Комната Наверху и другие истории

— Так где же он?

— Я потеряла его, когда Клайд меня убил. С тех пор я его ищу.

— Как он выглядит?

— Как большие ножницы.

— Я видел у Шемизетт большие ножницы! — выкрикнул я.

— Вот шлюха!

— Мне не нравится, что ты ее так называешь… — начал я, но тут зазвонил телефон. Раньше мы его не замечали.

— Не отвечай! — крикнула Баг, но подняла трубку и передала ее мне. Разве она могла действовать иначе? Я же подписал согласие. Конечно, звонили мне. В следующее мгновение я увидел забрызганный водой потолок и опускающийся мне прямо между глаз серебряный молоточек.

И улыбку Клайда. Нехорошую улыбку.

Сначала стало совсем темно. По-настоящему темно. Потом стало опять светло. Как будто я очнулся ото сна.

Я находился в круглой белой комнате с выпуклыми окнами на всех стенах. Болела голова. Сквозь оконное стекло я видел серые звезды на молочно-белом небе. Баг…

— Ну вот, — проговорила Баг. Она стояла у окна в голубых, как незабудка, атласных трусиках, закрытых сзади, но с высокими вырезами по бокам. Вышитые прошвы нежных тонов украшали переднюю часть. А сверху — ничего. Никакого бюстгальтера. Никаких бретелей. Ни кружева, ни вышивки.

Голова по-прежнему болела. Но все же я восхитился, насколько высоко нам удалось забраться.

— Это и есть Комната Наверху? — с волнением спросил я.

— Не совсем, — ответила Баг. На ней все еще была эта красная кепка и очки. — Теперь удача от нас отвернулась. Кстати — вдруг ты не заметил? — Клайд и тебя убил. Только что.

— Нет! Только не это! — Ничего ужаснее я и представить себе не мог.

— Да. Именно так, — ответила она и положила руку мне на лоб. Я чувствовал, как ее пальцы ощупывают небольшую впадину.

— Что ты сделала, скопировала меня?

— Вытащила тебя из памяти. Едва успела. — В окне, далеко-далеко внизу, виднелся голубой шар, прочерченный белыми неровными полосами. — Слышишь этот вой? Это коты Клайда прочесывают Дворец комнату за комнатой.

Я содрогнулся. Но мне понравилось, как ее трусики оттеняют кожу бедра.

— Ладно. Что нам терять? — спросил я, сам себе удивляясь, что не расстроился из-за собственной смерти. — Двинули в Комнату Наверху!

— Не говори глупости! — воскликнула Баг. — Если ты тоже мертвый, ты не можешь туда меня протащить. — Вой становился все громче. — Теперь нам придется найти ResEdit! Где ты видел эту — как ее там? — с большими ножницами? В какой она была комнате?

— Шемизетт, — отозвался я. — Я не помню.

— Что было в окне?

— Не помню.

— А в комнате?

— Тоже не помню.

— В чем она была одета?

— Сильно облегающий бюстгальтер с низким вырезом и без бретелек. Из трикотажного шелка и кружева с твердыми чашечками. Бикини, высоко открывающие бедра, на широком поясе, впереди вставка из прозрачного кружева. Все белое, — закончил я.

— Тогда пошли, — решительно заявила Баг. — Я знаю это место.

— Я думал, мы никуда не можем пойти без — как это? — перезагрузки?

— Вниз — можем, — объяснила Баг. Она швырнула красную кепку и двинулась за ней сама. Кепка упала возле крошечной щели, в которую Баг с трудом могла всунуть кончики пальцев. Я протиснулся следом за ней. Мне по-прежнему нравилось, как вырез трусиков прилегает к телу. Мы оказались в старомодной кухне. Шемизетт что-то мешала в кастрюле парой огромных ножниц. На ней был плотно облегающий бюстгальтер с глубоким вырезом и без бретелей. Атлас и кружево. Твердые чашечки подчеркнуты отделкой. Трусики на широком поясе высоко открывали бедра по бокам, впереди — прозрачная кружевная вставка. Все белое.

— Отдай-ка их мне, — потребовала Баг, ухватившись за ножницы. На ней тоже был плотно облегающий бюстгальтер с глубоким вырезом и без бретелей. Атлас и кружево. Твердые чашечки подчеркнуты отделкой. Трусики на широком поясе высоко открывали бедра по бокам, впереди — прозрачная кружевная вставка. Все белое. И красная кепка. Но где же очки?

