Эликсир жизни

При звуке его голоса женщина быстро выпрямилась, вскинула на него свои большие черные глаза и дрожащим голосом пробормотала:

– Это не он!

– Ты говоришь о принце Нарайяне?

– Да, о нем, ненавистном! Амудон сказал мне только: приехал господин, ступай в его комнату!

– Принц Нарайяна умер, а я его брат и наследник.

– Умер? Он умер?! Итак, значит, он мог умереть, – вскричала молодая женщина.

В порыве безумной радости она вскочила с подушки и, подняв руки, стала кружиться по комнате, легкая и грациозная, как воздушное видение. Затем, овладев собой, она подошла к Супрамати и, скрестив руки на груди, смиренно поклонилась ему в пояс.

– Прости меня, господин, что я до такой степени забылась в твоем присутствии! Твоя раба приветствует тебя и ждет твоих приказаний.

Супрамати смотрел на нее с жалостью и восхищением. За исключением, может быть. Нары, он никогда еще не видел такого прекрасного создания. И она тоже пала жертвой Нарайяны, что доказывала ее дикая ненависть к покойному.

– Бедное дитя! – сказал он, ласково проводя рукой по ее опущенной голове. – Не бойся ничего! Я хочу, чтобы ты была свободна и устроила свою жизнь по своему желанию. Как зовут тебя?

– Нурвади, – ответила та, с удивлением и благодарностью глядя на него.

– Тебе я охотно буду повиноваться и, если прикажешь, буду любить тебя, – прибавила она затем, после минутного колебания. – Ты добр! В твоих глазах не светится взгляд свирепого тигра, как у того.

Супрамати улыбнулся.

– Я предпочитаю, чтобы ты полюбила меня без приказания. Но садись сюда, рядом со мной на диван, и расскажи свою историю.

Слегка взволнованная, но, видимо, счастливая, молодая женщина села на указанное место.

– Я не знаю точно, кто были мои родители, – начала она после минутного молчания. – Моя мать была чужеземка. От нее-то я и получила белокурые волосы и светлый цвет лица. Не помню я, что нас разлучило; но мне говорили, что, найдя меня в гостинице, надо мной сжалился старый брамин и увез в храм, где я воспитывалась в качестве баядерки.

Когда я выросла и начала показываться на публичных празднествах пагоды, моя красота обратила на себя внимание. Меня полюбил один молодой человек из касты купцов и решил на мне жениться.

Я тоже полюбила его всеми силами души и все было устроено. Пагоде была уже уплачена солидная сумма в возмещение того, что я ей стоила, как вдруг на моей дороге стал демон, разрушивший мою. жизнь.

Где и когда меня видел принц Нарайяна? Я не знаю. Только он обезумел и хотел во что бы то ни стало обладать мной.

Не знаю также, как он договорился с браминами, чтобы уничтожить мой брак; только в один прекрасный день меня отдали ему, и мы тотчас же уехали из Бенареса.

Что я тогда выстрадала, знает один Брама! Я боялась этого человека, похитившего мое счастье, и не находила слов, чтобы выразить отвращение и ненависть, какие он внушал мне…

На минуту она умолкла, потрясаемая нервною дрожью, но затем, оправившись, продолжала:

– Я заболела и смутно лишь помню это ужасное время. Он увез меня за море, в ужасную страну, холодную и туманную, где ничто не напоминало мне синего неба, благоуханного воздуха и красивых мест моей родины. Я мерзла в старом доме с толстыми стенами, задыхалась в сырых и темных комнатах и чувствовала себя потерянной среди людей, не понимающих меня. Но самое ужасное, это была любовь, которой он преследовал меня!

Однажды ночью отвращение и отчаяние с такой силой овладели мной, что смерть показалась мне предпочтительней подобного существования. Вырвавшись из его объятий, я убежала в сад и бросилась в находившийся там пруд; но окунувшись в холодную воду, тотчас же лишилась чувств. Моя последняя мысль была, что наступает смерть. Увы! Я ошиблась.

Когда я пришла в себя, я лежала на столе в комнате, где он хранил всякого рода магические инструменты.

Он, Нарайяна, стоял около стола и держал в руках два шара. Рядом с ним был какой-то аппарат, осыпавший меня снопом искр, которые производили во всем теле колотье. Эта-то невыносимая боль и пробудила, вероятно, меня.

Я вскрикнула и хотела бежать, но была как бы парализованная и не могла шевельнуться. Я думала, что умираю во второй раз. Что-то непередаваемое происходило в моем теле. Затем мне показалось, что я лишилась веса и витаю в воздухе. Тогда он взял ложку и влил мне в рот что-то похожее на жидкий огонь и я потеряла сознание… Когда я пришла в себя, я была сильна и здорова, как никогда прежде.

Мы жили потом в различных городах, и я должна была изучить его язык. Он никому не показывал меня, и я жила одна, печальная и несчастная. Сопротивляться ему я уже больше не осмеливалась. Я считала его великим чародеем, но мое отвращение и ненависть к нему еще больше увеличились, если только это было возможно.

Наконец он привез меня сюда, а сам уехал. Я почувствовала себя счастливее, так как все-таки это была моя родина. Я не видела его и не имела ни в чем недостатка, потому что была окружена роскошью и почтением; но меня мучило одно желание: я хотела видеть своего бывшего жениха. При помощи хитрости это, наконец, мне удалось. Но что со мной было, когда я увидела восьмидесятилетнего старика, который с ужасом смотрел на меня и кричал, что злой дух овладел моим телом, так как я была так же красива и молода, как и шестьдесят лет тому назад.

Я была страшно поражена и пыталась объяснить, ему, что не произошло ничего особенного и что я даже не знала, что прошло так много времени со дня нашей разлуки.

Но он не хотел ничего слышать. Его волнение было так велико, что он упал, и я предположила, что он умер. Я убежала, и с тех пор живу здесь, все такая же молодая и красивая – жертва адского колдовства. Более чем когда-нибудь боялась я демона, овладевшего мной, так как только демон мог остановить течение времени и сохранить вечную молодость.

Время от времени приезжал Нарайяна и увозил меня. Когда же я возвращалась, я всегда находила здесь новых и незнакомых слуг. Очевидно, Нарайяна не хотел, чтобы выплыла наружу тайна нашей долгой жизни. Тем не менее, что касается меня лично, я думаю, что кое о чем догадывались, так как, несмотря на окружавший меня почет и уважение, я чувствовала, что меня боятся, избегают и даже, может быть, ненавидят, считая меня духом тьмы.