Здесь, в тиши и необходимом комфорте, она восемь лет обрабатывала накопленный материал, писала книги, изредка выступала с лекциями.

В 1936 г. Александра решила вернуться в Азию. Вместе с Йонгденом они поездом через Москву доехали до Пекина. Здесь Александра встретила старых знакомых, нескольких геше и тибетских ученых, с которыми встречалась несколько раз в неделю и обсуждала вопросы буддийской философии. Несмотря на окружающий комфорт и прекрасные условия для работы, ее охватила непреодолимая меланхолия. Пекин доживал последние мирные дни. 28 июля 1937 г. японские оккупанты вошли в город, который Александра и Йонгден, по счастливой случайности, покинули 30 июня. Их переход в Танцинлу, городок на границе Тибета и провинции Сычуань, был крайне тяжелым и подробно описан в книге Александры "Под грозными тучами". Здесь, в провинциальной тиши, Александра и Йонгден провели весь период Второй мировой войны, изучая тексты, учась у местных лам и не ведая бомб. В 1940 г.

Александра получила телеграмму, извещавшую о смерти Филиппа Неэля. В своем дневнике она записала: "Я потеряла моего единственного друга".

Александре и Йонгдену удалось перебраться в Чэнду, столицу Сычуаня, в 1944 г. Оттуда они направились в Индию и наконец добрались в 1946 г. до Франции.

Несколько месяцев они провели в Париже, встречаясь с издателями и давая интервью, после чего вернулись в Динь. Александра возобновила свои неиссякающие писания и переводы. Она и Йонгден встречались лишь с немногими посетителями. Свое восьмидесятилетие Александра встретила в Альпах, на высоте 2000 метров, где они с Йонгденом стали лагерем.

Александра назначила Йонгдена своим единственным наследником, но судьба распорядилась иначе: в 1954 г. он внезапно ночью умер. Александра, со свойственными ей выдержкой и достоинством, внешне спокойно приняла этот удар судьбы, но некоторые из писем показывают ее глубокую скорбь от потери друга и соратника по сорокалетним путешествиям. Она говорила, что сама ожидает смерти, но та обошла ее стороной. Александре удалось внутренне собраться и продолжить свои литературные труды и исследования.

В 1959 г., когда Александра выбрала себе компаньонкой Мари-Мадлен Пейроне, она сказала подруге, что здесь ей "ничем не придется заниматься" – есть повар, горничная, машинистка. И действительно, Мари-Мадлен рассказывала, что в течение десяти лет ей пришлось лишь дважды убрать посуду со стола и один раз сопровождать Александру на похороны ее племянника.

В возрасте девяноста одного года Александра уже почти не могла ходить. Она проводила ночи в большом кресле, а дни – с книгами и в беседах со своей компаньонкой или немногочисленными гостями. Она была удивительно требовательной, иногда капризной, легко поддающейся порывам своего темперамента, на что Мари-Мадлен научилась быстро реагировать в том же стиле. Александра очень гордилась своим характером, преисполненным силы воли, что позволяло ей заканчивать любое свое начинание.

Особой заботой Александры был вопрос ее смерти. Она сокрушалась оттого, что ей придется страдать от "глупого и грязного умирания" во Франции, вместо того чтобы умереть, как она всегда мечтала, где-нибудь на просторах Чан-танга, то есть в обширных Северных Степях близ Великих Озер Тибета. "Это было бы замечательно", – говаривала она. Кроме того, Александру очень волновало, что ее кремируют еще живой.

Эта проблема, к которой она постоянно возвращалась, раздражала Мари-Мадлен: "Я никогда не возьму на себя ответственность держать ваш труп в доме рядом с собой десять дней, как вы просите, не позвав доктора и не заявив о вашей смерти". Александра выдвигала контрдоводы. Мари-Мадлен, со своей стороны, убеждала ее, что не допустит кремации, пока не получит от врача безусловного подтверждения факта смерти. Александра оставалась непреклонной, укоряя компаньонку в том, что та заботится больше о своем спокойствии, чем о соблюдении должного порядка известной Александре традиции умирания. В разгар одного из таких споров Александра внезапно сменила тему и рассказала подруге о некоторых эпизодах своей жизни в Тибете столь красочно и живо, что буквально перенесла воображение Мари-Мадлен в тамошнюю атмосферу, чем окончательно убедила ее в своей правоте.

Столетний юбилей Александры был отмечен визитами журналистов, почитателей и сотнями поздравительных писем. Французское правительство наградило, в знак признания ее заслуг, орденом Почетного легиона. За несколько месяцев до смерти Александры Мари-Мадлен заметила: "Я нахожу, что вы изменились – стали более мягки и добры. В это с трудом верится". – "Неужели?! Мне надо следить за собой. Должно быть, я выживаю из ума", – с улыбкой ответила Александра. За девять дней до своей смерти она начала планировать новое путешествие. Но рано утром 8 сентября 1969 г. ее дыхание остановилось.