— Стерва, — ласково сказала Шемизетт.

Я был потрясен — не думал, что она умеет говорить.

— Шлюха, — ответила Баг.

И в этот момент в комнате возникла собака. Из ниоткуда. В буквальном смысле.

— Кот! — крикнула Баг, пытаясь открыть замок кладовки кончиками больших ножниц.

Пес — нет, кот — зашипел.

— Сюда! — воскликнула Баг. Она толкнула меня спиной вперед в кладовую, а сама щелкнула ножницами, целясь в живот собаке. В живот коту. Ну, в общем, ясно. Брызнула кровь. Залила все вокруг. Я оказался в большой пирамидальной пустой комнате. Белый пол, белые стены сходятся в одной точке над головой. В каждой из стен — иллюминатор. Баг…

А вот Баг нигде не было. За стеклами иллюминаторов тоже ничего не было. Даже звезд. И дверей тоже не было. Снизу доносились лай и рычание.

— Баг! Кот стер тебя! — завыл я, понимая, что ее больше нет. Я боялся, что зареву, как маленький. Но не успел: люк в полу открылся, и появилась — ногами вперед — Баг. Кровавые пятна покрывали ее руки, она держала ножницы и была одета…

Баг была голой. Абсолютно обнаженной.

— Это я стерла кота! — с триумфом воскликнула она.

— Он все равно нас преследует, — сообщил я, прислушиваясь к дикому лаю внизу.

— Вот дерьмо! Там наверняка копирующая петля, — отозвалась Баг. Она была голой. Обнаженной. Раздетой. Нагой. Совсем без одежды. — И прекрати на меня пялиться!

— Не могу, — пробормотал я. Исчезла даже красная кепка.

— Это уж точно, — хихикнула Баг. Она была голой. Обнаженной. На ней ничего, совсем ничего не было.

Баг подбежала к одному из иллюминаторов и стала поддевать раму кончиком ножниц.

— Там ничего нет, — сказал я. Рычание становилось сильнее. Люк в полу закрылся, но у меня было такое чувство, что он снова может открыться. И скоро. Черт возьми всех этих псов! И кошек тоже.

— Здесь нельзя оставаться, — буркнула Баг. Она бросила открывать раму и разбила стекло ножницами.

— Я с тобой! — крикнул я.

— Не говори глупостей, — как всегда, ответила она и снова положила ладонь мне на лоб. Ладонь оказалась прохладной. Мне понравилось ее прикосновение. — Вмятина глубокая, но недостаточно. Может, ты и не умер. Просто в нокауте.

— Он треснул меня со всей силы. К тому же я все равно здесь заперт.

— Если ты не мертв, то и не заперт. Как только я уйду, они выключат всю систему и устроят перезагрузку. А ты, видимо, проснешься с головной болью, и все. И сможешь спокойно пойти домой.

Лай стал еще ближе.

— Я не хочу домой.

— А как же твоя мать?

— Я оставил ей записку, — соврал я.

— А твои вещи?

— Я их закопал к чертям.

Она была обнаженной. Абсолютно голой, только сияли ее изящные очки. Ничего сверху, ничего снизу. Исчезла даже красная кепка. В отверстие помещалась только рука, но я последовал за Баг, просунув сначала одно плечо, потом другое. Кругом был один белый цвет, собачий лай прекратился, слышался только какой-то вой, словно шумел ветер. Я взял Баг за руку и покатился. Мы оба катились. Я держал ее за руку, и мы катились, катились, катились по пустому, теплому снегу.

Я словно очнулся ото сна. Тело укутывала вонючая шкура. Глаза смотрели в прозрачный потолок маленького домика изо льда и листьев. Баг лежала рядом, укрытая тем же пахучим мехом.

— Где мы? — спросил я. — Я слышу, как лают коты.

— Это наши собаки, — ответила Баг.

— Собаки? — Я встал, пошел к двери, затянутой грубым шерстяным одеялом, откинул его и стал разглядывать мили и мили чистого свежего снега и далекую цепочку деревьев, увитых плющом. Серебристые собаки возились у стены маленького домика. Одна из них придушила змею. Большую змею.

— Здесь все сходится в одну точку, — пояснила Баг, — Комната Наверху, Северный полюс, начало Амазонки.

— Исток Амазонки, — поправил я. — Где твои очки?

— Они больше не нужны.

— А мне они нравились.

— Тогда я снова их надену, — отозвалась Баг.