Пути-Пучи

55. И еще девятижды предлагал Пуччья брамину сдвинуться с места, каждый раз предлагая ему отобранное в Беджнине; но все равно, неподвижным оставался Правый Сосед Бога, лишь атаки отражал, которые Пуччья вел; и стоял все так же.

56. И тогда появился перед ним Пуччья, лицо все сине, и руки расставил, и ему сказал:

- Вот он, перед тобой я, Левый Сосед Бога, ничего я тебе не отдал, что отобрал у других, а захочешь взять, сразись со мной, вот он я - здесь.

57. И тогда шевельнулся брамин и палец правой руки на Пуччью уставил, и сказал так:

- Предопределено, что здесь ты умрешь.

58. На что ответил Пуччья:

- Предопределено, что здесь умрешь ты.

59. А было это в Беджнине, под склоном холма, за которым сельбище Амашишна, где Пуччья отобрал запахи. И там сражались они - Правый и Левый Соседи Бога.

5Я. Прочитали они молитвы боевые, и первому выпало синелицему. Как мех, раздуваемый кузнецом, раздулся Пуччья, увеличился во все одиннадцать сторон ровно в одиннадцать раз; и страшен стал, и велик, хотя и прежде не мал был; а велик он стал настолько, что синие знаки на лице его, прежде не видные из-за своей малости, были теперь каждый в человеческий рост - однако все равно непонятны. И занес руку на брамина.

60. Правый же Сосед Бога, напротив того, уменьшился и стал так мал, что мог уместиться на крылышке комара, который кусает комара, который кусает комара (повтори одиннадцать раз), кусающего людей; и когда Пуччья ударил его рукой своей, которая огромна была подобно горе Шакна-Мучи, где воины Гхадамкуры совершали благодарственные омовения после неудачного боя, то ему не нанес вреда, хоть удар был силен, и горы заколыхались по всей Земле, но сквозь кожу Пуччьи прошел брамин (так мал он был) - и это было первый раз из восьми.

61. И замер тогда Пуччья, и предоставил воинам тела своего самим сражаться с Правым Соседом Бога; и почел за честь это, и обрадовался, и сказал так:

- Великий мне соперник достался, тем больше для меня славы, отберу же я у него! Когда же сражу его и все искусства его присвою, не будет мне равных в мире. И тогда все у всех отберу.

62. И создал воинов внутри своего тела для войны с ним, и наслал на него; но изменился брамин, и воины его не узнали и, не найдя никого, вернулись в свои полки, сказав командирам: "Нет для нас противника в этом теле". И тогда других воинов создал, и снова изменился брамин, и снова вернулись ни с чем воины. И так повторялось одиннадцать раз по одиннадцать раз, по одиннадцать раз (повтори одиннадцать раз), и каждый раз успевал брамин измениться, прежде чем его воины находили. Так появились все болезни человеческие, а прежде до того не болели. Так Правый сосед Бога создал болезни, а Левый сосед Бога создал против тех болезней лекарства, и теперь уже никто не может сказать, что есть добро, а что - зло.

63. И сказал тогда брамин, Правый Сосед Бога: "Плепше Бадо", и сказано это было на том языке, какой нигде и никогда и никем не произносим был, но Синий понял и на землю встал и перед Брамином замер. И сказал брамину:

64. Напрасно ты. Мог бы просто убить. Я много взял, мне для смерти хватит.

65. А за то, что ты слово то произнес, не будет тебе прощения, - так сказал Пуччья и с тем умирать начал. Умирал он одиннадцать лет, одиннадцать месяцев и еще одиннадцать дней, а брамин стоял и смотрел, и много они за то время сказали друг другу, пока умирал Пуччья.

66. Сказал ему Пуччья: "Умру, и ты займешь место мое, и все мое к тебе перекинется, и станешь ты Левым Соседом Бога, и тогда, о брамин, в миг торжества твоего, в миг восторга души и тела твоих, к тебе придет Правый Сосед, и с тобой сразится, и повергнет тебя, как ты меня теперь повергаешь.

И с тем умер.

Endoba.txt

На самом деле это был первый цельный кусок, мною прочитанный, который, хоть и не стал для меня чем-то вразумительным, но все-таки был прочитан от начала до конца и даже доставил какое-то удовольствие. За чтением меня и застал звонок в дверь - вернулся Автобус.

Одет он был по-другому; я не запомнил, как он был одет в первую встречу, но как-то совершенно не так. Теперь он был в хорошем костюме, из-под которого выглядывала совершенно неприличная, просто-таки бомжовая, майка.

- Выпить есть?

- Ясный перец, - ответил я, хотя, как потом выяснилось, выпить у меня ни хрена не было. - А ты чего пришел-то? Ты ж вроде убегал куда-то, скрываться от опасности собирался.

- Да показалось мне, - ответил Автобус. - Спьяну, наверное. Голод просто почувствовал, странно мне это показалось. Ну, так как?

-  Я сейчас, - сказал я и сбегал.

Вернувшись, увидел Сашу своего хмуро сидящего пред раскрытым чемоданчиком.

- А это был не мой чемоданчик, это был чужой чемоданчик, - сказал я, выставляя на стол бутылки.

- Да я так и думал, - сказал Саша. - Наверное, самое умное рассказать кому-нибудь. Хрендя какая-то.

Вот если вы меня спросите: "Вова, ты любишь слушать рассказы о чужих проблемах?", - то вы рискуете получить в торец, такой будет мой ответ, категорически отрицательный. На самом деле человек я вежливый и толерантный, пока меня не трогают, так что за торец свой не беспокойтесь, но о чужих проблемах вы лучше меня не спрашивайте, у меня и своих хватает.

Поэтому я, как человек вежливый, сказал Автобусу что-то типа:

- Знаешь, Саша, а не пошел бы ты со своими проблемами. Хочешь у меня жить - живи, но меня не трогай. Вон, я водку принес, давай попьем.

- Нет, ты меня не понял, - сказал Автобус. - Я не просто выложиться перед тобой хочу, тут другое. Мне, Вова, обязательно надо, чтобы кто-то, кроме меня, знал, что знаю я сам, и поэтому я тебя прошу выслушать.

Ну, что-то в этом роде он говорил.

Я подумал, что мне как бы и ни к чему ендобины проблемы в дополнение к собственным, страшновато стало почему-то, вот и говори потом, что предчувствий на свете не бывает. Совсем не хотелось. Но поскольку водка была расставлена, сопротивляться не было смысла, мы разлили, и я сказал:

- Ну, давай, черт с тобой.

Конечно, здесь надо сделать скидку на то, что мы пили тогда, не сопротивляясь количеству (бегал я, благо близко было), но я уверен, что основное запомнил правильно. Вот что он мне рассказал:

- Вова, - сказал он, - ты даже не представляешь, в какой жопе я сижу (почему же, я прекрасно все представлял, сам в такой же). Я не буду тебе пересказывать всю эту длинную и тягомотную бодягу моей армейской жизни, скажу только, что она меня достала, и я ушел в запас. Представляешь, совсем в никуда. Мама моя, она жуть какая хорошая была женщина, но пока я армейскую карьеру себе делал, замуж вышла за алкаша, уехала с ним в Днепропетровск, а тот через четыре месяца спьяну устроил пожар - сжег и квартиру, и себя, и ее.